повествование эпической саги:
– И вот наконец, когда всё перетаскали, а Петрович, уже порядком окосевший от усталости, пошёл склад опечатывать, столик, как я и надеялся, в коридоре остался. Ну я, не будь дураком, в уголок антиквариат этот и отодвинул. А когда зав удалился, забрал и к вам доставил.
Закончив рассказ, боец гордо приосанился, словно ожидая, что шеф ему за смекалку как минимум медаль выдаст.
– От балда неуместная! – обломил его чаяния начальник. – Шпана ты астраханская, с Селенского рынка! А ты хоть раз подумал, как потом ты эту мебель окаянную обратно на склад подбросишь?
– Да чё тут думать-то? – нисколько не смутился «волкодав». – Светку попрошу, чтобы она мне маякнула, когда обратно всё перетаскивать будут. Вызовусь помогать, а во время переноски потихонечку столик им и подброшу. Как будто он всё время у них так и стоял.
Майор пристально посмотрел в невозмутимые глаза подчинённого и только собрался сделать какие-то наставления, как вдруг раздалось тревожное рычание. Все, кто был в комнате, разом обернулись. В дверях, напрягшись словно перед прыжком, стоял здоровенный егерский пёс Петруха и, оскалив зубы, тихо рычал в направлении окна.
– Внимание! – негромко приказал Сулинов.
Оба бойца, перестав пялиться на пса, разом заняли исходные позиции: Кот перед мониторами, Сухарь у окна. Майор подошёл к заму, встав сбоку, и всмотрелся через распахнутые ставни в темноту ночи. Он не стал трогать бинокль, да и смотрел только чисто символически, так как весь обратился в слух.
Шелест листьев и травы, скрип веток на ветру – всё это игнорировалось как ненужный, отвлекающий фактор. Ухо командира старалось выловить среди этой какофонии звуки, посторонние для ночного леса: крадущиеся шаги, лязг металла, шелест материи, тяжёлое дыхание, скрежет зубов – хоть что-то, указывающее на приближение к домику посторонних.
Секунда, другая, третья. Ничего. Только по-прежнему шелестела трава, да скрипели ветки. То есть совершенно ничего. Это и было странно…
– А ведь насекомых, животных и птиц тоже не слышно, – скорее сам себе прошептал майор. – Шумит только флора, фауны вокруг дома нет. Значит, начинается.
Как бы в подтверждение его мысли, вновь зарычал боевой пёс, по-прежнему смотрящий в одну ему видимую точку за окном.
– Что же ты слышишь, Петруха? – шёпотом обратился майор к собаке, словно надеясь на ответ.
И ответ пришёл, но не от пса, а от Кота.
– Шеф! – негромко позвал оператор командира. – Смотри.
Мягко, но быстро ступая, Сулинов оказался за ширмой и всмотрелся в экран, на который указывал боец. Белка Алиска, бешено прыгая перед объективом, верещала, то подбегая, то удаляясь, стуча лапками по глазку камеры, делая сальто на месте, и вообще вытворяла всё что угодно, поднимая шум и привлекая к себе внимание.
– Во её колбасит, а? – усмехнулся Кот над выкрутасами белки.
Майору же было не до смеха. Сверив номер изображения, он прикинул направление, сравнив его с тем, куда смотрит Петруха. Совпадает. И это не радует. Ну ни капли…
– Все камеры из этого сектора на мониторы, – потребовал он.
Пока боец выполнял приказ, щёлкая переключателями, командир кинул взгляд на экран показания датчиков движения. Ничего. Все сектора горели зелёным.
– Вот. Всё чисто! – недоумённо доложил Кот, исполняя приказ.
Майор и сам видел, что, кроме беснующейся Алиски, в том секторе больше никого не было. Деревья и кусты, всё, ничего больше.
«Да где же они?» – зло подумал Сулинов.
Он знал, что Петруха и Алиска не просто домашние питомцы Михаила Георгиевича, они его соратники и верные стражи. И если уж они проявляют признаки тревоги, значит, повод для этого есть. Гарантированно.
– Сухарь, проверь, – приказал командир «волкодавов», оттесняя своего зама от окна, и, забрав у него «Барсук»[14], сам занял позицию.
Боец без лишних слов понял, что требуется шефу, и вышел в коридорчик, где на полу был начерчен круг, расписанный магической символикой. Сев в центре рисунка, Сухарь выложил перед собой многогранный шарик, похожий на стеклянный, и стал делать пассы руками, входя в транс. Майор тем временем устроил проверку по рации:
– Назаренко, оба. Направление на двенадцать часов, что видите?
– Всё чисто, – отрапортовали оба «волкодава», занимающие позиции в окопчиках перед домом.
– Марат, Крос, – окликнул командир правофланговых бойцов. – На двенадцать часов, что видите?
– Ничего!
– Чисто!
Сулинов тихо чертыхнулся. Он верил егерским охранникам – псу и белке. Звери не зря поднимают тревогу, они чуют врага. Но почему тогда ни он, ни его люди ничего не видят? Даже высокотехнологичное оборудование ничего не показывает.
– Кот? – решил ещё перепроверить майор.
– Ничего, шеф, – откликнулся наблюдатель. – Одна только белка бесится. Она откуда-то желудей натаскала и вниз их пуляет.
– Жёлуди пуляет? – не на шутку встревожился командир. – В кого?
– Ни в кого. Просто вниз их бросает.
«Она их видит, – понял майор. – Но мы не видим, значит, это магия».
Работая на Комитет, «волкодавам» не раз приходилось сталкиваться с колдунами и ведьмами, а также с самыми разнообразными порождениями тёмных миров. Поэтому для противостояния им боевые группы укомплектовывались своими магами. Вот и сейчас Сухарь – его зам и по совместительству колдун пытался применить магические умения, ища противоестественную угрозу в округе. Но пока тот молчал, Сулинов решил вновь проверить визуальное наблюдение одного из бойцов.
– Дэн! – вызвал он снайпера, сидящего на чердаке. – Ты что-нибудь видишь?
После нескольких секунд тишины голос в наушнике ответил:
– Ничего не вижу. Но… – Секундная пауза. – Нутром чую угрозу как раз в том направлении.
На войне слово «чутьё» – далеко не пустой звук. Ему принято верить. И если бывалый снайпер говорит, что чует опасность, значит, она уже близка.
– Командир? – раздался тихий, призывный голос из коридорчика.
– Всем предельное внимание и полная боевая готовность! – приказал майор в рацию, быстро направляясь к Сухарю.
Взводный колдун сидел в кругу, а стеклянный шарик словно живой кружился вокруг одного из символов, нарисованных в его южной части.
– Магическая атака, – дал пояснение зам, едва майор приблизился. – С южного направления. Скорее всего, морок. Но, возможно, и что-то ещё, не могу разобрать. Сильный чародей. Второго уровня, не меньше.
– Понял. Оставайся здесь, я займу твою точку.
Несмотря на осознание нависшей угрозы, на душе у Сулинова полегчало. Противник проявил себя и даже частично идентифицирован. А значит, ожидание закончилось, пора действовать.
– Морок, значит, – пробормотал он, занимая боевую позицию у окна и берясь за пулемёт. – Ну что же, на ваше магическое искусство мы ответим по старинке, огнём и железом!
– Серж, Бард, – вызвал он по рации братьев Назаренко, сидящих в окопах с южной стороны дома. – На двенадцать часов, магическая атака, возможно, морок. Прошерстите тот сектор. Палить по готовности.
Бойцы были готовы, а потому буквально через секунду застучали их «печенеги»[15], поливая длинными очередями указанное направление. Майор, чья позиция также прикрывала этот