«Здравствуй Анна! Прости, что так долго не отвечал, твое письмо было слишком большим потрясением любимая! Не знаю сколько раз, но готов повторять каждую секунду — ты невероятная женщина! Жаль, что я понял это только здесь! Жаль, что в мужья тебе досталась последняя сволочь! Хотя кому я вру?! Не хрена мне не жаль Анна! Я благодарен судьбе за тебя! И если бы мне предложили выбор- быть с тобой и очутиться здесь или же быть на свободе, но без тебя! Я выбрал бы тебя Анна, потому что готов еще сто лет отсидеть за каждую минуту, проведенную с тобой! И я эту каждую минуту помню! Помню тебя на той дороге такую смешную, дерзкую и милую. Помню, считал тебя глупой девчонкой, а глупцом то оказался именно я! Ты с самого начала всем сердцем, всей душой ко мне, а я думал, что это не серьезно- идиот! Как только ты появилась в моей жизни, в ней не осталось ни одной спокойной минуты. Я безумно хотел тебя, а ты хотела любви. Я мог предложить тебе все, что угодно, кроме этого. Я смеялся над твоей наивностью и идеализмом, но смешон был я в своих попытках бороться против собственного сердца. Ты мое единственное поражение! Сколько бы я не бежал от тебя и какой дорогой, все они всегда приводили меня к тебе! Я пытался, как то подстроить тебя под свою жизнь, я хотел, чтобы ты принадлежала мне безраздельно! И я был уверен, что ты моя, а на самом деле ты никогда не принадлежала мне, ты лишь дарила мне свое безграничное чувство! В которое, я так и не верил и которому сопротивлялся всю нашу такую короткую совместную жизнь. Я не верил Анна, никогда, черт возьми, не верил в свое счастье! Я все время ждал подвоха и мне его подкинули! Я не ищу себе оправданий и никогда не искал, потому что их нет! С тобой я постоянно оступался, совершал грубые ошибки. Ты будила во мне самые лучшие чувства, и ты же смогла разбудить во мне зверя, я упивался твоей болью, захлебывался ей, как поганой отравой. Я думал, что сойду с ума, я отпустил тебя Анна, потому что боялся, боялся, что убью однажды! А без тебя, что я без тебя?!
Я знаю, почему я здесь! Не из-за этих ублюдков, и не потому, что я не сделал ничего в своей жизни достойного! Я здесь потому, что стал палачом для любимой женщины! Знаю, что не подарил тебе ничего кроме слез, что виноват во всем только я! Во всем виноват любимая!
Кто-то написал, что время не меняет человека, скорби не меняют человека, и единственное, что может перевернуть его представление о жизни — это любовь! Мою жизнь перевернула ты Эни! Ты, изменила меня, ты показала мне любовь, показала жизнь! Я люблю тебя Анна больше этой гребанной жизни, люблю, не так как умею, а так, как мужчина должен любить женщину! Если бы это были последние минуты, когда я вижу тебя, я бы сказал: Я люблю тебя и не предполагал, дурак, что ты это и так знаешь! Всегда есть завтра, верю, что жизнь предоставляет мне ещё одну возможность, чтобы всё исправить! Но если я не прав и жизнь нам второго шанса не даст, то я прошепчу тебе любимая:
— Спасибо за то, что ты просто есть! Прости меня, умоляю!
Маркус».
Аня рыдала, не сдерживая себя. Ее трясло, как в лихорадке. В этих слезах было все — вся боль, любовь и прощение. Да и как после всего этого, после каждого слова, после всех этих лет она могла не простить его! Она перечитывал письмо снова и снова, и каждый раз ее захлестывал поток слез и эмоций. Больше не было страха или неуверенности и сомнений, все исчезло! Она верила ему, верила безраздельно, любила этого мужчину так, как, пожалуй, не любила его даже мать! Маркус был неотделим от ее жизни, он присутствовал в каждом ее моменте, он сам был ее жизнью!
На следующий день Аня поехала в больницу, наверно, это давно надо было сделать, но она все не решалась, была не уверенна, что готова! Теперь же она была обязана это сделать! Для него, для себя! Они должны начать заново, с чистого листа! У них все получится, теперь уже точно! Прошлое нужно отпустить, она уже отпустила, остался последний штрих! Анна стояла в кабинете врача, обсуждая, когда удобнее провести операцию, она рассеянно слушала, что ей говорят, она была рада и чувствовала такое небывалое облегчение, что готова была порхать. Оказывается, это было слишком тяжелым грузом! От которого она счастливо избавилась! Больше не осталось никаких преград на пути к новой совместной жизни! Нужно было только ждать! Но что такое три недели в сравнении с четырьмя годами?!
И именно эти три недели тянулись так медленно, что Аня сгорала от нетерпения и в то же время безумно волновалась. Но всему когда-то приходит конец! Настал долгожданный день и Аня все утро провела перед зеркалом, не зная от волнения, чем себя занять. Наверно, она бы так и крутилась перед зеркалом еще неизвестно сколько времени, может быть даже не поехала бы от собственной трусости встречать его, но влетевший в комнату сын, не позволил ей это сделать:
— Мам ты и так красивая, поехали! Папа от тебя обалдеет!
Аня засмеялась истеричным смехом.
— А что, дед сказал, что папа даже бросил команду перед матчем с Арсеналом и к тебе полетел! Значит, ты крутая! Я вот никогда бы ради девчонки так не сделал!
Аня с изумлением и улыбкой смотрела на сына, а потом спросила:
— А ради кого бы ты так сделал?
— Ну, конечно же ради тебя! Мам, ты сегодня вообще не догоняешь! Говорю же, ты крутая!
Аня счастливо засмеялась и обняла своего неугомонного сына.
— Ладно, поехали, а то опоздаем! — потрепала она его по волосам и вышла из спальни, взглянув напоследок в зеркало, увиденное ее очень даже удовлетворило-перед ней была молодая, уверенная в себе женщина, она была ухожена, одежда строгая, но при этом подчеркивающая каждый изгиб. Все было со вкусом и просто. Красивая женщина, знающая себе цену.
По дороге они практически не разговаривали. Мэтти притих, но глаза радостно блестели. Аня понимала, что сыну очень тяжело. Вроде бы и отец, и радостно, он столько его ждал, и в тоже время совершенно чужой человек. Аня больше всего переживала о том, как они будут строить свои отношения?! Но она надеялась, что Маркус найдет подход к сыну.
Когда они подъехали, перед тюрьмой было уже куча народу- журналисты видимо с раннего утра торчали здесь. Аня заметила машину Мегги, они общались, но конечно не так, как раньше. Как раньше уже ничего не могло быть, Мегги и Белла это понимали и не настаивали на чем- то ином, они знали, что ей даже такое общение было в тягость. Пока Аню посещали подобные мысли, толпа оживилась, послышались щелчки фотоаппаратов, гул. У Ани сердце ухнуло с огромной высоты, внутренности скрутило от волнения, когда она увидела его. Он был в тюремной одежде, которая болталась на его худом теле. Закрывая глаза от вспышек, он оглядывался по сторонам. К нему подбежали Мэгги, сестры они обнимали его, целовали, он что-то говорил им, а сам продолжал оглядываться. Аня знала, он ищет их!