Шут Менсон указал на герцога пальцем и вскричал:
- Крадется! Крадется-ааа! Расползлись из альмерского кубла, нигде спасу нет! Владыка, владыка, не пускай змею к трону!
Император потрепал шута по затылку.
Подошел с приветствием лорд Лабелин - весьма тучный правитель Южного Пути. Шут сразу переключил внимание на него:
- Бегемот! Вот бредет человек-бегемот! Закуски, сыры, свиные ребрышки, куриное бедро...
Лабелин попытался перекричать Менсона:
- Ваше величество, я говорю, что желаю вам...
- ...пироги с треской, утка в яблоках, клюквенный соус, - неутомимо трещал шут, - телячьи котлеты, печеная репа, блины, блины, блиныыыы!
Император движением руки отпустил Лабелина, тот ретировался, красный, как рак. В очереди слышались смешки.
Наконец, подошел черед Миры с Беккой. Они опустились в реверансе перед владыкой. Шут нацелил узловатый палец в лицо Мире:
- Ты... тыыы!..
Она похолодела, ожидая, что сейчас Менсон заявит: "Ты - Минерва. Минерва-аа!" Однако шут вдруг заткнул себе рот кончиком бороды. Пожалуй, он не так уж и плох.
- Леди Бекка, приветствую вас на празднике лета. Леди Глория, рад, что вы посетили нас впервые. Надеюсь видеть и на будущих балах.
Ничего вы не надеетесь, - подумала Мира, глядя на кристальную рукоять Вечного Эфеса, - вам плевать.
- Ваше величество, я счастлива разделить с вами праздник.
Они отступили в сторону, а владыка уже поздравлял Шейландов со свадьбой. Его голос звучал устало. А ведь это нелегкий труд, - внезапно смекнула Мира, - поприветствовать лично сотню человек, принять от каждого порцию лести, раздать всем по глотку благосклонности.
Вот и граф Шейланд с Северной принцессой оказались в стороне. Очередь подходила к концу, последней шла Валери Грейсенд из Южного Пути. Она не принадлежала к семье землеправителя, однако очень уж хотела попасть на глаза владыке и перемолвиться с ним словечком. Ее большие глаза из печальных стали востороженно мечтательными. Она сделала реверанс, еще и склонилась вперед всем телом, подставляя весьма заметное декольте под взгляд Адриана.
- Леди Валери, мои приветствия вам, - сказал владыка, глядя выше ее головы.
- Я не могу передать, как счастлива... - грудным голосом заворковала Валери и тут же была прервана шутом:
- Ма-ма-маркиза Грейсенд! Грейсенды теперь - Великий Дом? Хо-хо, почитай их, владыка! Сегодня стала землеправителем, завтра будет Праматерью!
Леди Валери метнула в шута взгляд, полный ненависти, но тот вскричал в ответ:
- Ах-ха, пышечка сшила себе платье! Владыка, владыка, посмотри, какое чудесное! Что надо - все видно...
Император хлопнул его по макушке, и шут умолк.
- Простите его, леди Валери. Бедняга обделен умом.
- Конечно, конечно, ваше величество! - громко зашептала девушка. - Я счастлива быть с вами, и ничто не омрачит этого чувства! Пусть же этот день принесет вам радость и беззаботное веселье! Отрешитесь ото всех государственных хлопот, что тяготят вас, и наслаждайтесь праздником, как и я! Умоляю вас! Вы сделаете меня счастливой, если позволите свету радости озарить ваше лицо!
Владыка Адриан старался удержать благосклонную улыбку, но не вполне справлялся. Леди Аланис наблюдала сцену с явным удовольствием, Бекка Южанка хихикнула.
- Леди Валери, благодарю вас за теплые слова, - прервал Адриан словоблудие маркизы. - Ступайте, предавайтесь развлечениям.
Возможно, ударение на слове "ступайте" было слишком заметно. Валери отошла, растерянная, и печально воззрилась на императора.
Происходящее начинало забавлять Миру. Она редко видела театральные представления, но любила их. А это действо было не хуже.
- Постой-ка, давай еще немного поглядим, - задержала она Бекку.
Герцог Айден Альмера подступил ближе к владыке и приглушенно заговорил, Мира услышала лишь слова "бедная девушка". Император нахмурился. Кажется, герцог настойчиво советовал ему что-то. С другого бока, опасливо обойдя Менсона, к трону подобрался лорд Лабелин. Его слова Мира расслышала лучше:
- Ваше величество, шут совсем распоясался! Нельзя позволять ему подобное, он унижает...
Герцог Альмера прошил Лабелина холодным взглядом, призывая не лезть в разговор. Тот, однако, не умолкал. Сдобная леди Валери стояла в десятке шагов от трона, глядя на владыку печально и сочувственно. Она всем видом выражала понимание, как тяжело ему приходится, а также готовность утешить любыми дозволенными способами.
Такая вот была мизансцена: два лорда-землеправителя наперебой шептали в уши владыке, претендентка в невесты оглаживала его томным взглядом, еще с две дюжины гостей крутились около, надеясь на долю государевого внимания. И тут рука императора легла на Вечный Эфес. Тот самый, что покидает ножны лишь в исключительные дни: при коронации, начале войны и суде над первородным. Выдвижение клинка из ножен даже на пару дюймов означает, согласно традиции, огромную важность сказанных слов. Пальцы Адриана сжались на рукояти. Оба лорда не видели этого - они пытались испепелить друг друга взглядами. Видела лишь Валери - напряглась и замерла, едва владыка коснулся Эфеса.
Император смотрел в сторону, мимо девушки... и вдруг, со скучающим видом, выдвинул клинок на треть! И тут же сунул обратно в ножны. Прозрачный кинжал сверкнул - и сразу скрылся. Клац-клац.
Валери ахнула, с нею и несколько человек из толпы. Герцоги умолкли, поняв, что пропустили нечто. Люди, видевшие кинжал, силились угадать: что же было сказано, что означал обнаженный Эфес? Осязаемое напряжение повисло над залом.
А Мира с неожиданной ясностью поняла, что это было. Шутка - вот что. Напыщенная, угодливая, льстивая толпа, ловящая каждый жест владыки - разве это не забавно? Он сделал крохотное движение - просто ради шутки. Туда-сюда. Клац-клац. И все оцепенели, будто узрели второе Сошествие Праматерей!
Тогда Мира... наверное, пять бокалов - это было чересчур... словом, она расхохоталась. Во все горло - громко, звонко, заливисто. Зал провалился в тишину, гости уставились на смеющуюся девушку.
Бекка сжала ее локоть:
- Глория... Глория!
Мира, наконец, утихла и лишь теперь заметила устремленные на нее взгляды. Сотня пар ошарашенных, осуждающих глаз... и одна пара - веселых, искристых. Император Адриан едва заметно улыбнулся Мире - единственной, кто понял его шутку.
- Верно, леди Глория, - сказал он во всеуслышание, - сколько можно церемоний? Приступим же к веселью! Я объявляю праздник Изобильного Лета открытым! Ваше преподобие, начинайте благодарственную молитву.
- Что это было? - спросила Бекка, пока архиепископ Галлард Альмера выходил на открытое место перед троном и прочищал горло.
- Я потом расскажу, ладно?
- Ты посмеялась над императором, или это только так выглядело?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});