Владимир Андреевич, вам нужен отдых. Сейчас я поставлю вам капельницу. Это укрепляющая смесь. Поспособствует вашей естественной регенерации. Позволите?
Я бросил взгляд на левую руку, из которой уже торчал катетер. Ладно, пусть колдует. Ему виднее, как быстрее поставить меня на ноги.
Лекарь быстро повесил мешок с раствором на крючок стойки капельницы, приладил стерильную иглу, и через несколько секунд волшебный коктейльчик уже начал перетекать в мои вены.
— Отдыхайте, ваше сиятельство. Сегодня вам нельзя есть, но я оставлю воду на столе. Раз в час будет заходить медсестра. Впрочем, вряд ли вы заметите ее появление. Вы будете очень крепко спать.
Мои веки действительно налились тяжестью. По телу прошла волна неги, и я словно начал парить над койкой.
— Там что, успокоительное? — прошептал я, едва шевеля языком.
— Что вы, ваше сиятельство? Зачем вам успокоительное? Лишь легкое снотворное для более крепкого сна. Ведь самое интенсивное восстановление происходит именно во время сна, и мы с вами должны использовать все особенности вашего дара…
Его голос снова уплывал, а я опять терял контроль над собственным телом. Да что ж такое? Меня раздражало это, даже бесило, но… Организм настаивал на необходимости поспать. Мозг можно было ненадолго отключить. Лекарь был прав… Нужно отдохнуть… Хотя бы немного…
Веки сомкнулись, и уже через несколько секунд я провалился в сладкий сон без сновидений.
* * *
«ОЧНИСЬ!»
Я едва не подпрыгнул от вопля внутреннего голоса. Тьма?
— Тихо, ваше сиятельство, — раздался над моим ухом знакомый голос. — Пожалуйста, не кричите. Я пришел поговорить.
Глыба. Я открыл глаза и с трудом смог отогнать сон. Мешок капельницы опустел, а я, судя по всему, проспал не так уж и долго. Лишь тот резкий голос, словно сама Тьма истошно вопила внутри меня, заставил меня очнуться.
— Что тебе нужно? — прохрипел я.
Глыба потянулся к столу, налил немного воды в стакан и протянул мне.
— Ваше сиятельство, ну как же так? — с укором произнес он, подавая мне питье. — Вас же просили не выпендриваться. Вы произвели на меня впечатление, показались здравомыслящим человеком, хотя и не лишенным амбиций. И все же я был уверен, что вы поняли правила местной игры.
— Господин Каменев, вы здесь за этим? — сделав пару глотков, я почувствовал себя немного лучше. — Отчитывать меня? Это не может подождать хотя бы утра?
Глыба наигранно виновато улыбнулся.
— Боюсь, мой визит не терпел отлагательств. Мне очень нужно знать, что вы видели, когда провалились в колодец.
Аж вот оно что…
Я слабо пожал затекшим плечами. Свет в палате был выключен, но шторы не задернули, поэтому комната освещалась холодными сизыми оттенками летней петербургской ночи. И в этом рассеянном свете зловеще блестело зеленое напыление очков бастарда.
— Ничего особенного. Грязь, земля, камни.
Глыба внимательно на меня глядел, выждал пару мгновений, а затем укоризненно покачал головой.
— Владимир Андреевич, ну зачем же вы продолжаете меня разочаровывать? Я ведь поверил вам при первой встрече. Почему же сейчас вы мне лжете?
— С чего вы взяли? Камни, грязь, земля — все было.
— Вы сказали, что не видели ничего особенного. И это была ложь. Напоминаю, я органически ее не перевариваю. Такова уж сила моего дара — меня начинает в прямом смысле тошнить ото лжи. — Он улыбнулся одними губами. — И я бы не хотел оконфузиться перед сыном князя.
— А что у вас за интерес к этому происшествию?
— Вы наделали шума, Владимир Андреевич. Снова. Но на этот раз шум крайне неприятный. Я лишь хочу понять, будут ли у нас проблемы.
Я невинно улыбнулся.
— С чего бы им быть?
— Полагаю, вы сами догадываетесь, ваше сиятельство, — тихо отозвался Глыба. — У меня свой интерес в колонии. И в первую очередь он зиждется на том, чтобы у наших воспитанников не было проблем и конфликтов с внешним миром. Я не хочу проблем ни для вас, ни для себя. Потому и спрашиваю — что вы видели?
Это напоминало странную игру. Лгать было нельзя, но можно было осторожно недоговаривать.
— Полагаю, в округе много старых заброшенных шахт, — пожал плечами я. — Все-таки завод рядом. Полагаю, потолок одного из тоннелей осыпался. А что, по-вашему, я должен был увидеть?
Глыба ответил мне кривой ухмылкой.
— Не знаю. Вы мне скажите.
— Боюсь, мне сказать вам нечего.
— Уверены?
— Я точно так же, как и вы, не заинтересован в проблемах, господин Каменев, — отрезал я, все сильнее раздражаясь. — Я ужасно устал и хочу спать. Если на этом все…
Глыба жестом попросил меня замолчать.
— Вы были не один?
— За мной спустились, чтобы помочь выбраться. Я получил травму. И вам не стоит беспокоиться на этот счет.
Бастард улыбнулся, но я понял, что он ни на йоту мне не поверил. Как бы я ни пытался извернуться, такая игра давалась тяжело. Особенно с учетом того, что Глыба мог знать об этом тоннеле и, быть может, даже о том, что находилось за теми дверями. Ведь если Минин слышал всякие небылицы, то уж Каменев, который пробыл здесь еще дольше, тоже должен был обо всем этом знать.
А с учетом его особого статуса… Кто знает, что ещё было ему известно.
Но, к моему удивлению, Глыба не стал расспрашивать дальше. Он поднялся, поправил стоявший слишком близко к краю стола графин с водой и обернулся ко мне.
— Благодарю за аудиенцию, Владимир Андреевич.
— И это все?
— А вы хотите сказать мне еще что-то?
— Боюсь, не сейчас.
— В таком случае хорошего вам остатка ночи.
Он вышел — бесшумно, даже дверь не скрипнула, и я услышал его удаляющиеся легкие шаги. Откинувшись на подушку, я уставился в потолок, на котором ветер и деревья рисовали причудливые тени.
Глыба точно пришел не просто так. Глыба что-то знал. Без сомнений. Нужно прекращать играть в любезности и вытащить из него всю подноготную. Но для этого сначала нужно выздороветь и войти в привычную силу.
Адреналин перестал бурлить в крови, Тьма успокоилась, и на меня снова навалилась приятная тяжесть. Я не заметил, как снова заснул.
А когда проснулся, солнце уже приближалось к полудню. Я бы продрых еще дольше, кабы не то обстоятельство, что кто-то слабо, но очень настойчиво тряс меня за плечи.
— Эй, полегче…
— Просыпайся! Володя! Просыпайся. Очнись же наконец!
Я хотел было отмахнуться от нерадивого гостя как от назойливой мухи, но узнал голос Ленки. Чего это ее занесло ко мне в палату так рано? Вроде же по утрам у нее учеба…
— Лен, привет, — я натянул было сонную, но любезную улыбку, но она вмиг сползла, когда я внимательнее всмотрелся в лицо гостьи.
Точнее, как