не сходила с языка.
Господин Михар наблюдал за ним с вежливым любопытством — он, в общем-то, не сомневался в факте наличия у собеседника разума, поэтому понимал, что Дерек не станет рисковать и придёт к правильному решению.
— Один мой друг, — вдруг медленно и спокойно начал говорить Дерек совсем не то, что ему следовало сказать, — считает, что налог на глупость всё-таки существует, и никому не избежать его уплаты.
Михар вежливо приподнял брови, ожидая необычного развития столь перспективной мысли.
Дерек посмотрел на него прямо и открыто; и во взгляде его стояло скорее сожаление и — чуточку — разочарование, когда он продолжил:
— Ежели некий человек утверждает, что растопка каменным углём — это глупо, то кто я такой, чтобы мешать ему платить свой налог?
Господин Михар настолько не ожидал подобной наглости, что даже не сразу нашёлся с ответом — в манере Дерека всё же было что-то, что вызывало у него безотчётную симпатию, и ему не хотелось выходить на бескомпромиссно жёсткое противостояние.
Тех нескольких секунд, что он колебался между необходимостью жёсткого ответа и нежеланием обострять, хватило, чтобы Дерек что-то вдруг решил для себя, улыбнулся совершенно солнечно и заверил:
— Впрочем, вы знаете, говорят, я полная бестолковщина в делах коммерции! — он с шутовским видом раскланялся, чем скрыл от собеседника мелькнувшую в своём взгляде тоску. — Так что на вашем месте я бы не принимал во внимание ту ерунду, что я несу!
Внутри него, впрочем, отчаянно рос протест против этой когда-то привычной лёгкой манеры. То ли наставления Райтэна сыграли свою роль, то ли он, наконец, повзрослел, но почему-то в этот раз манера эта вызывала у него дикое сопротивление. Однако он испугался, что своей дерзостью подставляет под удар не только Магрэнь, но и Райтэна, и он предпочёл сдать назад и отступить на когда-то привычные позиции безобидного шута, который ни в коем случае ни на что не претендует.
— Бестолковщина, значит? — задумчиво протянул Михар, смерив собеседника ледяным взглядом с ног до головы.
— Полная и беспросветная! — подавляя этот внутренний протест, с подкупающей искренностью заверил Дерек, прикладывая к сердцу руку — в ней оказался справочник, что выглядело весьма комично, поэтому он, бегло взглянув вниз и опомнившись, поскорее поменял руки и нацепил на лицо выражение глубокой скорби по собственной бестолковости.
Как это всегда с ним бывало, кривлянья такого рода выходили у него совершенно естественными, ненатужными, наполненными таким искренним весельем и тоном добродушной насмешки над самим собой, что удержаться от улыбки бывало очень сложно — господин Михар с удивлением поймал себя на необходимости прикусить губу изнутри.
«Что ещё за дурь!» — раздражённо подумал он, пытаясь понять, почему ему столь сложно выдерживать давно проработанную до мелочей и привычную, как старый разношенный костюм, манеру.
— Феноменально! — наконец, отметил он разыгранный спектакль высокой оценкой. Внутри него невольно зародилось уважение к человеку, который умеет сохранять самообладание даже в столь паршивых ситуациях. Михар был привычен к тому, что людей, которым он угрожал, ломало; Дерек же принимал своё поражение, не теряя притом чувства собственного достоинства и ни капли не выглядя проигравшим.
Он, в самом деле, вроде бы и согласился с тем, что ему, дураку, лезть в дела Михара не стоит, но умудрился предварительно и самого Михара обозвать глупцом, и разыграть всё это притом так, что теперь решительно было неясно, что с ним делать дальше.
«Надо бы прищучить», — как-то тоскливо подумал Михар.
Прищучить, определённо, было надо, но всё не шло на ум, как именно. Оппонент явно понял полученное предупреждение правильно — и, судя по всему, лезть на рожон не хотел. И правила игры ему, очевидно, были хорошо знакомы — он, по сути, ходил по самому краю, но через него не переступал. Ювелирная работа!
Михар невольно задумался, где можно было выучиться настолько тонкой игре — Анодар ведь не готовился заранее, но выдал свои гримасы привычно и легко, даже скорее автоматически, что говорило об обыденности такой манеры.
Но ни учёному, ни купцу эти навыки без надобности.
«А кому — надобность?» — задал себе вопрос Михар, потирая подбородок.
«Тому, кто привык играть с противником заведомо сильнее себя», — совершенно точно определил он, что вызывало у него новую волну вопросов.
— Феноменально! — повторил свою оценку он и медленно, держа мимику противника под прицелом своего взгляда, расшифровал: — Уметь полностью расписаться в собственном проигрыше, притом сохранив достоинство, и даже огрызнуться — и как-то и зубасто, и беззубо одновременно… — он пожевал губами, анализируя увиденное. — Вы, кажется, умеете профессионально проигрывать, господин Анодар, ведь так?
Дерек удивлённо приподнял брови. Манера, которую он всегда приберегал для Грэхарда, выскочила из него сегодня инстинктивно — возможно, потому что он почувствовал себя в схожем контексте.
И никогда до этого дня он не задумывался о том, что эту манеру можно было обозначить как умение профессионально проигрывать.
— Сочту за комплимент, — сдержанно кивнул он, следя за Михаром настороженно.
Это с Грэхардом он знал, где находятся границы, которые переходить категорически нельзя, — а тут-то можно было нарваться!
«Придётся изучать всё это заново», — с глубокой внутренней тоской подумал Дерек.
— Не смею больше вас задерживать, — отпустил его движением руки Михар, всё ещё погружённый в свои мысли.
Дерек незамедлительно нырнул в библиотеку — а когда вышел, с другим теперь справочником, коридор уже был пуст.
5. На что обращает внимание Илмарт?
Нынешним вечером собрание исследовательского кружка по картографии представляло собой зрелище весьма любопытное.
У одной из стен, левым боком к двери, спиной к окну — чтобы свет помогал работать — сидел Дерек. Настрой его, впрочем, был отнюдь не рабочий: последний час он тупо разглядывал одну-единственную страницу в книге, задумчиво раскачивался на стуле и постукивал пером по столу.
Это постукивание весьма раздражало Райтэна, который сидел от него по правую руку, и время от времени прихлопывал ладонь друга к столу, чтобы тот перестал постукивать. Дерек, действительно, прекращал на некоторое время, но потом начинал снова — явно машинально, не замечая ни того, что стучит, ни того, что Райтэн пытается его прервать.
Сам Райтэн, регулярно матерясь себе под нос, помогал Олив рассчитать площади разлива Кантаэнь — Олив пыталась припомнить конкретные цифры и факты, вычислить по карте Илмарта расстояния, а Райтэн оказался единственным в их компании, кто был способен математически точно высчитать площади столь странных и причудливых фигур.
Олив сидела за отдельным столом, который сама поставила перпендикулярно тому, за которым ныне расположились Дерек и Райтэн. Едва только