С базарной площади они плавно переместились в таверну с пугающим любого нормального мужчину названием «Дамский каприз». Пустующий зал вмиг заполнился до отказа. Мест, как ни странно, хватило на всех. Самые счастливые уселись подле любимой. На этот раз повезло двум усатым мужчинам и стреку. Тартору досталось разделить пыльный столик невдалеке от входа в уборную с примом, молчаливым люртом и придурковато улыбающимся карлом.
Если бы Тартору удалось занять место стрека или одного из тех усатых…
Стрек всё время сидел молча. Да не то, что молча, а вообще — как статуя сидел. Практически не шелохнулся. Впялился сетчатыми глазами в одну точку (или одновременно в несколько, как это они умеют) и всё. Глупец! Возле него усатые мужчины что-то безустанно рассказывали смеющейся в ответ красавице, поочерёдно целовали ей ручку и кормили с ложечки сладкими кушаньями. Вот же везёт этим проходимцам! Зависть жгучими ручьями разносилась по венам. Тартор представил, как целует бархатную ручку девушки. Представил и погрустнел, что недостоин этого.
Тем временем, с места поднялся коренастый люрт с бледным лицом и медленно направился к столику любимой. Было в его походке нечто очень знакомое Тартору. Холодная напряжённость, выверенная скованность и чёткость каждого движения. Не бывать Тару наёмным убийцей, если люрт не готовится к драке!
Без лишних разговоров, великан схватил одного из насторожившихся усатых мужчин и швырнул в сторону. Томящееся личико Илины приняло увлечённое выражение. Мужчина повалил ближайший столик, вместе со всей посудой, едой и не успевшим отскочить драгом. Бледнолицый люрт занял место отброшенного. Кровь ещё отбивала молотом в висках: плохо слушающейся рукой он поднял со стола ложечку, с пригоршней зачерпнул из розетки вишнёвое кушанье и поднёс к губам возлюбленной. Девушка слизнула немного угощения, случайно уронив капельку на открытый декольте верх груди. Стрек так и сидел, не шевелясь. Усатый мужчина испуганно завертел головой. Илина кивнула люрту, и он припал к её груди, нежно слизывая растекающееся пятнышко.
Тартора всего перекрутило внутри: красавица позволяет этому хвостатому уроду обнимать себя! Да он ведь наполовину зверь. Слабоумный рогатый недочеловек! Ему бы гнить на рудниках Шахтной Цепи!
Но счастливые мычания люрта вскоре сменились воплями боли и отчаяния. Отброшенный им ранее усач не был из тех людей, кто так просто расстаётся со своим местом «под солнцем». Он подобрал с пола отбитое горлышко графина и вонзил его люрту в затылок. Великан ревел как смертельно раненный красный медведь. Разметая попадавшиеся на пути столики, стулья и зазевавшихся ухажёров, он мчался на ранившего его человека. Усатый мужчина оказался не так ловок и быстр, чтобы избежать расправы. Мощные ручища впились в его горло, сразу же сломав несколько позвонков. Люрт всё сжимал мёртвую шею. Изо рта и затылка гиганта текла кровь. А вместе с ней, вытекали и последние силы… Вскоре бледнолицый люрт упал замертво, похоронив под могучим телом своего убийцу.
Илина так внимательно следила за расправой. Так блестели её глубокие как Вечный Океан глазки. В такой радостной, милой улыбке расплывались пухленькие губки.
«Она ведь богиня! Богиня, богиня, богиня…»
Таверну «Дамский каприз» пришлось покинуть. С пополнением: трое подавальщиков-примов примкнули к рядам влюбчивой толпы мужчин. Три новых минус два убивших друг друга старых равняется плюс одному…
Начинало темнеть. Неудивительно, что Илина из рода Удочников захотела отправиться к себе домой. Жила она с недавних пор не в родительских имениях (которые, сказать по правде, были тесны для столь широкой души девушки): покровители совершенно недавно подарили ей дом, выкупленный у вдовы зажиточного торговца.
— Сейчас опять начнётся, — шепнул Тартору прим с розовым моноклем в левой глазнице.
Илина стояла на крыльце. Её нежные глазки блуждали по затаившейся в ожидании толпе.
— Ну… Сегодня это будешь ты, — божественным голосом произнесла девушка и показала хрупким пальчиком на высокого рыжебородого человека в дорогущем смокинге, чьё грубое лицо вмиг засияло невероятным блаженством. — Да, ещё ты… — она показала на двурукого прима. — Ну, и ты, новенький, — её выбор пал и на Тартора.
Остальные разошлись, образовав живой круг. С крыльца своего дома Илине открывался прекрасный вид на всё, что должно было происходить внутри этого зловещего круга. Она с нетерпением ждала развязки…
Тартор всё понял. И успел опередить рыжебородого, потянувшегося за пистолетом у себя под пиджаком. Удар был негромкий, хлюпающий. Из глаз мужчины брызнули слёзы, из перебитого носа хлыстала кровь, заливая ему подбородок и шею. Тартор занёс кулак для второго удара, но тут же остановился. Промычав что-то невнятное, рыжебородый отбросил пистолет на пол и побежал прочь, растворившись в толпе. С него хватит травм на сегодня. Сильный, подлый удар в висок. В голове Тартора зазвенело, в глазах брызнули кровавые искры. Ноги подкосились, но он успел обернуть это в свою пользу и провёл подсечку. Двурукий прим подпрыгнул, и нога Тартора пролетела мимо цели. Тартор лежал на земле. Такой беззащитный, такой доступный — бери и забивай до смерти. Но прим оказался опытным бойцом, способным трезво оценивать силы соперника. Видимо, потеря двух рук научила его многому… Подхватив с пола пистолет, он выстрелил во вскочившего на ноги и тут же ставшего боком противника. Свинцовый шар пули вскользь задел край плеча и спины Тартора и вгрызся в живот оказавшегося на его пути человека из толпы. (Как бы иронично это ни звучало, но человеком оказался именно рыжебородый владелец пистолета. Спасти его, кстати, удалось. Пусть весь немногочисленный остаток своей жизни ему придётся есть жидкую пищу. И что? Главное — жив остался…) Тартор пошёл в наступление. Благо, он почти сразу смог выбить из рук врага пистолет с тяжёлым металлическим яблоком в конце рукояти, которым прим размахивал как булавой, держась за дуло. Враг с присущей его роду ловкостью уклонялся, блокировал и контратаковал. И, нужно заметить, его удары не отличались благородностью: он целился в раны, оставленные пулей, пытался выколоть глаз, про попытки ударов в пах и говорить не хочется. После очередной успешной контратаки, прим пошёл в решительное наступление. Несколько раз его твёрдые как гранит кулаки настигали лицо Тартора. Пяткой — прямо в солнечное сплетение. Тартор отшатнулся, жадно глотая воздух. Перед ним стоял настоящий боец. Заслуживающий уважения. И мучительной смерти… Прим подался вперёд, готовя сопернику серию новых ударов. Тартор сработал на опережение. Кулаком прямо в подбородок. Очень удачный удар: был слышен отвратительный хруст челюсти. Прим рухнул на землю, словно мешок с дерьмом. В отличие от рыжебородого, ему придётся есть каши лишь полгода…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});