Чубайс не учел одной немаловажной детали — формирование команды из числа однокашников, создание ядра молодых управленцев и привлечение в команду состоявшихся банкиров — процессы совершенно разные. Первые объединяются на основе профессионального интереса и абсолютной подчиненности, а значит, зависимы от того, кто собирает команду. Вторые независимы априорно, в силу обретенного богатства и входят в команду на условиях отслеживания своего интереса. Если власти нужен капитал, а власть этого не скрывает, то они готовы его обменять на капитал власти, рассматривая при этом власть как товар. Разумеется, ничего этого не произносилось вслух, озвучивались совершенно другие тексты: «Это наша страна. И нам небезразлично, что в ней происходит. Без торжества демократии — нет торжества частного капитала». И как продолжение: «То, что выгодно банкам, выгодно России». Кстати, Генри Форд, слова которого взяты как духотворный импульс нашими банкирами, говорил по-другому: «То, что выгодно Америке, то выгодно Форду».
Понимал ли это Анатолий Чубайс, когда формировал команду со столь смешанным интересом? Конечно же, понимал. Анатолий Чубайс — натура убежденная и в чем-то даже фанатичная. Он всегда был уверен в себе и рассчитывал, что, в случае победы на выборах Бориса Ельцина и перелома экономической ситуации, адресность заслуг будет сконцентрирована на именах политиков. А Чубайс себя относил, конечно же, к ним. В этом случае удастся потеснить сначала амбиции банкиров, а затем и самих банкиров из коридоров власти, восстановив тем самых норму цивилизованного государства. И опять же тем самым, но уже во второй раз, материализовать отделение власти от собственности и капитала, но теперь уже в условиях капитализма в России.
Однако исполнение данной задачи оказалось неизмеримо более сложным, нежели это можно было предположить. Классический рисунок комбинации испортил президент.
После создания правительства второй волны, омолодив его внушительно, президент дал как бы карт-бланш новой команде. Он даже приструнил премьера: «Не надо бояться молодых», причем сделал это принародно, дав понять, кто в этой власти сторонник омоложения, а кто — противник.
Самое любопытное, что произошел этот омолаживающий демарш, когда полностью обновилась команда президента и тем самым понятие «президентская команда» решительно распространилось за пределы Кремля. Объективно говоря, такая попытка была сделана уже Чубайсом в тот момент, когда он возглавил президентскую администрацию. Правда, ключ к решению задачи был использован другой. Чубайс негласно сохранил за собой ряд направлений сугубо правительственной деятельности. Это прежде всего подбор кадров исполнительной власти и контроль за экономической политикой правительства. Как показала жизнь, теоретически это единение администрации президента и аппарата правительства декларировалось всегда, но на практике это выглядело совершенно по-другому. И даже карьерная миграция вице-премьеров из кабинетов Белого дома в кремлевские кабинеты и наоборот лишь слегка ослабляла трения, однако управленческая ревность очень скоро брала свое.
Молодые реформаторы воспряли духом.
Ельцин повторил комбинацию 1992 года, когда по его инициативе было сформировано первое правительство высоколобых и на реформаторском небосклоне взошла звезда Егора Гайдара, Анатолия Чубайса, Бориса Федорова. В этом смысле 1996 год был достаточно похож на 1992-й, та же ситуация, топтание на месте, тогда — в преддверии реформ, а сейчас — в процессе их развития. Отсюда и схожесть кадровых решений, которые использовал президент.
Но при всей схожести ситуаций существует два немаловажных различия. Первое: тогда, в 1992 году, у президента не было выбора, он в буквальном смысле был приперт к стене. Союз распался, механизм управления страной перестал действовать, партийная вертикаль рухнула. Только идея реформ могла обещать перемены, а значит, побудить общество пусть на нервное, но все-таки ожидание, но не взрыв.
Сейчас у Ельцина выбор есть. Пять лет не прошли даром. В общероссийской жизни в результате реформ появились контрастные различия регионального характера. Реформы выявили и сотворили ряд одаренных практиков и управленцев.
И, наконец, второе. Президент в состоянии болезни, перенесший операцию, когда и формировалась команда второго реформаторского рывка, и президент выздоровевший — это два разных психологических состояния.
Нездоровье, при всем отрицании этого факта, делает человека зависимым. Его уступчивость в эти минуты объясняется не изменившимся характером, а усталостью, истощением сил, ушедших на борьбу с болезнью. Президент выздоровел, и к нему возвращается прежняя предрасположенность к проявлениям ельцинского бунтующего, непрогнозируемого характера.
Взбодрив молодых и создав у них устойчивую иллюзию властной перспективы, вручив каждому из них беспрепятственный пароль и право на посещение президентского кабинета, Ельцин формирует не только климат уверенности молодых реформаторов, но создает новый образ управления страной и управления исполнительной властью этой страны.
Премьер перестает быть единственным носителем правительственных идей. На равных эти идеи в кабинет президента приносят вице-премьеры и даже министры. Улучшает ли этот стиль управление государством, сказать трудно, но то, что он ухудшает отношения в правительстве, как единой команде, где премьер — всему голова, — очевидно. По этой причине столь часты заверения практически всех вице-премьеров, как они изнурительно едины с Виктором Черномырдиным. По законам политической интриги Ельцин уравновесил премьера и не дал ему воспарить над реальностью истинной власти. Однако внимание, с которым Ельцин следит за скоростью, с какой его фавориты движутся на дистанции, — поразительно. Стоит кому-то на полкорпуса вырваться вперед, немедленно приводится в действие механизм противовесов.
Сначала приватизаторы добыли денег в казну и процесс погашения долгов обрел динамику, как тотчас случается скандал с приватизационными конкурсами, когда одна часть команды посчитала себя обделенной другой частью.
Девизом несогласных стал лозунг «Чубайс зарвался, он монополизировал власть, и не только правительственную». Вчерашние единомышленники сыграли с той же карты, которую использует против Чубайса непримиримая оппозиция. И президент среагировал. Покинул правительство Кох — организатор приватизационных аукционов. Более того, при полном молчании высшей власти на Коха заводится уголовное дело, как если бы еще полмесяца назад Кох не был одной из ключевых фигур в президентской команде. Отставка Коха реальное ослабление чубайсовского крыла в правительстве. И появление Максима Бойко на посту главы Госкомимущества не возместило урона. С переходом Бойко на правительственную должность Чубайс ослабил свое влияние в администрации президента. Он сделал это вынужденно. Но эту вынужденность нельзя считать случайностью. Однако президент следит не только за Чубайсом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});