(Плачет.)
Мы домой поедем; Здесь недалеко. То-то будет рад Царь-батюшка. Он выйдет на крыльцо Встречать меня, он обоймет меня И сам заплачет сладкими слезами Живейшего восторга. Я скажу: "Царь-батюшка! я вам привез Жар-Птицу, И с клеткою, а вот моя невеста, Прекрасная Елена! Полюбите Ее, она прекрасна и душой! А этот конь — он златогривый конь — Большая редкость! Он весьма хорош Вам в беговые дрожки, он недурен, А резвоног и крепок, добрый конь!" Ах милая Елена! мой отец Тебя полюбит — я любимый сын Его, — и я с тобою буду жить Так весело, так счастливо, что диво. И что за сад у моего отца! И яблоки единственные в мире!
21
Иван-царевич убитый, Елена, Димитрий-царевич и Василий-царевич.
Димитрий-царевич
Так не ушла же ты от наших рук, Прекрасная, чудесная Жар-Птица! И с клеткою! И златогривый конь, И сверх того и эта прелесть. Кто ты, Несчастная, без друга и в лесу? Да полно плакать. Как тебя зовут? Скажи скорее; а не то, ты знаешь, Ты видела, что мы шутить не любим. Ну, кто же ты?
Елена
Прекрасная Елена!
Димитрий-царевич
Прекрасная Елена! Слышишь, брат? Прекрасная Елена! Вот она!
Василий-царевич
Та самая Елена, о которой Молва кричит во все свои уста, Что на земле нет ровно ничего Подобного ей красотою.
Димитрий-царевич
Ты ли Та самая? Скорее отвечай, Не бойся!
Елена
Я прекрасная Елена.
Василий-царевич
(смотрит на нее)
Так как же быть: кому из нас обоих, Любезный брат, принадлежит она?
Димитрий-царевич
Я старший; разумеется, что мне.
Василий-царевич
Нет, я тебе ее не уступлю; Она и мне понравилась, и я С тобою ровен правом на нее. И то сказать, на что тебе Елену: Ведь ты влюблен.
Димитрий-царевич
Пожалуйста, не ври. В кого же я влюблен?
Василий-царевич
А в Кунигунду?
Димитрий-царевич
Неправда.
Василий-царевич
Как неправда? Ты при мне Ей изъяснялся в пламенной любви, Нелицемерной, верной, домогильной И даже замогильной, и потом Мне говорил, ну, помнишь, поутру?
Димитрий-царевич
Я изъяснялся в пламенной любви Трактирщице, любезной Кунигунде, Я говорил… Но я тогда был пьян, Жестоко пьян, с похмелья после бала И той проклятой ночи, как меня Картежники едва не удушили. Прошу не верить пуншевым парам.
Василий-царевич
Так жеребий, — пускай же нас рассудит Сама судьба!
Димитрий-царевич
Пожалуй!
Василий-царевич
Вот сейчас.
(Делает жеребьи.)
Димитрий-царевич
А ты послушай, милая, ни слова Не смей промолвить обо всем, что здесь Ты видела и слышала, ни слова! Молчи и знай, что если хоть во сне Ты… Я тебе вот этой самой саблей Срублю головку; помни, будь умна, Не смей и плакать, и кажись веселой, И будь тиха, и вовсе покорись Своей судьбе.
Василий-царевич
Вот жеребьи. Сначала Метнем на резвый.
Димитрий-царевич
(вынимает)
Резвый мой!
Василий-царевич
Так точно! Теперь вот эти: конь или Елена?
Димитрий-царевич
(вынимает)
Нет счастья мне! Мне златогривый конь!
Василий-царевич
Вот то-то же! Прекрасная Елена, Ты радуйся, что не ему досталась: Я на тебе женюся непременно, И станем жить да поживать. Теперь Пора домой!
Димитрий-царевич
Ты помни же, Елена…
Уезжают.
22
Царь Выслав, Димитрий-царевич, Василий-царевич и Елена обедают.
Царь Выслав
Я этому не верю: невозможно, Чтоб человек, который с юных лет До старости любил уединенье И тишину ученого труда, Бежал разврата, жил благочестиво, Возвышенный и дельный человек, Вдруг сделался гулякой, чертоплясом, Мерзавцем, волокитой. Я никак Не верю: есть в природе переходы, А этаких отчаянных скачков Не может быть. Прекрасная Елена! Вы ничего не кушаете… Что вы Так пасмурны? Уж вы здоровы ли?
Димитрий-царевич
Она здорова, но нельзя же ей, Царь-батюшка, не погрустить, покуда Не обошлася в нашей стороне, Не осмотрелась; ей у нас все внове, Все будто бы чужое. Сверх того, Скажу тебе всю правду, мы ее Похитили так смело и внезапно, Так быстро торопились от погони И чтоб скорей обрадовать тебя Жар-Птицей, — что прекрасная Елена Устала с перепугу и со спеху. Дай срок: она привыкнет с нами жить, И нас полюбит всех до одного, И расцветет, и будет весела! Не правда ли, прекрасная Елена, Вы скоро к нам привыкнете?
Елена