Читать интересную книгу ЦВЕТОК КАМНЕЛОМКИ - Александр Шуваев

После фантастического, взрывообразного развития золотых времен раннего "Черного Ромба", "Операции "Танго" и тому подобного, профессиональная преступность привычного типа, традиционный, - или полутрадиционный, - криминалитет пришел в глубокий упадок и стремительно, с пугающей скоростью сходил на нет. Парадоксальным образом особенно плохую службу сослужило ему как раз былое могущество, когда урки окончательно обнаглели, и, до предела обросшие стволами, начали без малейших колебаний стрелять и милицию, и сотрудников КГБ, и всех, кто подвернется. К этому моменту личный состав силовых структур претерпел глубочайшие изменения: это были, во-первых, люди, которым оказалось некуда деваться в новых условиях. Естественно, они вовсе не стремились героически погибать во время задержания особо опасных, - а они стали особо опасными, почитай, через одного, - преступников, а во-вторых - представители сильных кланов, семейных и территориальных, которые таким образом брали эти самые силовые структуры под контроль. Представители этой второй группы, а среди них уже были и отдельные подполковники и полным-полно майоров, вообще руководствовались указами клановой верхушки, а все остальное законодательство соблюдали по возможности, для видимости, и вообще постольку, поскольку это не идет в разрез с интересами их собственной группы. Так что и те, и другие стреляли уголовников в ходе задержания при первом удобном случае и по любому поводу, и находили полное понимание у начальства, которое было таким же, так что шанс уцелеть был только у застывших на месте с поднятыми руками. Вторая представительная группа не была лишена, кроме того, определенной направленность действий: все попавшиеся признавались, а настоящих воров ссучивали. Всех. Сопротивляющихся сажали на СЭН, после чего, понятно, ни о каком сопротивлении уже не было и речи. Так же без малейших колебаний поступали с отказниками в зоне. Матерые рецидивисты становились послушными-послушными, да к тому же еще передовиками производства. Об этом обстоятельстве знали, и оно тоже оказывало свое действие. Стремительно распухшие, было, зоны неудержимо съеживались, пустели, тем более, что почти что без исключения все классические криминальные жанры либо вовсе потеряли смысл, либо перестали окупать вложенный риск. Вот тут-то и оказалось, что вовсе без насильственного труда эта страна не может обходиться даже и в новых условиях, а зэ-ка стали дороги. Их берегли и значительно удлиняли сроки, заботливо лечили и подсаживали если и не на СЭН, - это и впрямь было уж слишком круто, - то на "медок". Ну, - никак нельзя было, чтоб "Черное Железо" выходило в вольный оборот! Но все эти обстоятельства ни в коей мере, разумеется, не обозначали, что у милиции, - или того, что ее заменило, - и КГБ, - или того, во что оно так стремительно превратилось, - стало меньше работы. Ку-уда там! Совсем даже наоборот.

Сакраментальное, произнесенное совершенно особым тоном, одновременно и хрипло, и визгливо: "Стоять, сука!!!" - стандартный российский призыв, обозначавший, что нужно, наоборот, как можно быстрее сматываться, а если есть из чего, - так стрелять, потому что хуже от этого уже не будет, послышалось буквально через пять минут, после того, как он свернул с центральных улиц в переулок, застроенный розовыми, лишенными балконов трехэтажными домами первой послевоенной застройки. Путь хотел срезать. Стоявший в темной подворотне мертвого дома тяжелый мотоцикл бросился на них с "Сольпугой", как носорог, а ослепительная оранжевая фара его полыхнула, как глаз самого Сатаны. "Сольпуга", - не иначе, как в автоматическом режиме, - необыкновенно резво скакнула в сторону, и тогда уже опомнившийся Майкл погнал своего скакуна во весь опор, - и куда-нибудь подальше отсюда. ТРД несся не то что как ветер, а прямо-таки впору хорошему тайфуну, воздух глухо ревел, обтекая выпуклый щит впереди. Его конечности слились в едва заметное серое марево, мелькая быстрее спиц в колесе у какого-нибудь очень хорошего рекордного велосипеда, но преследователи, которых оказалось двое, летели, как минимум, не медленнее. Двигатели тяжелых мотоциклов вместо обычного грохота издавали низкий, переворачивающий душу вой, лучи фар били в спину почти с материальной силой, и вообще на душе было как-то грустно. Сквозь оглушительный шум погони ему послышался звук выстрела, и теперь он несся вперед, бросая машину из стороны в сторону. Оглянувшись, убедился, что расстояние между ним и преследователями вроде бы сокращается, и решительно послал "Сольпугу" в темный проем настежь распахнутых ворот, в плотную, как выдержанный сыр, застоявшуюся вонь заброшенного двора. После тревожного, но довольно яркого желтого света уличных фонарей здесь показалось темно, как в пещере, и то, что небо еще слегка светилось, утешало очень слабо, но "Сольпуга", очевидно, знала, что делает: вперед, так вперед, - и она выпустила по одному дополнительному сегменту на конечности двух задних пар. Майкл почувствовал, как его вдавливает в седло, сердце ухнуло в какую-то внутреннюю яму организма, а тусклый квадрат неба буквально рухнул на него. Раз, - и ТРД зарылся четырьмя конечностями в слежавшийся почти до окаменелости сор насквозь, до ажурности проржавевших мусорных контейнеров, два, - и следующий скачок бросил их на ветхие крыши заброшенных гаражей. Ржавое кровельное железо и гнилой толь рвались и крошились под их весом, любое животное тяжелее кошки неизбежно переломало бы себе ноги, но дьявольский механизм без видимой натуги выдирал их назад сквозь пробитые бреши, даже не поцарапав поверхность конечностей, неизмеримо более крепких, чем любая сталь, чем любой сплав двадцать лет тому назад. Так, что даже не качался, чуть распластавшись и сменив аллюр, перебирая ногами в стиле "бегущей волны". И еще в момент первых двух прыжков позади раздался тупой удар, треск и тут же стихший вопль. Второй преследователь, видимо, не столь азартный, затормозил у ворот, и слышно было, как злобно воет его остановленный на полной скорости мотоцикл.

Оставляя за собой фонтаны всяческой трухи пополам с ветхими обломками, "Сольпуга" плавно проскользила по крышам всего блока разномастных гаражей, что протянулся на несколько дворов. Временами они перескакивали с крыши - на крышу, и тогда Майкл закрывал глаза, но обходилось. Потом, не без основания решив, что у преследователей теперь найдется занятие и без них, - спустились в очередной двор, оказавшийся, против ожидания, более живым, нежели прежние: кошка, до этого момента важно шествовавшая по своим делам, и старушка, сидевшая у подъезда на убогой лавочке в убогом свете одинокой лампы, надо думать, - надолго запомнят, как с низкой крыши гаража во двор спрыгнул чудовищный, с хорошую корову размером, черный паук и стремглав выскочил за ворота. Все верно. За воротами никто их не ждал.

- Кто? - Зычно взревел мегафон у тех самых ворот, которые он покинул двумя часами раньше.

- Свои.

- Свои все дома, - громогласно хихикнул мегафон, - ты один?

- Один, один…

Но появившаяся над створом ворот камера осмотрела его с очевидной подозрительностью, и только потом лязгнул массивный засов и створки уползли в сторону.

- Ты что, - осведомился Михаил после режиссерской паузы, во время которой с критичностью давешней камеры рассматривал его покрытую пылью и мусором персону, - с поля боя дезертировал?

- Не дезертировал, - с достоинством ответил Майкл, - а с боем пробился из окружения. Сохранив это, - как его? - а, вверенную мне технику и вооружение…

Хозяин бросил на него еще один, вроде бы мимолетный, взгляд, который на деле был повнимательнее всех прочих: что ни говори, а характер у ложного герра и более, чем вероятного, сэра был. Ведь попал же, явно попал в передрягу, передрейфил, как последний сукин сын, - ан уже спокоен, как ни в чем не бывало. Острить пытается. Такого вот кадра, - да на другую сторону баррикад бы…

Пока Майкл с дороги принимал душ, вытирался и переодевался в дежурный халат в желтых розах по белому фону, Танечка, бывшая в здешней резиденции колхоза "Имени II партсъезда" за хозяйку, приготовила скромный ужин: молодую картошку с топленым маслом и зеленью, свежий серый хлеб, салат и печеную кету со специями. К ужину подали без изысков - водку и "Ркацители", на выбор, причем выбор мог включать и комбинацию того и другого. Но прежде всего, до того, как поесть и даже помыться, он обиходил "Сольпугу", залив контрактильный блок регенерирующей смесью, подключив батарею к сети и, в последнюю очередь, поставив на промывку и регенерацию ЭХГ, - чтобы не забивался копотью, случайными эпоксидами, не замасливался бы и не накапливал тяжелых металлов. Все.

Выслушав взволнованный рассказ гостя, Михаил с видом смутного сомнения поскреб худую волосатую грудь:

- Нет, что ни говори, - а ты все-таки дикий человек. Ты инструкцию - читал?

- А как же? - Не понял Островитянин.