-- Я буду жаловаться вашему командиру!
-- Это можно. Но ведь мы с вами, если я не ошибаюсь, условились совершить прогулку вдвоем, не так ли? Без посторонних.
-- Вы нахал!
-- Возможно, -- так же невозмутимо согласился Телюков.
-- Идиот!
-- Все может быть, но врачи пока ничего такого не замечали.
Вероника притихла, соображая, вероятно, как быть дальше. Неожиданно она зарыдала:
-- Простите меня, капитан! Простите, прошу вас!
Телюков остановил машину.
-- Так вот, моя милочка, -- сказал он. -- Никогда не думайте, что вы бог весть что... И если бы вы хоть немного представляли себе, что такое служба летчика, ночного перехватчика к тому же, то, вероятно, смотрели бы на него, как на святого. Кто-кто, а летчик видел и опаленного волка, и еще кое-что, чего вам не доведется видеть никогда. А теперь успокойтесь: я разверну машину при первой возможности и отвезу вас к вашему Мишелю. Он что, француз? Или это его театральный псевдоним?
-- Михаил он.
-- Так, значит, и вы не Вероника?
-- Верой меня зовут.
-- Такие чудесные русские имена -- Вера и Михаил, а вы ими пренебрегаете. Ну как же! Михаил... Не звучит со сцены...Тьфу! Какие же вы слуги своего народа, если чураетесь родительских имен? А небось ни одного иностранного языка не знаете? -- Телюков сказал несколько фраз по-английски. -- Не понимаете? Ну, ладно. Успокойтесь. Я отвезу вас назад. Надо только найти место для разворота. Дорога больно узкая.
Вернись они сразу в городок, об этом инциденте никто б и не узнал, кроме Мишеля. Побесился бы он немного -- и дело с концом. А они взяли да и поехали на озеро. Этого захотела сама Вероника, которая вдруг поняла, что "рыжий капитанчик" не такой уж простачок периферийный, как показалось ей с первого взгляда, да и вообще, как видно, человек порядочный.
Она пересела к нему, доверчиво протянула руку:
-- Еще раз прошу простить меня, капитан. Я очень глупо поступила. Мне стыдно, поверьте. Давайте будем друзьями.
-- Давайте, -- согласился Телюков, но прежний его интерес к этой женщине уже пропал. На казалась ему пустой, недалекой, к тому же дурно воспитанной.
А ночь стояла прелестная, тихая. В небе переливались звезды. За осокой и камышами переливался при лунном свете плес. И отовсюду долетали таинственные шорохи не то зверей, не то каких-то, должно быть, крупных ночных птиц.
-- Боже мой, как здесь чудесно! -- воскликнула Вероника, потрясенная красотой ночи. "Она еще способна восхищаться!" -- пренебрежительно подумал Телюков; он никак не мог простить этой легкомысленной девице оскорбления и теперь жалел, что не повернул назад и не отвез ее к Мишелю.
Не уделяя своей спутнице ровно никакого внимания, он молча вылез из машины, надул лодку и поплыл на ней сквозь густые камыши на середину плеса. В заранее облюбованном месте поставил перемет и поплыл обратно.
Пригорюнившись, сидела в машине Вероника. Она чувствовала -- летчик не простил ей обиды. Видела, что перед ней был гордый и сильный человек. К тому же отчаянный, если не побоялся один, в кромешной тьме пробиваться сквозь камышовые заросли... Он и нравился ей, и вызывал какое-то чувство страха. Единственное, что ее успокаивало, это сознание того, что он -- офицер, а офицер вряд ли позволит себе какой-либо грубый поступок по отношению к женщине.
В ночной тишине гулко доносился каждый звук. Всполохнется, ударит крыльями по воде дикая утка, а кажется, будто в камышах возится какое-то чудовище. И невольно вздрогнешь и оглянешься вокруг.
-- Мне страшно здесь одной, -- сказала Вероника, когда Телюков возвратился к машине.
-- В машине страшно? Или вы меня испугались? Не бойтесь. Рыжий капитанчик смирный, как ручной медведь, -- не тронет, не укусит.
-- Но ведь я просила у вас прощения! -- взмолилась Вероника, и в голосе ее послышались слезы. -- Я дурно поступила... не знала... не думала... Никогда еще с летчиком не встречалась...
-- А при чем здесь летчик?
-- Отвезите меня назад. Ну, пожалуйста! Я вас очень прошу!
-- Хорошо, -- подумав, ответил Телюков. Открыв заднюю дверцу, он начал одеваться. -- А я-то надеялся, -- сказал он шутливо, -- что мы уху сварим... Ну, как хотите. Домой так домой.
Он сел за руль, включил освещение. Лицо у Вероники было бледное, под глазами темнели круги, она вся дрожала. Но не успел Телюков нажать на стартер, как из тайги двумя полосами сверкнули автомобильные фары. Очевидно, ехали еще какие-то рыбаки из полка.
-- Кто б это мог быть? -- спросила Вероника.
-- Скорее всего, наши.
Телюков не ошибся. На "газике" прикатил Байрачный. Соскочив на землю, он крикнул:
-- Товарищ капитан, вам приказано немедленно вернуться.
-- Боевая тревога?
-- Хуже! -- Байрачный засмеялся. -- Там один артист поднял такой шум, что не приведи господи! Разбудил замполита и уверяет, будто вы его невесту увезли. Вот меня и послали на розыски.
-- Что? Как вы сказали? -- Вероника вышла из машины. -- Ах, какой подлец! Передайте Мишелю, -- повернулась она к Байрачному, -- что мы не вернемся. Тоже нашелся "жених". -- Она презрительно фыркнула. -- У него жена и... Одним словом, мы не поедем.
-- Э, нет, -- возразил Телюков. -- У нас, военных, приказ -- закон, и никаких разговоров. Поехали.
-- А уха?
Но Телюкову было не до ухи.
В штабе полка светилось лишь одно окно -- в кабинете замполита. Окно было расположено низко и позволяло видеть, что делается в кабинете. Замполит похаживал из угла в угол, а на диване, втянув голову в плечи, сидел артист.
Поднимаясь на крыльцо, Телюков услышал, что и Вероника следует за ним, хотя он просил ее подождать в машине и не вмешиваться в его дела.
-- Вам сюда незачем, -- сказал он.
-- Я должна обязательно поговорить с вашим начальником, -- решительно запротестовала певица. Ее не смог остановить даже строгий вид вооруженного часового.
На шум вышел замполит. Узнав, что здесь происходит, он приказал дежурному пропустить актрису.
И вот их четверо в кабинете. Телюков не смог сдержать улыбки, когда увидел, каким козырем подошла к замполиту Вероника.
-- Я не вещь, которую можно увезти! -- сказала она с апломбом. -- Мы с капитаном условились прогуляться и поехали. Что ж тут такого? Я знаю: капитан не женат. А у него, -- девушка презрительно поглядела в сторону артиста, -- у него жена...
Майор Горбунов опешил.
-- Что касается капитана, -- продолжала Вероника, -- то он вел себя со мной корректно, как и подобает офицеру... А ты, -- она повернулась к Мишелю, -- я даже не понимаю, как ты осмелился?.. -- Тут она опять вошла в свою роль.
-- Но ведь ты пригласила и меня, -- Мишель метнул на нее злобный взгляд.
-- Приглашала, потому что не знала капитана... А потом... Потом я сама захотела проехаться к озеру. Понимаешь -- сама.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});