к танцполу в поисках очередной жертвы. Пройдя пару ярдов, она оступилась и в последний момент успела ухватиться за стоящего спереди юношу, которым оказался Дерек, пришедший на бал в компании Ромильды.
Перехватив бокалы с напитками одной рукой, он помог Дафне восстановить равновесие и уже собирался возвращаться к своей паре, как вдруг слизеринка вцепилась в его предплечье мертвой хваткой, лишая всякой надежды на отступление. Его светлые волосы, собранные в аккуратный пучок, оказали на Дафну такой же эффект, как гора золота на нюхлера.
— Я на минуту.
Поднявшись из-за стола, Гермиона быстрым шагом направилась в сторону Дафны и Дерека, стараясь опередить Ромильду, которая, увидев вьющуюся вокруг своего кавалера слизеринку, пришла в неподдельный гнев. Судя по убийственному выражению ее лица, чаша терпения, отведенная персонально для Дафны, благополучно взорвалась, словно от меткого попадания по ней Бомбардой Максима.
Убрав руку Дафны с предплечья Дерека, Гермиона отрицательно качнула головой, тем самым предпринимая попытку отговорить подошедшую к ним Ромильду от выяснения отношений на повышенных тонах. Вопреки не на шутку разыгравшимся эмоциям, приревновавшая девушка все же не стала выпускать пар, вняв безмолвному совету Гермионы. Так, напоследок окинув Дафну полным презрения взглядом, Ромильда взяла Дерека под руку, и они оба скрылись в толпе.
— Ох, только тебя мне не хватало, — картинно закатила глаза Дафна, скинув руку Гермионы.
Надменно потерев запястье, словно то ужасно зудело после контакта с маглорожденной, она приблизилась к лицу своей собеседницы и буквально сквозь зубы процедила:
— Сделай одолжение, катись к черту.
— Прекрати, ты ведешь себя как…
— Как кто, м? Скажи, Грейнджер, кто я? — с вызовом спросила Дафна, скрестив руки на груди.
— Ты ведешь себя неподобающе, — резко осадила ее Гермиона, не желая мириться с ролью жертвы, которую ей так настойчиво навязывала слизеринка.
— И чувствую себя превосходно, — ответила Дафна, поблескивая стеклянными глазами. В какой-то момент ее губы исказила глуповатая улыбка, появившаяся по совершенно непонятной причине.
Со стороны она наверняка производила впечатление перебравшей с алкоголем девицы, но Гермиона знала, что причина подобного поведения крылась далеко не в этом. Скорее, алкоголь активировал спусковой механизм, который привел Дафну в состояние истерии. На эту мысль наталкивали неуместное сексуально-соблазнительное поведение в отношении каждого встречного блондина, излишняя театральность и эмоциональная лабильность слизеринки.
Можно было даже не сомневаться в том, что весь этот цирк она устроила с одной простой целью: привлечь его внимание.
— Послушай, я понимаю, что тебе…
На этих словах Дафна резко округлила глаза, будто наконец выйдя из продолжительного транса, и посмотрела на Гермиону так, словно намеревалась стереть ее в порошок.
— Закрой рот, поганая грязно… — начала было она, но тут же сомкнула накрашенные алой помадой губы. Видимо, неожиданно протрезвевший мозг таким образом предпринял попытку уберечь Дафну от роковой ошибки: с недавних пор те, кто позволял себе столь оскорбительно отзываться о маглорожденных, не глядя подвергались наказанию. — Ты ничего не знаешь обо мне.
— Тут ты ошибаешься, — возразила Гермиона и нарочито медленно перевела взгляд на Драко, который безучастно постукивал пальцами по бокалу, даже не догадываясь, что за ним наблюдают. За время ее отсутствия он успел снять пиджак, который теперь висел на спинке стула.
Дафна последовала примеру собеседницы и взглянула на Драко. Ее взгляд моментально смягчился, а с приоткрытых губ сорвался горестный вздох.
— Я прекрасно понимаю причину твоего поведения, но этим ты не привлечешь его внимание, — намеренно спокойно продолжила Гермиона, стараясь вразумить Дафну. — Напротив, падешь так низко, что никогда не вернешь прежнего уважения.
— Мне нужно не уважение, а его любовь, — наконец призналась она, не сводя влюбленных глаз с Драко.
Дафна впервые озвучила то, что многие годы держала в тайне от окружающих, изо дня в день пребывая со своей болью один на один. Но кто бы мог подумать, что первым человеком, узнавшим о ее романтических чувствах к Драко, будет не он сам, а его новая пассия. Чертова трагикомедия.
Прикрыв глаза, Дафна с трудом сглотнула подступивший к горлу ком, после чего заговорила:
— Ты хоть знаешь, какого это, любить того, кто обещан твоей родной сестре? — все с той же серьезностью проговорила она, с силой сжимая ладони в кулаки. Как будто жжение он вонзившихся в кожу ногтей могло перекрыть то болезненное ощущение, что она испытывала, собственноручно втыкая иголки в и без того кровоточащую рану на своем сердце. — Я возненавидела отца за то, что он, несмотря на мои отчаянные мольбы, не стал менять условия заключенной с Малфоями сделки. Возненавидела Асторию, которая, пускай и не по собственной воле, забрала того, кого я любила долгие годы. Возненавидела Александра, которого родители сочли наиболее подходящим кандидатом для старшей дочери, — надрывно причитала она, не давая Гермионе вставить ни слова. — А теперь я ненавижу тебя. Чем ты заслужила его, Грейнджер? Может, ты опоила его любовным зельем? — Дафна распахнула покрасневшие глаза, на которых отчетливо виднелась прозрачная пелена слез, и беспомощно вскинула руки вверх, будто рассчитывая, что сам господь бог сойдет с небес и ответит на ее вопросы. — Впрочем, это неважно. Ты можешь сколько угодно надеяться, что вас ждет долгая и счастливая жизнь, но уверяю тебя, этому не бывать. В один прекрасный день Драко проснется с осознанием того, что ваши отношения — колоссальная ошибка. К тому же, мистер и миссис Малфой никогда не одобрят союз сына с маглорожденной, не обладающей ни именем, ни властью, ни богатством. Поэтому наслаждайся, пока можешь, осталось недолго.
Услышанное стало для Гермионы звонкой пощечиной, увернуться от которой она, к сожалению, не успела, да и не смогла бы при всем своем желании. Вот только болезненное ощущение охватило вовсе не щеку, а все тело.
— Мисс Гринграсс, ваше поведение переходит все границы, — прервал их профессор Слизнорт, незаметно подкравшись к беседующим студенткам. Будучи одним из тех, кого назначили следить за порядком, он не смог пройти мимо, заметив, что девушка, к тому же обучающаяся на его факультете, выделяется излишне эмоциональным поведением. — Постойте, вы что… — он тщательно принюхался к Дафне, и спустя секунду его густые седые брови взлетели вверх от негодования, на смену которому тут же пришло возмущение, — … пьяны?
— Да, и нисколько не сожалею об этом, профессор, — с неслыханной наглостью отозвалась Дафна, будто перед ней стоял не декан ее факультета, а простой мальчишка, в общении с которым не требовалось соблюдать определенную субординацию. — Впервые в жизни я смогла сказать то, что так долго держала в себе.
Не зная, как реагировать на ее слова, профессор Слизнорт молча взял Дафну под локоть и повел к выходу. Видимо, он