Читать интересную книгу Ужасный век. Том I (СИ) - Миллер Андрей

— Ми-шень-ки. Вот они кто, когда мы при оружии. Каждый говнюк, невесть чего о себе мнящий. Лорд-хренорд, рыцарь-херыцарь… Сраная, матушку его, ми-шень-ка. Бах! Вот что мне здесь всегда нравилось: глянешь на рекрутов… Мальчики как мальчики. Выстроит Люлья новобранцев: обнять и плакать! Сопли утирают, каждый третий без сапог, через одного ещё борода не растёт. Но они берут в руки оружие — и скоро превращаются в мужчин. Как ты.

Было приятно, что она видела в Игги мужчину. Сам десятник ещё не в полной мере ощутил себя таковым.

— Сколько людей ты убил, Игги?

— Ну… я не знаю, честно говоря.

— Понятное дело. Но мне кажется, что уже достаточно. Ладно, а кого последним?

— Человека Мансура в Фадле. Ну… в том доме.

— Застрелил?

В подобревших было глазах цвета льда опять сверкнул тот тёмный огонёк. Кровожадный. Ей точно нравились такие истории… Самое время угодить, хотя Игги не привык хвастаться подвигами. Их на счету-то водилось всего ничего.

— Нет. Мечом убил.

— А как именно?

— В смысле?

Гретель положила аркебузу на стол, отхлебнула вина. Потом придвинулась к Игги, закинув ногу за ногу. Юноша старался смотреть ей в глаза, но выходило так себе — взгляд упорно опускался ниже, тут уж ничего не поделаешь. Естественно, Гретель это заметила. И ничуть не возражала против такого внимания: скорее даже подначивала.

— Ну расскажи мне, как? Голову ему снёс? Кишки выпустил? Расскажи. Хочу подробности!..

И в чём такой женщине откажешь?

— Ну, проткнул. Голову. Так получилось: меч ему прямо в рот попал.

— Ух ты!

Гретель вытащила из-за пояса кинжал: длинный и широкий, с круглой гардой. Оружие довольно серьёзное — большинство обозных жён носили клинки поменьше. Гретель глядела на лезвие: быть может, рассматривала своё отражение. А потом поднесла остриё к губам.

— В рот, говоришь. Звучит прям-таки… волнующе. Никогда такого не видела.

— Оно не то чтоб красиво вышло…

— Я ж и не сказала: «красиво». Я сказала: «волнующе». Ты такого слова не знаешь, что ли?

— Ну почему, знаю.

— Ну вооот…

Гретель запрокинула голову, прикрыла глаза. Остриё кинжала скользнуло вниз — от губ к подбородку, по шее, затем к груди. Легко, едва-едва продавливая кожу, но на самой грани того усилия, когда причинило бы порез. Игги не мог оторваться от этого движения.

Острая, холодная сталь на нежной, горячей коже. Великолепно.

— А я последнего вот этим кинжалом колола. Тоже в Фадле. Говнюк среди трупов прятался, ты представляешь? Вообще-то он не так умер. Башку ему разбила в итоге. Бух! И мозги туды-сюды. Такое-то ты всяко видал.

— Слушай, а как ты попала в отряд?

Поди объясни, зачем Игги задал такой вопрос. Просто вдруг в голову пришло. У самого-то об том не водилось интересной истории, потому вечно всех спрашивал.

Гретель нехотя приоткрыла глаза.

— Не от хорошей жизни, милый. Дерьмовая история. Может, когда-нибудь расскажу… Давай не сейчас, ладно?

— Ладно-ладно. Извини.

— Не за что извиняться. Кому извиниться стоило, те уже… извинились. Ублюдки. Не важно. Это было очень давно.

Она убрала кинжал, взялась за кружку и мило сморщила носик: почти пусто! Игги уж было хотел сказать: мол, сейчас кликнет, чтобы налили ещё. Но Гретель его опередила:

— Шум, гам. Пошли куда потише? Может, расскажу тебе чего интересного. Или ты мне. Или ещё чем развлечёмся, а?..

***

Ирма упала на ушибленный ещё вечером бок — и это было очень больно. Воздух в сжавшейся от удара груди чуть лёгкие не разорвал. Рёбра, кажется, хрустнули. Но она всё ещё оставалась живой.

Наверху Идвиг сражался с мураддинами, и помочь ему было уже нечем. Нужно спасаться самой. Он поступил так, как поступил, с одной целью: чтобы Ирма выжила. Не годится разочаровывать.

Еле-еле приподнявшись, Ирма первым делом сбросила туфельки на невысоких каблуках. От них теперь только вред. Осмотрелась. Похоже, с этой стороны в саду ни души — до ворот далеко, а вот та самая калитка рядом. Нужно бежать, хоть куда-нибудь — подальше отсюда, к лагерю или в другое место, где есть свои. Но через ворота… это рискованно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Слишком рискованно. Ворота наверняка стерегут.

Превозмогая боль, женщина поднялась на ноги и побежала к густо растущим деревьям. Хоть и хотелось спешить в совсем другую сторону, найти Шеймуса — но это сейчас просто глупо. Во дворце её наверняка ждёт только смерть.

И вдруг… нет. Нет, этого не может быть. Даже думать не смей.

Из глаз снова капало, дышать получалось только через рот, но это было не важно. Ирма неслась через тёмный сад без оглядки. Кажется, пока её никто не преследовал. Может, Идвиг справился с убийцами?

Или хотя бы выгадал Ирме немного времени. «Вспоминай меня почаще…»

Хорошо.

Пришлось продираться сквозь колючие кусты, больно впивающиеся в кожу. Шумно, но сейчас дороже всего скорость. Вот и калитка.

— Ну что за…

Ирма прежде не успела подумать, как именно станет перебираться через ограду. Забор слишком высокий для неё: сильный и рослый мужчина ещё кое-как перелез бы, но точно не она. Калитка, разумеется, крепко заперта — и думать нечего как-то взломать замок. Но нужно что-то делать.

Ирма попыталась сосредоточиться.

Ограда стояла на невысоком каменном основании, стальные прутья шли прямо из него. Но вот под калиткой камня нет. К счастью, сделать порог поленились: всё равно ни один мужчина туда никак не протиснется. Концы прутьев едва-едва не доставали до земли, но всё же, всё же… там было немного пространства.

Ирма едва не рассмеялась.

Она годами завидовала пышной фигуре Гретель. Конечно, мужчинам такое нравится больше, чем типичная для ирминого народа худоба! У лимландок ни за что особо не подержишься, известное дело. Но теперь именно стройное сложение стало шансом спастись.

Ирма легла на землю и начала протискиваться под решёткой. Голова прошла, но дальше стало сложнее. Ох, лучше бы она была совсем плоской, как большинство землячек! Вроде Гайи. То, что Ирму хоть немного в себе радовало, теперь сделалось большой проблемой.

Нижние торцы прутьев не были острыми, но всё равно вгрызлись в кожу спины, с треском разодрали платье. Плевать. Другого шанса нет. Цепляясь за булыжники мостовой на той стороне, Ирма отчаянно тянула себя наружу. Но спине побежала кровь.

Очень, очень больно, но нужно терпеть. Иначе никак. Она сорвала ноготь — вышло ещё хуже, чем впившиеся в спину прутья, аж в глазах потемнело.

Ну же! Ещё немного!

В какой-то момент Ирма почти сдалась. Ничего не получится. Слишком больно! А потом вспомнила слова Отца Пустыни.

«Ему не справиться в одиночку со всем тем, о чём нынче пишет Книжник».

Конечно же, Шеймус выберется. Не может быть иначе. Он сильнее кого угодно, он сильнее их всех. Он — самый страшный зверь в этом лесу. Большой волк. Куда там шакалам каким-то… Он убьёт их всех. Как тогда, при осаде Индельбурга. Шесть норштатских рыцарей решали, кому принять вызов, но капитан в итоге сразился с каждым. И убил всех, одного за другим. Забил их булавой, как гвозди в доску.

Шеймус выберется, но и Ирма должна.

И она всё-таки протащила себя наружу.

Ненадолго лимландка позволила себе слабость. Она лежала, касаясь щекой холодного камня, и плакала от боли. И от страха тоже. Однако потом взяла себя в руки: это ещё не конец. Спасение ещё очень-очень далеко. Нужно бежать.

Только на бегу Ирма поняла, что сильно ушибла не только бок. Одна нога подкашивалась, при каждом шаге колено простреливало насквозь. Но убегать всё равно нужно, хотя женщина толком не понимала, куда. Она совсем потеряла ориентиры. Где лагерь, где порт? Нет времени думать. Куда глаза глядят! Лишь бы подальше отсюда.

Увы, очень скоро её грубо окликнули. Ирма обернулась: трое вооружённых мураддинов спешили за ней.

Шансов оторваться мало, конечно — однако в бою их нет вовсе. Потому Ирма помчалась, что было сил. Несмотря на боль в рёбрах и колене, на то, как саднило залитую кровью спину при всяком движении. Боль, впрочем, чуть-чуть утихла: страх делал своё дело.