Зомби же как-то из сказочной жути уверенно становились обыденностью — и "парады зомби" в городах и толковые инструкции, написанные на полном серьезе очень серьезными людьми, что как-то мешало считать это шуточкой, слишком все это как-то всерьез преподносилось. И люди обсуждали как себя при таком зомбоапокалипсисе вести бурно и повсеместно. Никто столько вниманя не уделял другим бедствиям, куда как более реальным — ну вот не обсуждали на многих форумах в Интернете действия при цунами или лесном пожаре, а про зомби разговоров было полно. Одни объясняли популярность этих страшилок про зомби тем, что все дело в синдроме «Робинзона», затурканным многолюдством городов людям так хочется побыть индивидуальностями, а не песчинками на пляже, хочется побыть одному, наедине с самим собой, просто островов на всех не напасешься, а к тому же комфортнее робинзонствовать в городе — это не случайные вещички собирать, что выбросило глупыми волнами с пропавшего корабля, тут комфорт полный. Бери что хочешь и у кого хочешь. Зомби же тут отличное олицетворение злой природы — того же моря. Окружающего остров и не дающего развернуться, зато дающего возможность развернуться. К тому же зомби с точки зрения санитарии куда предпочтительнее гор трупов, с трупами-то жить может и спокойнее, но вот санитарная гигиена от такого соседства в голос воет. Другие наоборот считали. Что да, именно противодействие природе, злой природе. Города — джунгли, зомби — хищное дикое зверье и это как раз новая версия старых первобытных ощущений. Третьи же трезво прикидывали, что зомби — это модель возможных социальных пертурбаций, которые так или иначе обязательно должны сопровождать развивающийся стремительно кризис. Просто зомби — это олицетворение враждебной толпы, может быть и живых и здоровых людей. С зомби банально проще отработать — как себя вести в ситуации. Когда обычный офисный планктон вдруг сорвется с катушек и пойдет смертоносной заразой, бешеной и слепой от гнева. Зомби — олицетворение безликого врага, по отношению к которому "все можно". Это когда Беда началась — нашлись адвокаты, кинувшиеся защищать права некроамериканцев — в других странах такого бреда не то не было, не то не успели кинуться, не то не успели сообщить об этом миру. А вот пока до Беды шли всякие фильмы — публика совершенно не парилась — кому там прострелили башку на экране — еврею-адвокату, негроамериканке-феминистке или гомосеку-инвалиду. Все они были просто Врагом, просто Зомби. По отношению к которому позволительно все, что угодно. Нормы, вбитые в публику на Западе в фильмах про зомби игнорировались. Может быть еще и в этом была прелесть. Самое забавное в этих обсуждениях зомби-апокалипсиса, было то, что обсуждавшие, как один человек, считали, что уж они-то спасутся, рассказывали, как запасутся оружием, провиантом и укроются в надежном месте, отбиваясь от толп зомби. Им и в голову не приходило прикинуть — откуда же возьмутся толпы мертвяков. Только один веселый парень сразу заявил, что скорее надо обсуждать, как захавать побольше мозгов и не быть убитым выстрелом из ружья в голову. Его интересовало кого лучше выбирать жертвой — ребёнка или женщину? Как избежать упокоения в бою с заведомо более быстрым и сообразительным противником, вооруженным огнестрелом? Когда лучше нападать на живых — ночью или утром? Какая часть мозга более питательна — лобная доля или височная? Он хотел быть подготовленным зомби, чтоб какой-то выживший мерзавец не снёс ему голову катаной в первую же ночь зомби-апокалипсиса. Но таких предусмотрительных было куда меньше, чем тех, кто просто ужасался кинотриллерам, не предпринимая ничего. Причем даже те, кому это было положено. Я помню, как нам попался на задании капитально обгрызенный «ползун» — охранник с открытой кобурой и висящим на страховочном ремешке пистолетом, и консилиум с первого же, можно сказать взгляда, по характеру ранений определил, что тот увидел зомбей, но при извлечении оружия продырявил себе ступню и был укушен, даже скорее объеден. И дырка в ботинке была очень наглядной. Что говорить, про всяких неготовых — всякие "очумелые ручки" которые в панике пытались переделать газовые пистолеты, и им поотрывало пальцы и похожие на них пачками к нам поступали, по упокоенным частенько тоже было видно, что попытки защититься скорее вредили умельцам. Да много чего — вот когда раздали большое количество ПМов — пошли сразу пациенты с травмами головы в области лба. Для военщины это известные курьезы при обращении с пистолетом такие как: после чистки ПМа забыл вернуть защитную скобу в исходное положение, или как вариант производил стрельбу в толстых перчатках и случайно отжал скобу, и при выстреле получил вылетевшим затвором в лоб, а для штатских это было сильной новостью…
В общем один испанский мошенник, сидя в тюрьме за кражу серванта, написал на досуге роман под названием "Тонкий ход". Может быть вся эта возня с зомби и впрямь была тонким ходом, подготовкой нужной части населения к выпусканию бед из шкатулки Пандоры?
Неясно, что быдет рядом и куда мы сейчас идем, выжили и слава богу. Разные уцелевшие как ни странно либерально настроенные граждане уже вовсю обвиняют штаб базы в том, что насаждается военный коммунизм и репрессии а ля 1937 год, но судя по тому, что крикуны не только не затыкаются, но даже и от голода не дохнут — наверное все не совсем так, как они вопят по привычке. Да и трудно разобраться в том, что такое коммунизм и репрессии. Не все там так просто. Наш командир свято уверен в том, что вся байда с марксизмом и коммунизмом — прекрасно отработанный удар Британской Империи по ее противникам. Коммунизм, по его мнению, кстати, отринуть невозможно, ибо его нету. Нет достаточно законченной теории, как он строится, как он выглядит. Марксизм — это троцкизм про совершение "мировой революции", а точнее — серии революций в ряде государств по английскому списку. На этом он и заканчивается. В последнее время он опять входит в моду, значит, опять кого-то собирались громить под красными знаменами. В интересах англосаксов или какого другого зога. Капитализм, кстати, еще менее обоснован теоретически, принципы, которые заявлены как его основа, настолько утопичны и нежизнеспособны, что того капитализма никогда на самом деле и не было. К камню приделали крылья, хвост, мотор с пропеллером и говорят, что камень успешно летает не только вниз. В общем — ничего не понятно. И с репрессиями тоже, в том числе и преславутыми 1937–1938 год — мне так кажется, что это была внутрипартийная решающая драка между основными противниками — сторонниками соответственно Троцкого и сторонниками соответственно Сталина, плюс тысячи сведений личных счетов, приправленных ревностью, корыстью и желанием улучшить свои жилищные условия, например.
Троцкисты в итоге проиграли вчистую. Но досталось кроме них и много кому еще — в том числе и по сугубо корыстным и по личным мотивам. Меня вседа поражала странная алогичность репрессий этого времени. Лично я могу обяснить это только тем, что не какая-то группа резала остальных, а несколько групп пытались одолеть друг друга. Выиграли в итоге сталинисты, но не за дешево. В моей семье эти репрессии были похрену — моих репрессировали в 1929 году. К 1937 уже успели реабилитировать. Но несколько лет лишенцами были…
— Вот я ей и говорю, что только кафелем ванную комнату облицевать — и то две недели уйдет, да еще и не съездишь просто так в Максидом и кафель, что я добыл — ей не понравился. Цвет некрасивый. А я ведь еще с кухней не закончил, а еще и детскую делать надо, да быстро, пока малыш не родился… — продолжает свои горести перечислять сидящий рядом компаньон, а я удивляюсь, как это за короткий промежуток времени от бытовых простых вопросов улетел в какие-то эмпиреи заоблачные. Эк, занесло…
Я не предлагаю уже помощь Сереге — он ее в плане витья гнезда не принимает ни от кого, все сам и только сам. Так-то бы думаю половина нашей команды вполне бы устроила такой субботник, на манер «толоки» у крестьян — когда вся деревня помогает кому-то одному и выручая его и показывая всем наглядно, что община — сила и может с ходу сделать то, что одному или семье не под силу. Сереге достаточно просто немножко пожаловаться понимающему человеку, каковым он меня считает. Рассказал бы он это своему приятелю Вовке, то бы сразу ляпнул в ответ про рябиновку из отряда болванов крокодиловидных…
И ведь женился же Серега. И сейчас воспринимает желания своей половинки не как горе вселенское. Пожалуется, побурчит — и сделает все как должно. И башку оторвет тому, кто его жену посмеет обидеть.
Вспомнилось чевой-то, что соседи обижали жену Михайлы Ломоносова, а когда он пошел с ними ругаться, то они заперли дверь и с балкона кинули в него горшком с цветами, разбив ему голову. Взбешенный светоч русской науки вынес дверь в особнячок и оторванной от лестницы перилой избил хозяев дома и бывших там гостей крича в ярости: