ЦГАОР СССР. ф.7445, оп.2, д.165, л.312—314. Перевод с немецкого
Из донесения Оберлендера о конфискации продовольствия на Украине от 28 октября 1941 г.
Отдел «Абвер-2»
при штабе группы армий «Юг»
28 октября 1941 г.
...Настроение населения в большинстве случаев уже через несколько недель после оккупации территории нашими войсками значительно ухудшилось. В чем причина этого? Мы проявляем... внутреннюю неприязнь, даже ненависть к этой стране и высокомерие по отношению к этому народу... То обстоятельство, что мы ведем войну третий год и должны зимовать в неприветливой стране, вызывает ряд трудностей. Но их необходимо преодолевать со стойкостью и самодисциплиной. Мы не должны срывать на населении свое недовольство этой страной... Однако гораздо чаще имели место случаи, когда мы поступали без учета психологии населения и вследствие ошибок, которых легко можно было избежать, теряли с его стороны всякую симпатию. Расстрелы в деревнях и крупных населенных пунктах выбившихся из сил пленных и оставление их трупов на дороге — этих фактов население понять не может... Так как армейские продовольственные склады в значительной мере предоставили войскам самим снабжаться продуктами питания, вблизи крупных военных магистралей и городов колхозы в большинстве случаев уже не имеют племенного скота, семян и посевного картофеля (Полтава). Безусловно, снабжение собственных войск стоит на первом месте, однако нам не безразлично, как оно осуществляется. Реквизиция последней курицы в психологическом отношении столь же неразумна, как в хозяйственном отношении — убой опоросной свиньи и последних телят. Этим мы саботируем мероприятия собственной сельскохозяйственной администрации. Никто не думает о том, что сильно разрушенное хозяйство этой страны является нашим хозяйством, которое обязательно должно быть восстановлено, к запасам и поголовью скота которого необходимо относиться экономно, поскольку в будущем году за счет их будет снабжаться наша армия, а все излишки должны быть вывезены на родину.
Снабжение больших городов возможно лишь в очень ограниченных размерах. Как раз здесь наша пропаганда была недостаточной. Вместо того чтобы разъяснять населению причину затруднений и призывать его к самообеспечению, мы оказались не в состоянии издавать в таком городе, как Полтава, украинскую газету ввиду того, что ни один офицер цензуры не захотел взять на себя ответственность за ее издание. Население... оказалось без руководства. Оно стоит в стороне. Оно чувствует, что мы смотрим на него сверху вниз, что мы усматриваем в его темпах и методах работы саботаж, что мы совершенно не делаем никаких попыток, чтобы найти путь к нему. При таких обстоятельствах уже сам недостаток продовольствия в городах служит обвинением против нас...
Даже самая лучшая полиция не в состоянии гарантировать безопасность путей подвоза.
Наряду с охраной путей подвоза существует неотложная необходимость выжать из страны все возможное для обеспечения снабжения Германии. Гораздо большей опасностью, чем активное сопротивление партизан, здесь является пассивное сопротивление — трудовой саботаж, в преодолении которого мы имеем еще меньшие шансы на успех.
Обер-лейтенант Оберлендер[151]
ЦГАОР СССР, ф.7445, оп.2, ед. храм.104.
Совещание у начальника штаба командующего оккупационными войсками 28 октября 1941 г.
Штаб военной экономики
и военной промышленности
во Франции
№2951/41-с
Париж, 28.10.1941
Секретно!
8 экземпляров
3-й экземпляр
Совещание у начальника штаба командующего оккупационными войсками 28.10.1941, 9.30.
Полковник генерального штаба доктор Шпейдель сделал следующее сообщение:
1) Полковник генерального штаба доктор Шпейдель коротко докладывает об убийствах в Нанте и Бордо и сообщает, что после расстрела первых групп заложников по 50 человек в каждой поступили многочисленные просьбы о помиловании, в том числе со стороны французского правительства. Ввиду того, что французское правительство также приняло необходимые меры и запретило, в частности, слушание английских радиопередач на оккупированной и неоккупированной территории и поскольку преступников следует, по всей вероятности, искать в лагере сторонников де Голля, 25.10 командующий оккупационными войсками послал генерал-квартирмейстеру главного командования сухопутных сил подробное сообщение; об этом сообщении генерал-квартирмейстер генерал-майор Вагнер 26.10 доложил фюреру. Фюрер приказал ускорить расследование обоих случаев и приостановить расстрелы второй очереди заложников до окончания следствия. По распоряжению главного командования сухопутных сил командующий оккупационными войсками должен в торжественной обстановке сделать французскому правительству очень серьезное заявление по поводу этого решения фюрера, из которого ясно следует, что проведение карательных мер лишь отменяется, но не откладывается[152].
Понятно, что среди родственников расстрелянных заложников заметно очень сильное возбуждение.
2) Это настроение усугубляется очень сильным возмущением в связи со снятием колоколов; это мероприятие 1.11.41 начнется во Франции, а затем будет проведено также в Бельгии и Германии.
3) При поездке по округу Дижон начальник штаба командующего оккупационными войсками с удовлетворением отметил, что дисциплина в учреждениях и ландверных тирольских частях очень хорошая.
4) Очередное совещание состоится во вторник, 4.11.41 в 9.30.
Начальник штаба полковник Гучер
Операция «Тевтонский меч», М. Военное издательство, 1960. с.59—60.
Донесение оперкоманды 8 опергруппы 13 полиции безопасности и СД верховному фюреру СС и полиции Центральной России от 3 ноября 1941 г. о критических замечаниях коменданта пересыльного лагеря 185 по поводу «Обращения с евреями и партизанами».
Немецкая полиция
безопасности оперкоманда
8 Дон. №236/41
О.У., 3.11.1941 г.
верховный фюрер СС и полиции
вхд: 4.11.41
Верховному фюреру СС и полиции
Центральной России обергруппенфюреру
СС фон дем Баху
в наст.время Могилев
Отн.: критических замечаний коменданта пересыльного лагеря 185 майора Витмера об обращении с евреями и партизанами.
Повод: личный доклад верховному фюреру СС и полиции Центральной России 3.10.41 г.
3.11.41 г. в 10 часов в полевой комендатуре 191 состоялось совещание под руководством коменданта подполковника фон Ягвица, в котором приняли участие командир тайной полевой полиции и полевой жандармерии ландрат Рот, местный комендант майор Мост, комендант лагеря майор Витмер и капитан Нельс из полицейского полка.
После сделанного мною по поручению фельдкоменданта выступления о необходимости беспощадных действий при окончательном решении еврейской проблемы, майор Витмер в ходе общей дискуссии на заданный фельдкомендантом вопрос: «Что будет с теми подозрительными элементами в лагере для гражданских лиц в плане самого целесообразного обращения с ними?» — сказал буквально следующее: «У меня в лагере тоже есть пленные евреи, но я не думаю их выдавать для «особой обработки», поскольку не имею приказа соответствующих служб вермахта, а только такой приказ считаю для себя обязательным к исполнению».
И по вопросу борьбы с партизанским движением майор Витмер занял совершенно непонятную и ошибочную позицию, противоречащую точке зрения полиции безопасности, с которой вы можете ознакомиться в нижеследующем изложении:
Фельдкомендант задал вопрос, каким образом эффективнее всего ликвидировать бродяжничество на сельских дорогах. Я высказал свою точку зрения, что все мужчины призывного возраста, которые не в состоянии предъявить нужные документы органам полиции при проверке на дорогах и которые после оккупации восточных областей занимались только бродяжничеством, считаются виновными в партизанской деятельности и поэтому из-за угрозы общественной безопасности как асоциальные элементы подлежат ликвидации. Майор Витмер возразил следующим образом: «Ну, это уж слишком, ведь это чистой воды убийство».
Эти высказывания, достоверность которых я гарантирую, доказывают, что он: а) не только не поддерживает меры по решению еврейского вопроса в свете требований времени, предложенные правительством, но и добивается принятия во внимание своих совершенно ошибочных взглядов путем мелочного увязывания его с чисто военными предписаниями и административными распоряжениями и б) в отношении борьбы с партизанами и бродягами занимает позицию, несовместимую с выполнением задач и обязанностей коменданта лагеря пленных с точки зрения полиции безопасности. В заключение я позволю себе подчеркнуть, что публичные выступления подобного рода, даже в кругу посвященных, способствуют возникновению препятствий в работе и оказывают крайне неблагоприятное воздействие на практическое решение этого вопроса, особенно в случаях, когда участвующие недостаточно устойчивы идеологически.