он жив и здоров, но все равно наблюдать за этой картиной было совершенно неприятно.
Даша была рада, что теперь ее поддерживала ещё и теть Оля, и была безумно ей за это благодарна. Сейчас у неё было трудное время — пришлось наврать деду и маме, что Артема не стало, и это ещё больше отдалило Юдину от родни. Именно поэтому она не стала приглашать их на похороны, ведь она просто не представляла, как смотреть в глаза деду, зная, что она наврала ему с три короба, что в гробу будет лежать кто-то другой… Дед, конечно, ее поддерживал и предлагал вернуться назад, но Даша отказывалась, постоянно выдумывая новые для этого причины. Хотя, если бы это все было взаправду, она все равно бы не вернулась и на это была веская причина — ее собственная мать, с которой она почти прекратила общаться, даже по телефону. Хватило лишь одного маминого «А я же говорила!», чтобы и без того сложные отношения были испорчены в конец. И вряд ли их можно будет спасти, рассказав правду про Артема, когда тот надумает «восстать из мертвых»…
Даша не запомнила, чем все закончилось на кладбище и как они ехали на машине до ресторана. Она даже не обратила внимание, что в машине был кто-то еще, кроме неё; не заметила, кто сидел за рулём. Немного пришла в себя лишь тогда, когда машина остановилась и сидящий за рулем Юрка оповестил ее о прибытии.
И сейчас она шла в ресторан, как на собственную казнь. Ей казалось, что ещё и эти театральные поминки она не переживет. Ее ждут все эти наигранно лестные слова скорби, рассказы и воспоминания о том, какой Князев был хороший человек, и много другое, и ей было просто физически противно от этого всего.
— Вот из-за тебя все это и произошло! — злобно зашипел рядом кто-то.
Голос вырвал Дашу из мира ее мыслей. Она медленно обернулась и увидела сбоку от себя Ковалева. Тот с явным отвращением смотрел на неё.
— Что?
Даша удивилась своему голосу — резкий, тихий и хриплый. Она не произнесла ни слова с самого утра.
— Из-за тебя, сука, все это и произошло! — повторил Виктор Геннадьевич. — Как ты появилась в его жизни, так все и покатилось…
Даша глупо заморгала, слушая эти несправедливые и бредовые обвинения в свой адрес. Она даже не сразу поняла, что ее ошарашило больше — в принципе совершенно беспочвенный наезд Ковалёва или то, что он защищал Князева, который, по факту, отжал его бизнес. Пальцы ее невольно с силой сжались на цветах. Она заметила, что вокруг них собралось ещё несколько человек, которые с интересом наблюдали за этой сценой.
— Если бы не ты, то ничего бы и не было! — продолжал Ковалёв. — Ты, дура, его втянула! Из-за тебя он и умер!
Даша не поняла, что с ней произошло. Просто как будто перемкнуло что-то внутри.
В следующую секунду она в один шаг сократила расстояние между ними и, схватив Ковалева за лацкан пиджака, со всей силы хлестнула его розами по лицу, а затем ещё и ещё. На сырую землю падали алые лепестки, пока мужчина нелепо морщился и пытался руками закрыться от нападения. В этот момент, Даша пожалела, что с роз обрезали все шипы.
Через пару секунд кто-то заставил ее опустить руку, а саму ее оттащил от испуганного Ковалева. Юдина увидела, что это был подоспевший Илья.
— Даш, успокойся, — как мантру проговорила над ее ухом неведомо откуда взявшаяся Ксюша. Возможно, она даже ехала с ней в одной машине. — Все нормально, все хорошо. Ты не нервничай…
С другой стороны стоял Илья, который и держал Дашу за руку, не позволяя снова напасть на Виктора Геннадьевича. Тот же собирался с мыслями и явно хотел высказать все, что думает о Даше, но был прерван.
— Не стоит, — произнёс Волков, предупреждая обоих. Ему только драки тут не хватало.
— Ещё хоть слово, и я заставлю тебя сожрать эти цветы, — пообещала Юдина, недобро глядя на Ковалева.
Даша нехотя отпустила то, что осталось от букета. Остатки от роз выпали из ее рук и опустились на землю среди опавших лепестков. Затем она развернулась и гордо пошла ко входу в ресторан, Ксюша посеменила за ней, на ходу бормоча что-то, что должно было ее немного успокоить.
В уродливом мраморном холле ресторана перед самим залом ее поймал Афган, который, похоже, ждал ее там. Увидев ее лицо, ее подрагивающие руки и дрожащие плечи, он как-то по-отечески улыбнулся и обнял Дашу. Та, не выдержав, крепко обняла его в ответ. Ее ещё потряхивало от разрывавшей ее злости.
— Поплачь, легче станет, — посоветовал Владимир, погладив ее по спине. — Все пройдёт, Даша, все пройдёт.
Но плакать Даша не могла. Хотелось заорать, выкричать эту злость, рассказать всем, какой ее муж болван, что этот идиот придумал весь этот спектакль, что на самом деле он жив, что все вокруг лицемерные идиоты, которые ее бесят… Рассказать обо всем хотя бы Афгану — Даша была уверена, что он все поймёт. Но она обещала Артёму, что ни за что не сделает этого, и, в отличии от него, она сдержит своё слово.
Ксюша, стоявшая до этого позади, коротко кивнула Афгану и поспешила ретироваться в зал, чтобы не мешать. Остальные, кто зашли после, тоже сразу же прошли в зал, старательно делая вид, будто не заметили этих двоих у дверей.
Спустя пару минут Дашу отпустило. Она отстранилась от мужчины и шёпотом спросила:
— И что мне теперь делать?
— Именно сейчас — идти к остальным и пить водку, — ответил он с легкой улыбкой. — Потом — занять место Артема в бизнесе. Со вторым я тебе помогу, а с первым справишься сама.
— Но…
— За проблемы не беспокойся. С цыганами мы решили вопрос. Они больше не побеспокоят.
Даша не стала спрашивать, как именно они решили — что-то подсказывало ей, что некролог и криминальная колонка с событиями этой недели в городской газете могут дать ей исчерпывающий ответ. Но вместе с этим она поняла, что цыгане теперь и вправду больше не побеспокоят ее никогда. Война наконец окончена, но это не принесло девушке никакого облегчения.
— Спасибо… Наверное. Можно задать вопрос?
— Задавай.
— На кого работали цыгане? Кто виновен во всем этом?
Мужчина вздохнул и отвёл взгляд куда-то в сторону, явно раздумывая над ответом. Потом наконец произнёс:
— Пока не знаю. Кто-то управлял ими, но не отсюда, а издалека. Мы пытались выйти на след, но… но след теряется, а направить нас уже никто не