Читать интересную книгу Геннадий Селезнёв: о нем и о его времени - Татьяна Александровна Корсакова

Путина премьер-министром, а следовательно, и о выборе его своим «преемником», то есть возможным Президентом РФ, — сам? Кто ему посоветовал?

— Я его сначала попросил, чтобы он обратил внимание на Ястржембского, за которого народ, на мой взгляд, был готов проголосовать. Современный, красивый, журналисты его обожали. Женщины — тоже любили. Мы говорили еще про Фёдорова — губернатора Чувашии. Он реально свой регион сильно поднял. У него сочетание такое: он юрист и хозяйственник. По поводу Лужкова тоже говорили… Я был категорически против: его жена, если она из Москвы сделала собственный бизнес, дальше из всей страны сделает кормушку для себя.

— Да, Елена Батурина, пожалуй, раздражала народ.

— Кого-то еще мы обсуждали. Степашина тоже обсуждали. И он мог бы быть президентом. Просто Путин был сильнее.

И Борис Николаевич в такой ситуации, когда перед ним возник этот выбор — либо Степашин, либо Путин, — принимает решение, что Путин. Потому что начинается еще одна война с Чечней. Если бы ситуация была проще, возможно, и со Степашиным всё нормально было бы. А в этой сложной ситуации Путин был лучше, чем Степашин. Борис Николаевич вызывает главу администрации Александра Волошина и говорит: «Всё, Александр Стальевич, готовьте указы». Никто больше об этом не знает. Только узкий круг, кто работает над реальными документами. В тот момент знал и я. Путин был в это время в отпуске. Его срочно вызвали из отпуска. Волошин позвонил, чтобы он прилетал.

— Выходит, ты определил судьбу России, Валя?

— Точно не я определил, а Ельцин. Потому что всё равно в конце концов решение принимает президент. Ты можешь сколько угодно ему советовать Петрова, Сидорова, Иванова, а последнее решение — за ним.

Да, я обратил внимание Ельцина на Путина. Но я бы себе эти лавры не присваивал. Президент — это фантастически тяжелая работа. Когда Владимир Путин говорит, что он «раб на галерах», все смеются. Но это на самом деле очень тяжелая работа, огромная ответственность. Борис Николаевич во многих ситуациях смело брал на себя ответственность, не боялся, в отличие от Горбачёва. Горбачёв всё время говорил: «Это не я. Я этого не знаю. Что в Тбилиси случилось? Я никому команд не давал». А Ельцин спокойно мог сказать о чем-то: «Да, это мое решение».

— Он не боялся ответственности прижизненной — и вечной?

— Не боялся.

Глава 8

Со всей большевистской непримиримостью

Очередные выборы в Государственную Думу РФ третьего созыва прошли 19 декабря 1999 года спокойно, без особых сюрпризов. Ельцин в начальные годы своего правления был прав, считая избирателей России скорее левыми, чем правыми. Но время шло, новый избиратель молодел; он постепенно передвигался к центру. Тем не менее коммунисты снова набрали достойное количество голосов. Представитель фракции КПРФ Г. Н. Селезнёв во второй раз стал председателем Госдумы.

Но на этот раз избирателей заинтересовало и движение «Единство». Большинство обратило на него внимание потому, что его поддержал Путин, симпатичный молодой премьер-министр, сразу продемонстрировавший очевидную смелость во благо людей и дела.

«Единство! Единая Россия» — эти слова стали точно выбранным лозунгом В. В. Путина, избранного Президентом РФ на внеочередных президентских выборах в конце марта 2000 года с более чем убедительным перевесом 52,94 % против 29,21 % у Геннадия Зюганова.

Новой Думе теперь было ощутимо легче работать. Оказался очевидным вклад председателя Госдумы РФ Г. Н. Селезнёва в создание и «воспитание» нового российского парламента.

Анатолия Дмитриевича Усова и Г. Н. Селезнёва познакомил комсомол. Усов работал первым секретарем Брестского обкома ЛКСМ Белоруссии, а затем в ЦК ВЛКСМ заведующим международным отделом.

— Геннадий Николаевич меня пригласил на работу в Государственную Думу, когда уже был председателем. Просто вспомнил по комсомольской работе. Я приехал в Госдуму и увидел, что Селезнёв как человек нисколько не изменился. Он всегда был открытый, доступный, искренний, честный во всём. Я думаю, что это был редкий человек в большой политике, на суть которого должность повлияла так мало. Ни звездности, ни медных труб. Ничто из этого его не коснулось. Он каким был доступным, таким и остался. Мне кажется, что именно журналистская закваска позволила ему сохранять себя в большой политике. Он не мог приспосабливаться. Но, с другой стороны, может быть, поэтому после Госдумы его карьера как политика не совсем удалась? Он не был востребован после того, как ушел из Госдумы. Хотя обладал колоссальным опытом государственной службы и общения с разными людьми.

В Госдуме я сначала занимался международной работой. Мы много с ним ездили, принимали участие в сессиях парламентских ассамблей ОБСЕ, ПАСЕ, Международного парламентского союза и т. д. Он пользовался исключительным уважением у своих коллег — председателей парламентов разных стран.

Когда я пришел на работу в Думу, Геннадий Николаевич уже был достаточно опытным, авторитетным руководителем парламента. Я не помню ни одного случая, чтобы к нему предъявлялись какие-то претензии. Он находил компромиссные решения, при этом проявлял принципиальность с тем, чтобы не допустить неэффективности в работе Госдумы. Всё было направлено на то, чтобы законы принимались. Чтобы принимались решения, которых ждала страна.

Геннадий Николаевич Селезнёв на заседаниях Госдумы не только руководил принятием законов. В 2000 году Селезнёв создал социально ориентированную общественную организацию — движение «Россия», которая главной целью своей поставила добиваться построения в России социального государства. Как говорил Геннадий Николаевич: «Мы организация 7-й статьи Конституции, провозглашающей Россию социальным государством». Этой теме он в основном и посвящал свою депутатскую деятельность. Активно отстаивал идею введения прогрессивной налоговой шкалы, чтобы богатые платили больше налогов, бедные — меньше, а малоимущие вообще освобождались от налогов. Сейчас небольшую добавку в 3‒5 % для более богатых приняли. Но Геннадий Николаевич говорил, что надо до 30‒35 % поднять шкалу налогов для богатых и сверхбогатых.

Он всегда выступал за ратификацию Европейской социальной хартии. А правительство всегда это торпедировало. И даже в последние годы ее только частично ратифицировали. В хартии говорилось, что минимальная зарплата должна быть в 2,5 раза выше прожиточного минимума и в 1,5 раза пенсия должна быть выше прожиточного минимума, — у нас они практически сравнялись. Селезнёв всегда ориентировался на человека. Много вносил поправок, улучшающих жизнь инвалидов, ветеранов, военнослужащих. Свою депутатскую деятельность он в основном посвящал этой проблематике.

В течение 4 лет я был фактически на расстоянии вытянутой руки от Геннадия Николаевича. Я видел, каких нервных затрат, затрат эмоциональных и физических, ему стоило управлять Госдумой. Он приходил после пленарных заседаний Госдумы выжатый как лимон. Долго мог приходить в себя, чтобы войти в привычный для себя ритм работы. 450 личностей — харизматичных, неординарных, а то и скандальных! И этой аудиторией