— Иди ко мне… — пробормотала она, извиваясь. — Иди же…
Тим помотал головой и присмотрелся. Стройные красивые ноги Марианны были до самых бедер покрыты короткой и густой черной шерсткой. И это было здорово. Черт возьми, до чего это оказалось привлекательно! Тим и подумать не мог, что ему может понравиться что-либо подобное. Но он уже стоял на коленях между этих сильных мохнатых ног, и они обхватили его за пояс и крепко сжали.
И тут Тиму стало обидно. Происходящее было диким, несуразным, а главное — бессмысленным. И очень характерным для всей его, Тимофея Костенко, дурацкой жизни. Его опять к чему-то принуждали.
Тим расстроился. Он глубоко «щелкнул», пошарил в воздухе левой рукой и выловил шарик, крошечный, почти безобидный. Облизнул два пальца правой руки и аккуратно ввел их в Марианну, которая в ответ вся затряслась. Раздвинув пальцы, он раскрыл ее устье.
— Прелесть ты моя, — промурлыкал он.
И закатил шарик Марианне во влагалище.
Встал с колен, перешагнул через бьющееся в конвульсиях тело. Прошел в спальню, открыл шкаф, покопался в белье и вытащил маленький сгусток темноты, переливающийся искрами. Вещь, от которой Марианна остро зависела, оказалась пакетиком с белым порошком. Брезгливо держа пакетик на вытянутой руке, Тим отнес его в туалет и отправил в долгое плавание. Вымыл руки. И рассмеялся.
— Не на-адо было меня трогать, — сказал он и подмигнул своему отражению в зеркале. — Верно? Верно.
Даже закрыв входную дверь, он все еще отчетливо слышал, как в квартире Марианна, катаясь по полу, орет, плюется и ругается матом.
* * *
— Васнецов! — рявкнул Тим, отпуская кнопку звонка. — Мишка! Открывай, гад!
За дверью стояла тишина. Тим «щелкнул», просканировал квартиру и застыл в недоумении.
— Уже удрал, скотина?.. — спросил он себя вслух.
Сунув руки глубоко в карманы, Тим направился к лифту. С момента, когда он начал свои «хождения по сенсам», прошло больше суток. Тим успел выспаться, протрезветь, более или менее упорядочить мысли и окончательно разозлиться. Намеки Марианны на то, что сенс-целитель должен платить государству «налог», основательно пошатнули сложившуюся у Тима систему ценностей. И теперь ему чертовски хотелось знать, сказала Марианна правду или это были просто наркотические фантазии. На последнее он очень надеялся.
Кремер стоял за дверью и не открывал.
— Коля, я тебя умоляю, — нудил Тим. — Мне нужно, понимаешь, нужно с тобой поговорить.
Кремер молчал.
— Это очень важно, Коля! Мне плевать, как ты сейчас ко мне относишься, но ведь когда-то мы были друзьями, вспомни! Хотя бы ради этого, ради всей той водки, которую мы выпили, ради наших разговоров… Неужели ты все забыл, Коля?! Пусти меня, пожалуйста!
— Что ты хочешь знать? — прохрипел за дверью Кремер.
— Правду, Коля! Открой. Я прошу.
— Правду?! — Кремер зашелся неприятным, лающим смехом. — Уходи, Тим. Нечего тебе здесь делать. И забудь ко мне дорогу, понял?
Тима вдруг осенило. Сам того не желая, он произнес ключевое для Кремера слово, назвал опорный сигнал — «Правда». Газета «Правда».
— Так, значит, это было на самом деле, Коля? — спросил он вкрадчиво. — А я ведь не поверил, когда мне сказали… Что ты с ними сделал, Коля? Что тебе приказали с ними сделать?
— Пошел на х…й! — заорал Кремер. — Отстань, сука, понял?!!
Тим почувствовал, что его начинает бить нервная дрожь.
— Сам ты сука, — прошипел он. «Щелкнул», прижал к двери ладонь и, прошив стальной лист, как бумажный, двинул Кремера синим лучом под ребра.
За дверью у Кремера глаза вылезли из орбит. Он прижал руки к животу, зашелся в мучительном кашле и, сложившись пополам, рухнул на пол.
Тим прижался лбом к холодному металлу и потряс в воздухе ладонью, только что выбросившей смертоносный луч. «Как-то у меня это получилось… Естественно. Не раздумывая. Ничего, оклемается. Но я-то хорош! Что со мной творится?!»
— Прощай, Коля, — прошептал Тим. Он вытащил из кармана пластиковую бутылочку с коричневой жидкостью, чокнулся с дверью и отхлебнул. Уфф. Водка с кока-колой — забористая вещь. Или, как говорят знатоки, «нажористая». Тим медленно закрутил крышечку, «щелкнул» на два уровня вниз и на закуску схватил из воздуха бублик. Втянул его в ладонь и почувствовал, что нарушенный атакой на Кремера энергетический баланс восстановился. Удовлетворенно кивнув, Тим оттолкнулся от двери и двинулся по коридору, полный решимости пройти намеченный путь до конца.
Людмилу он перехватил у ее подъезда. Она как раз выходила из далеко не нового, но опрятного серебристого «Опеля». За рулем сидел громадный мужик с бритым затылком.
— Привет! — крикнул Тим издали.
Против ожиданий, Людмила расплылась в улыбке и помахала ему.
— Тимка! — крикнула она. — Какими судьбами?
— А в гости! — заявил Тим, приближаясь.
Людмила покачала головой.
— Извини, родной, не получится. Я сейчас как выжатый лимон. Только что с работы. Вот Санька мне массажик сделает, и баиньки. А ты Саньку не знаешь, да? Мужа моего?
Звероподобный Санька возился со съемной магнитолой, застрявшей в гнезде, и поглядывал через плечо на Тима.
— С мужем мы в следующий раз познакомимся, — сказал Тим. — А у меня к тебе, по большому счету, разговора на десять секунд.
— Ну говори, чудо в перьях. — Людмила плотнее запахнула пальто.
Тим рванул с места в карьер. И ва-банк.
— Мне тут предложили местечко на государственной службе, — заявил он.
Людмила вся подобралась и бросила на Тима настороженный взгляд.
— Я им пока не ответил, — продолжил Тим. — Но мне важно знать. Если я соглашусь, ты со мной или как?
— Конечно, с тобой, — мгновенно отозвалась Людмила. — Только с тобой. Даже не сомневайся.
— Тогда не дергайся, — приказал Тим. Он «щелкнул» и увидел знакомую картину. Язвы, вмятины, рытвины.
— Ну ты здоров стал, Тимка… — прошептала Людмила. Ее муж наконец-то выбрался из машины и стоял, остолбенев. Он наверняка привык к тому, как работают сенсы, — отрешенный взгляд, загадочные пассы руками… А Тим представлял сейчас весьма колоритное зрелище. Расслабленная поза, откинутая вбок голова, широко раскрытые глаза и ни малейших движений. Так мог вести себя, допустим, инопланетный пришелец — но никак не простой русский экстрасенс.
— Голоса были? — спросил Тим деловитым тоном опытного врача.
Людмила коротко глянула на пребывающего в обалдении мужа и, судорожно глотнув, кивнула.
— Подчинялась? — не унимался Тим. Людмилу затрясло. Тим увидел, что она пытается «щелкнуть» и не может, так он ее задел за живое — того и гляди заплачет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});