Читать интересную книгу Говорящие с... - Мария Барышева

   - Что ж, любезные мои вещи, пора сматываться! Только где же, интересно, я сейчас найду солнечный луг со смирной коровой?

   Машины Ейщарова уже исчезли. Эша провела "фабию" через распахнутые ворота и, помедлив на развилке, повернула машину на запад. Не то, чтобы ей так уж нужно было на запад, но... почему бы и нет? Судьба? Нет, Олег Георгиевич, не при чем тут судьба, это всего лишь причуды Эши Шталь, а причуды Эши Шталь - это очень серьезные основания! Беспокоило сейчас только то, что ее пострадавшая нога не сможет долго усердно нажимать на педаль газа

   Но, как вскоре выяснилось, беспокоиться было не о чем.

   На педаль газа вовсе не нужно было усердно нажимать.

   А удивляться, право, уже надоело.

  * * *

   Ейщаров вышел из дверей больницы и, остановившись неподалеку от машины, закурил, глядя на далекие купола Успенского собора, одетые рассветным солнечным огнем. Михаил немедленно высунулся из окна машины с сигаретой в зубах и нетерпеливо спросил:

   - Ну что?! Ты договорился?! Вызывать машину?

   - Нет, - Олег Георгиевич прищурился. - Похоже, сегодня будет тепло.

   - Почему не надо?

   - Дмитрий Фиалко умер два часа назад. Повторный инфаркт.

   - Вот черт! - упавшим голосом сказал Михаил, выплюнул сигарету и некоторое время сидел молча. - Ладно, значит о его контактах мы ничего узнать не сможем.

   - Нет, - Ейщаров повернулся и пристально посмотрел на больничные окна, потом протянул Михаилу фотографию. Тот взглянул на нее и покачал головой.

   - Совсем не помню... Слушай, причина смерти ведь естественная?

   - Абсолютно. Неестественным было как раз то, что он протянул так долго, впрочем, нам ведь известно, почему.

   - Тогда чего у тебя такой вид?

   - Его часы пропали, - Ейщаров смял сигарету и уронил ее. - Маленькие часы-будильник, которые она держала для него на тумбочке. Медсестра была удивлена этим даже несмотря на обстоятельства. Фиалко всегда особое внимание уделяла этим часам. Так что, Миша, сейчас возьмешь остальных и проверишь больницу и все вокруг нее, пока я займусь людьми. Ночных посещений здесь нет. Часы могли куда-то завалиться, их мог стянуть кто-нибудь из пациентов, кто-то из персонала мог машинально сунуть в карман - всякое бывает, но если часы покинули пределы этого места, я хочу точно это знать.

   - Искать здесь крохотные часы?! - вспылил Михаил, уныло озирая громаду старого больничного здания и вереницу мусорных баков неподалеку. - А руки Венеры Милосской тебе не поискать заодно?!

   - Что? - спросил Олег Георгиевич совершенно равнодушно.

   - Я просто выразил свое негодование, - сообщил шофер, поспешно покидая машину и потирая руки. - Итак, за дело... Слушай, но ты ведь не думаешь, что это кто-то из...

   - Ничего я сейчас не думаю, - ответил Ейщаров, закуривая новую сигарету. - Теперь займись делом и не надоедай мне.

   - А тебе известно, что крепостное право отменили еще в 1861 году?

   - Нет, - сказал Олег Георгиевич.

VI

СРЕДСТВО ОТ АНТИПАТИИ

   Телефон зазвонил именно в тот момент, когда Эша, прикусив от напряжения нижнюю губу, перебиралась на ветку, казавшуюся наиболее толстой и наименее хрупкой. Она перекинула через нее ногу, на мгновение оторвав одну руку от бугристого ствола, и тут ее полураскрытая сумочка оглушительно исполнила зловещее вступление к орффовской "О fortuna", которой она обозначила ейщаровские звонки. От неожиданности Шталь дернулась, что-то хрустнуло, и она судорожно вцепилась в ствол, на секунду закаменев. Потом, прилипнув к дереву всем телом и сипло ругаясь, нашарила сумочку, вытащила телефон и задушено сказала в него:

   - Вы не могли бы позвонить попозже? Я сейчас немного занята.

   - Надеюсь, вы заняты работой? - осведомилась трубка. - У вас странный голос. И что это там за звуки? Что вы делаете?

   - Сижу на дереве.

   - Высоко? - деловито спросил Олег Георгиевич.

   - Э-э... - Шталь скосила глаза вниз, - вообще-то, наверное, мне стоит залезть повыше. Знаете, сейчас я так и сделаю... но эти тополя, оказывается, такие хрупкие! Но я успела добежать только до тополя. Жаль, вон там, кажется, растет ясень, он выглядит более надежным. С другой стороны, мне повезло, потому что если б я спускалась от стены вон оттуда, то мне пришлось бы залезть на елку, а это еще хуже...

   - Ваше дерево находится посреди собачьей выставки? - поинтересовался Ейщаров с бесконечным терпением в голосе. - Почему стоит такой лай?

   - Собаки взбесились! - взвизгнула Эша. - Думаете, я залезла на дерево, чтобы полюбоваться окрестностями?! Я залезла на него из-за инстинкта самосохранения! Собаки совершенно взбесились!

   - Все?

   - По крайней мере те, которых я вижу! А вижу я их довольно много!.. Вы издеваетесь, Олег Георгиевич?! - запоздало вспылила она. - Либо приедьте и снимите меня отсюда, либо перестаньте со мной говорить!

   - А вы где?

   - Как будто вы не знаете! Вы же...

   - У меня полно дел и кроме Говорящих, - невежливо перебил ее Ейщаров. - Кроме того, постоянная слежка за вами может испортить ваши...

   - Беседы с судьбой?! - в свою очередь перебила его Шталь. - Вы опять про эту чушь?! Позвоните куда-нибудь или пришлите сюда взвод! Между прочим, на соседних деревьях тоже сидят люди! И они так же недовольны, как и я!

   - Я вынужден повторить вопрос.

   - Я в Новгороде! - рявкнула Эша в трубку, почти вплотную прижав ее ко рту. - В Нижнем Новгороде! На набережной, совсем рядом с Чкаловской лестницей! У вас, случайно, нет вертолета?!

   - Насколько помню, я посылал вас в Тихвин, а это в противоположной стороне, - заметила трубка. - Каким образом, направляясь в Тихвин, вы оказались на дереве в Новгороде?

   - Какое сейчас это имеет значение?! Это вышло случайно! Насколько помню я, именно случайностей вы от меня и требуете! К тому же, моя машина плохо себя... она немного сломалась, и я сдала ее в ремонт. Я гуляла по набережной! Я вообще никого не трогала! И тут прибежало двести собак... ладно, пятнадцать. Но это все равно немало! Вы знаете, сколько зубов у пятнадцати собак?!

   - Вас не укусили? - в голосе Ейщарова, наконец-то, послышалась тревога.

   - Нет. Вообще-то, они даже не пытались меня укусить. По-моему, у них прямопротивоположные намерения.

   - Поясните.

   Эша снова посмотрела вниз и встретила внимательно-восторженный взгляд пятнадцати пар блестящих собачьих глаз. Огромный и лохматый, как медведь, ньюфаундленд, колли и крошечный лхасский апсо, встав на задние лапы, отчаянно скребли ствол когтями и жалобно завывали, два пекинеса носились вокруг дерева, подпрыгивая, точно их било током, и заливались негодующим лаем, прочие же, взяв тополь в плотное кольцо, лаяли сидя, и в их голосах было нетерпение, а хвосты бешено стучали по земле. Взгляд Эши задержался на груде шерсти, из которой призывно и едва заметно блестели два глаза, набор великолепных зубов и свисал широченный розовый язык. Кажется, все это называлось бобтейлом, и пока он и ньюфаундленд являлись самыми внушительными из осаждавших, впрочем, для того, чтобы подвигнуть ее залезть на дерево, вполне хватило бы и одного развеселившегося бобтейла без поводка и хозяина. Все без исключения собаки были в ошейниках, за двумя даже волочились означенные поводки, но на другом конце этих поводков не было хозяев, и вообще поблизости не наблюдалось никаких хозяев, которые бежали бы к своим собакам, пытались бы их оттащить или, хотя бы, как-то объяснить происходящее.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});