были выданы стандартные армейские винтовки,— продолжал Тугуд.— Направьте их на голубой силуэт на стене и нажмите курок. Приступайте.
Слегка удивленный тем, что пользоваться смертоносным оружием разрешают без всякой подготовки, Пис направил его на голубого динозавра и нажал курок. Тончайший пурпурный луч вылетел из дула и уперся в стену в нескольких метрах выше чудовища. Без малейшего труда, словно управляя карманным фонариком, Пис переместил светящуюся точку в самый центр белого пятна на пузе динозавра. Остальные сделали то же самое, и от стены полетела кирпичная крошка.
— Достаточно, не жгите зря батарейки.
Тугуд сложил руки на груди и подождал пока умрет последний пурпурный отблеск.
— Примите мои поздравления! Беру назад все, что говорил о вас раньше! Все закончили начальный курс с отличными оценками! Сейчас вас погрузят в транспорт и отправят на ближайшую войну.
И лейтенант указал рукой на голубой фургон, который только что въехал во двор и загромыхал по направлению к кучке новобранцев.
Стоявший рядом с Писом Райан тревожно заблеял:
— С-э-э-эр! Ради бога, сэр! Нельзя же так обращаться с людьми!— Голос его окреп.— Мне казалось, что начальный курс длится дольше!
— А зачем?— спросил лейтенант, и видно было, что он еще искренне наслаждается собой. Что вам еще нужно?
— Ну...— Райан отчаянно оглянулся на товарищей по несчастью.— Разве мы уже научились стрелять? Вы даже не предупредили, чтобы мы не наставляли оружие друг на друга.
— Рядовой Райан, неужели вы этого не знали? Ну, так считайте, что узнали.
— Конечно, но... а как насчет физических нагрузок, сэр? Ведь мы обросли жирком...
— Пусть это вас не волнует. Легионер стреляет во врага, а не дерется с ним в рукопашную. Иначе зачем вам винтовки?
— Конечно, но...— Райан замолк, нижняя губа его задрожала.
На устах лейтенанта заиграла знакомая уже усмешка.
— Мне кажется, вы должны быть довольны, что избавлены от строевой подготовки и чистки сапог. Кроме того, я совершенно уверен, что никто из вас не собирается пошататься по Портерсбергу и навестить друзей. Не так ли?
Райан открыл было рот, но тут же закрыл его. Фарр бочком подвинулся ближе к нему и прошептал:
— Не сдавайся, Верни! проси его...
— Отвали!— всхлипнул Райан, наступая каблуком на пальцы Фарра.— Этот ты во всем виноват. Какой же я осел, что послушался тебя!
Фарр ухитрился подавить стон. На лице его появилось задумчивое выражение и также бочком он отодвинулся подальше. В этот момент к нам подкатил фургон. На первый взгляд он показался Пису обычным грузовиком, покрашенным в голубой цвет Космического Легиона. Он пригляделся повнимательнее, и ему показалось, что под намалеванным наспех петушиным гребнем вполне различима картина, изображающая наклоненную над блюдом с креветками соусную бутылку. Но тут в стенке фургона скользнула вбок автоматическая дверца, и Пис вынужден был прекратить визуальное изучение транспортного средства
— Желаю удачи, ребята!— послышался звенящий якобы от волнения голос лейтенанта Тугуда.— И сколько бы лет не прошло, в какую бы даль не забросила бы вас служба, помните счастливые времена, проведенные в форме Экклс, в классе, выпуск которого состоялся...— Лейтенант глянул на часы.— В десять ноль-ноль десятого ноября две тысячи триста восемьдесят шестого года!
Далекий от того, чтобы разделить благородные чувства лейтенанта, Пис тем не менее кивнул и, прилагая неимоверные усилия, чтобы не потерять исполинские ботинки, влез в фургон, сделав таким образом первый шаг в путешествие к далекой незнакомой звезде.
Глава 3
Нельзя сказать, чтобы путешествие из форта Экклс до космопорта прошло приятно.
В пассажирском отделении фургона не было окон, и новобранцы были лишены последнего утешения видеть проплывающий мимо пейзаж. Новобранцы молчали, и тишина только изредка нарушалась стоном какого-нибудь бедолаги, да короткими перебранками между Райаном и Фарром. Один новобранец, человек с римскими чертами лица и соответствующим темпераментом, дошел до того, что с криком: "Мамма миа!" вскочил с места и начал биться головой о железную стену фургона. Акция эта, пусть даже оправданная эмоционально, вызвала такое гулкое эхо — плюс целый дождь мокрой ржавчины с потолка — что его тут же скрутили и усадили на скамейку.
Несмотря на очевидный упадок духа своих товарищей, каждый из которых лелеял в душе надежду выбраться из этой переделки, Пис чувствовал себя извращенно счастливым.
Покидая Портерсбург и Землю, он не отчаивался, потому что ничего не помнил о своей прошлой жизни, а перспектива вступить на борт звездолета и повидать Галактику казалась ему заслуживающей внимания. Он не помнил, видел ли когда-нибудь звездолет, но ясно представлял его себе — стройный, грациозный корабль, сверкающая верхушка которого пронзает небеса. И в нем он сам — в шлеме и красных с золотом ботинках, со сверкающим оружием, поклявшийся биться с врагами Земли до последней капли крови. Гордо расправив плечи, Пис сидел на жесткой скамейке, и почти наслаждаясь спартанской обстановкой, представлял себя настоящим солдатом. Эффект был бы более значительный, будь Пис одет в настоящий мундир, а не в куртку, которую, казалось, рвали собаки, и расползающиеся по швам брюки, но он твердо знал, что не одежда красит человека... Пис осмотрел свое бродяжье одеяние повнимательнее, и тут до него дошло, что оно может предоставить информацию, касающуюся его прошлой жизни. Он вывернул куртку — фирменная этикетка оторвана. Означает ли это, что прошлый Пис решил окончательно порвать с греховной жизнью?
Что же такого я сделал ужасного?— подумал Пис, выдергивая нитки, которыми была пришита этикетка. Волнуясь все больше и больше, он обыскал все карманы и убедился, что они пусты, если не считать нескольких монет. Значит, перед тем, как явиться на призывной пункт, он сознательно избавился от всего, чем владел, за исключением сигарет и денег, конфискованных впоследствии капитаном иджетом? Но почему? Неужели он скрывался от полиции?
Нагрудный карман Пис проверил в последнюю очередь. Как и большинство таких карманов, он был слишком длинным и узким, чтобы достать до самого дна. Пис собирался уже было отказаться от поисков, но в последний момент кончик его указательного пальца коснулся чего-то твердого и гладкого. Покряхтывая от усилия, он извлек загадочный предмет на свет божий и увидел, что это маленькая голубая пластмассовая лягушка. Должно быть, она была выпрессована из пластика заранее заданной памятью, приводимой в действие теплом руки, потому что, пока Пис рассматривал земноводное, стараясь решить несет ли факт его присутствия в кармане какую-то информацию, лягушка вдруг подобрала задние лапки и прыгнула на шею сидевшему перед Писом новобранцу. Заверещав от ужаса, человек