– Во-во, – поддержал его Колян. – И на фиг бы американцам этот совхоз сдался?
– А может, они промахнулись? – не унимался Шурик. – Видели, вчера днем мы мимо труб каких-то проезжали? Неспроста же завод посреди степи построили, наверняка секретный. Может, в него и целили, а попали в село?
– Нет, вряд ли это бомба, – не согласился Глеб.
В войну, тем более, в такую, с химическими и ядерными бомбами, противогазами и дозиметрами, верить не хотелось. Ей было место на плакатах в кабинете ГО, но никак не в глухой казахской степи.
– Тогда что это?
– Да почем я знаю!
Да, в войну верить не хотелось. Но прятаться, ждать неизвестно чего в любом случае было глупо. Следовало уматывать отсюда как можно быстрее и как можно дальше! Но как уматывать, если везде шастают психи, а бежать теперь, когда у них раненый, не получится?
– Глеб, а ты машину водить умеешь? – неожиданно спросил Колян.
– Ну… В ДОСААФе учился когда-то. – Глеб не сразу понял, к чему он клонит.
– С «уазиком» справишься?
Конечно же, как он мог забыть – «уазик» участкового стоял перед правлением!.. Однако добраться до машины незаметно, пожалуй, не получится.
– Так у нас пистолет есть! – не унывал Колян. – Пробьемся!
Он попытался встать и тут же скривился от боли. И Глеб скривился – нет, это не подмога, а обуза получится.
– Вы здесь сидите, – скомандовал. – Я машину к дверям подгоню.
Преодолеть сквер и во второй раз удалось незамеченным. Но едва Глеб обогнул правление, стало ясно – все. Дальше ни ползком, ни крадучись. Надеяться можно было только на свою расторопность и медлительность психов, которых толклось перед крыльцом правления немерено.
До «уазика» он добежал в секунды. Заглянул в кабину. На водительском месте сидела, уткнувшись лицом в руль, та самая женщина, что была вечером с участковым. Страшная рубленая рана через плечо и ниже, почти до середины спины, не оставляла сомнений – она мертвая. Видно, всего и хватило сил, что до машины доползти. Но ключ торчал в замке зажигания, и это главное! А еще – рядом, на пассажирском сиденье, лежал автомат.
К сожалению, женщина успела не только доползти, но еще и двери изнутри заперла. Глеб подергал ручки, одну за другой. Глухо. И что делать?
Он оглянулся. Психи заметили его, начали ковылять к машине. И не все они, оказывается, медленно ходят, некоторые передвигались достаточно проворно. У самого шустрого в руках был топор с перемазанным во что-то лезвием. Не тот ли, которым зарубили женщину из машины?
Оставался единственный выход – выбить стекло чем-нибудь тяжелым. Благо, тяжелое Глеб держал в руке – «макаров». Он перехватил пистолет за ствол, размахнулся, ударил. Нет, слабо. Надо бить со всей силы, не жалея!
С четвертого раза стекло лопнуло, посыпалось осколками. Стараясь не порезаться – и не коснуться покрытого запекшейся кровью трупа! – Глеб сунул руку внутрь, открыл дверь. Вытаскивать женщину не пришлось, та сама вывалилась, только ногами зацепилась за педали. Брезгливо морщась, он взялся за холодные голые икры, потянул, приподнял…
– Группа четыре, ответьте! Группа четыре!
Голос из-под приборной панели «уазика» раздался так внезапно, что у Глеба сердце екнуло. Но тут же понял – рация! Это же здорово! Милицейская рация лучше любого телефона!
Он оттолкнул ноги убитой в строну, быстро плюхнулся на сиденье, больше не заботясь о пятнах крови на нем. Схватил черную трубку:
– Милиция? Але, милиция?
– Группа четыре, ответьте! – продолжал требовать голос.
Глеб сообразил – это не телефон, нужно переключить на передачу. Какую кнопку нажать? На «военке» изучали что-то подобное, но это когда было, разве вспомнишь? А псих с топором был близко, и приятели его почти не отставали. Еще минута и…
Наконец он нажал нужную кнопку, его услышали:
– Карамышева? Кто говорит? Где Карамышева? Дай трубку Карамышевой!
– А она… – Глеб боязливо покосился на труп женщины, лежащий у переднего колеса. – …Она умерла.
– Как?
Нет, человек не усомнился в его словах. Он хотел знать, как именно умерла та, которую он называл Карамышевой. Глеб облизнул губы.
– Ее… зарубили, кажется. Здесь полно мертвых! Расстрелянных! А милиционера загрызли!
Человек чуть помедлил с ответом.
– Ясно. А ты кто такой?
– Я? – растерялся Глеб. – Я студент. Квартирьер стройотряда «Целинник».
– Ты сейчас в поселке находишься?
– Да, на площади, рядом с правлением.
– Оставайся на месте. Никуда не уходи, – приказал голос.
– Как «на месте»?! Здесь же… – растерялся Глеб. Но рация уже отключилась.
Сиденье, руль, ключи – все было липким от крови. Но машина завелась с первой попытки. Глеб развернулся перед самым носом у психов, погнал к школе. Что бы там ни приказывали по рации, «оставаться на месте» в его планы не входило.
Ребята ждали там, где он их оставил, – в кабинете директора. А лучше бы перебрались ближе к входной двери! Глеб кинул автомат Шурику: «Держи!» – подхватил Коляна, потянул к выходу.
Да, не все психи были одинаково медлительными. Трое успели не только доковылять до школы, но и в вестибюль вломились.
– С дороги! – Глеб выхватил из кармана пистолет. – С дороги, я говорю!
Он и не ожидал, что это их испугает. Но когда бахнул в потолок, и это тоже не подействовало, стало страшно. Если через минуту они не будут в машине, подтянется вся толпа, и тогда… их искромсают, порвут в клочья, как милиционера и эту Карамышеву.
– Стреляю на поражение! – трясущимися губами предупредил он топающего прямо на него парня.
Рубашка психа была заляпана кровью. И что-то непонятное и страшное присохло к его подбородку и скуле. Оно будто подтолкнуло палец Глеба на спусковом крючке.
Он выстрелил с трех шагов, в упор. Нельзя было не попасть, и он видел, что попал. Хорошо, метко, как раз туда, где у человека должно быть сердце. Парень пошатнулся, взмахнул руками, готовясь опрокинуться, упасть навзничь. Но не упал, удержал равновесие. Покосился на возникшую в рубашке дыру и двинулся дальше. У Глеба челюсть отвисла. Да что же это делается?!
– В голову! В голову стреляй! – крикнул в ухо Колян.
Глеб закивал. Конечно, как он сам не сообразил! Сразу же вспомнилась девчонка с разбрызганными по стене мозгами и остальные, расстрелянные в правлении. Расстрелянные в голову!
Он поднял пистолет выше, нажал… Вместо грохота раздался металлический щелчок. Магазин «макарова» был пуст.
Ноги Глеба стали ватными. Но тут Колян дернулся, оборачиваясь к Шурику:
– Че ты стоишь?! Стреляй!
Шурик послушно вскинул ствол автомата… И тут же растерянно прошептал:
– А он не стреляет. Патронов, наверное, нету…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});