Несмотря на лай Крови, послышалось короткое шипение. Йильвина вынула из ножен оба своих меча.
— Отойди в сторону, дочь человеческая!
Теперь начала хныкать в своей спальной нише и Хальгарда. Эрек поднял постаревшую девочку на руки.
Йильвина осторожно при помощи меча отодвинула занавеску спальной ниши Кадлин. Ткань негромко захрустела.
Изнутри шерстяное одеяло покрылось изморозью. Спальная ниша была пуста.
— Что здесь происходит? — Асла терла руки Кадлин, чтобы малышка согрелась.
Губы девочки совсем посинели от холода. Мать поднесла ее к очагу, в котором тлели, отсвечивая темно-красным, дрова.
Йильвина недоверчиво огляделась. Эльфийка по-прежнему сжимала два обнаженных меча и медленно поворачивалась вокруг своей оси. Чего она ждет? Здесь же никого нет. Единственный путь в дом вел через маленькие сени.
Кровь перестала лаять. Шерсть на загривке у псины стала дыбом. Она навострила уши, хвост поджала. Внезапно дрова в очаге потемнели. Что-то белое протиснулось между поленьями. На миг Асла приняла это явление за дым, а затем увидела звериную голову. Кровь взвыла, продолжая сражаться с поводком.
Асла с Кадлин на руках отпрянула. Из углей поднималась волчья голова размером с лошадиную. Ее окружало бледное свечение. Клыки длиной с кинжал. Поднимавшееся из очага чудовище становилось все больше и больше. В то же время матовое свечение поленьев угасало. Стало темнее, по комнате распространился ледяной холод.
Йильвина атаковала, словно сокол. Она обрушилась на призрачную фигуру. Ее клинки слились в сверкающие полосы света. Они снова и снова проходили сквозь тело бестии, но та не обращала на эльфийку внимания.
Совершив сальто назад, Йильвина увернулась от смыкавшихся челюстей. Она приземлилась рядом с Кровью. Удар ее меча разрубил веревку, удерживавшую крупную собаку.
С угрожающим рычанием прыгнула Кровь на существо. Ее движения были неловкими. Она боролась с собственным страхом.
Теперь бестия полностью выбралась из очага. Она была ростом с лошадь, худая, даже отощавшая. Асла схватила тяжелый деревянный черпак, лежавший в котле с супом. Вооружившись таким образом, она почувствовала себя немного лучше, несмотря на то что видела, насколько бесполезными оказались мечи Йильвины. Эльфийка отступила к ложу, на котором спала ее королева.
Негромкий звук заставил Аслу обернуться. Обрубком руки Оле отодвинул занавеску своей спальной ниши. Лицо его было до ужаса бледным. Темные глаза лихорадочно блестели.
— Лосиха! — Он со стоном попытался выпрямиться. Культей ощупывал постель рядом с собой. — Возьмите божественную плетку! Прогоните ее!
Последние слова превратились в пронзительный крик. Он лихорадочно искал плеть. Он не видел разрезанных кожаных ремней, все еще валявшихся у очага, там, где Гундар вырезал из них дары, похищенные у Железных людей. Не было больше плетей!
Существо повернуло голову к Оле. Его губы раздвинулись в подобии жадной ухмылки. На удивление быстро призрачная лошадь оказалась рядом со спальной нишей дяди. Ее голова ринулась в грудь Оле.
Асла услышала негромкое потрескивание, похожее на шуршание пергамента. На миг ей показалось, что она видит что-то золотое. Кровь замерла.
Асла подала Эреку знак следовать за ней. Она осторожно кралась к сеням. Отец понял ее. Он крепко зажал Хальгарде рот рукой, чтобы слепая девочка вдруг ничего не сказала.
Существо мгновенно обернулось. Кровь прыгнула на него и просто проскользнула сквозь призрачное тело. Волк-конь преградил им единственный путь к отступлению.
Йильвина атаковала еще раз. Но клинки ее мечей скользнули сквозь тело бестии, не причинив вреда.
В мысли Аслы проник голос. Он говорил протяжно. Слова были похожи на медленно капающий воск.
— Я ищу свет. Особенно ярко сияет он у тебя под сердцем. Остановись. Это не больно.
Асла хотела было поднять черпак, но ее словно парализовало. Кадлин расплакалась, тесно прижимаясь к ней.
Призрачная лошадь медленно приближалась. Кровь преградила ей путь. Словно мимоходом, существо вытянуло из крупной собаки что-то золотое. Та взвыла и рухнула.
Асла услышала, как потрескивают ее волосы, — настолько холодно стало. Теперь призрачная лошадь находилась всего в шаге.
Путь в глубину
— Мы не можем пропустить тебя.
Олловейн отступил на шаг и смерил троих стражей взглядом. На двух мужчинах и женщине были только легкие доспехи. Эльфы излучали самоуверенность опытных воинов.
— Вы знаете, кто я? — спросил Олловейн.
— Сын князя, — ответила женщина.
— Командующий войсками Филангана, — резко ответил мастер меча. — Вы пойдете и получите задание в Снежной гавани. В нем будет больше смысла, чем в охране лестницы посреди замка.
— Прошу прощения, мастер меча. Мы входим в число личной гвардии твоего отца Ландорана. Он единственный, от кого мы получаем приказы.
Олловейн хлопнул в ладоши. Выше по винтовой лестнице послышались стук подков и едва слышные шаги. Появились Оримедес и несколько его воинов-кентавров.
— Это князь Земель Ветров, — коротко пояснил Олловейн. — Я призываю его в свидетели в том, что вы отказываетесь мне повиноваться в крепости, которая готовится к осаде.
Шаги на лестнице стали отчетливее.
— Мастер меча! — Эльфийка сжала правую руку в кулак и снова разжала пальцы. Затем положила ладонь на рукоять меча. — Ты не можешь упрекать нас в том, что мы выполняем приказ. Мы подчиняемся только твоему отцу.
Олловейн обернулся к князю кентавров.
— Тот, кто не подчиняется приказам военного главнокомандующего Филангана, является для меня мятежником. Не будешь ли ты так любезен просветить этих троих относительно решений военного совета? Очевидно, им трудно понять меня!
Его друг-кентавр смерил троих эльфов презрительным взглядом.
— Я нахожу, что ты и так использовал слишком много слов. С ними нужно поступить, как с мятежниками в Лесном море. Разобраться на месте. Я улажу этот вопрос в военном совете, если там вообще будут заниматься такими мелочами.
В конце лестницы показался отряд из десяти кобольдов с тяжелыми арбалетами. Они встали в два ряда на нижних ступеньках. Треноги уперлись в серый камень. Кобольды занялись скрипящими воротами и натянули пружины.
Эльфийка облизала губы.
— Ты же не можешь…
— Почему же? Может, — перебил ее Оримедес. — И сделает это не в первый раз.
Кобольды вложили болты в арбалеты. Некоторые с сомнением поглядели на Олловейна. Долго такая игра продолжаться не могла.