Читать интересную книгу Петербургская Коломна - Георгий Зуев

«Алмаз» ветшал и ржавел. Из-за нехватки людей, средств, деталей, смазочных материалов и краски командир не мог обеспечить на корабле должного объема ремонтных и профилактических работ. В январе 1922 года корабли эскадры лишили возможности пользоваться услугами местных доков, они теперь обслуживали только французские корабли. Начиная со второй половины января из-за отсутствия топлива работать на «Алмазе» зимой стало невозможно. Численность экипажа корабля уменьшилась уже настолько, что не хватало людей не только для ремонтных работ, но даже и для поддержания на нем элементарного порядка и чистоты.

28 октября 1924 года новое французское правительство Э. Эррио официально признало СССР. Военно-морской префект Бизерты адмирал Эксельманс приказал всем офицерам и гардемаринам эскадры собраться на борту эскадренного миноносца «Дерзкий». В полной тишине он ознакомил моряков с распоряжением правительства Франции: «Спустить Андреевские флаги, передать корабли французским уполномоченным, а самим сойти на берег…». Приказ выполнили в тягостном молчании – на бывших кораблях Черноморского флота навсегда спустили Андреевские флаги – символ величия флота России, его исторических побед. Произошло это 29 октября 1929 года с заходом солнца в 17 часов 26 минут.

Командир «Алмаза» старший лейтенант А.А. Элленбоген (вступил в командование кораблем в августе 1922 г. в связи с назначением В.А. Григоркова командиром линкора «Генерал Алексеев») сделал последнюю запись в вахтенном журнале, передал корабль французским властям, а сам с остатками экипажа сошел на берег в лагерь беженцев.

Разоруженный «Алмаз» долго ржавел в чужих водах, пока в 1934 году его не разобрали на металл. Только на потемневшей мраморной доске в морском соборе Бизерты сохранилось его имя в печальном списке кораблей, пришедших в Тунис в 1920 году. Так скорбно за тысячи миль от родной земли завершилась история заслуженного корабля российского флота.

«Алмаз» после окончательного спуска 29 октября 1924 г. Андреевских флагов с русских кораблей и расформирования «бизертской» эскадры

После завершения Гражданской войны в числе многих русских эмигрантов за рубежом оказались и бывшие офицеры крейсера 2-го ранга «Алмаз». К чести этих людей, надо сказать, что у них никогда не угасала любовь к России и ее Военно-морскому флоту. Нелегкими, а порой трагичными оказались судьбы некоторых из них. Люди, посвятившие свою жизнь идее служения российскому флоту, оказались лишенными возможности до конца исполнить свое предназначение. Без родных корней, без средств они мучительно переживали разлуку с Родиной. Некоторые в тяжелых раздумьях не раз сомневались в правильности собственного решения – покинуть Россию.

Но офицеры, воспитанные в знаменитом Морском кадетском корпусе, – люди особой жизненной закалки. В пестрой волне русской эмиграции морские офицеры всегда выделялись особой сплоченностью и корпоративностью. Везде, куда бы ни забрасывала их судьба, они, согласно вековым законам Морского корпуса, объединялись в кают-компании, в военно-исторические кружки. В эмиграции морских офицеров объединяли не только острая тоска по оставленным родным очагам, верность флоту и святому для них Андреевскому флагу, воспоминания об ушедших в прошлое годах, старых общих знакомых и друзьях, но и жестокая нужда, невозможность найти работу. И моряки всегда приходили на выручку друг другу. В каждой кают-компании существовала касса взаимопомощи, всегда помогавшая продержаться на плаву в трудные минуты жизни за кордоном. Они никогда не забывали традиционных обычаев и законов морского братства, о них всегда помнил каждый русский морской офицер.

В 1930 году, собравшись в Париже по случаю 25-летия со дня Цусимского сражения, участники беспримерного похода 2-й Тихоокеанской эскадры вспомнили ее крестный путь под флагом вице-адмирала З.П. Рожественского. Отдали дань глубочайшего уважения подвигам русских моряков, погибших в неравном бою.

Храм св. Александра Невского в Бизерте. Фото 1940 г.

Открывая торжественное заседание, председатель Всезарубежного Объединения морских организаций адмирал Алексей Иванович Русин, вспоминая героизм и подвиги отдельных кораблей эскадры, отметил умелые действия команды крейсера «Алмаз», выполнившей боевой приказ: «…ведь вот был же в нашей эскадре крейсер, Алмаз“. Пользуясь тремя хорошими машинами, он ночью, без огней, прошел полным ходом море, занятое неприятелем, благополучно прорвался во Владивосток, а его командир вернулся на родину героем, с крестом Святого Георгия Победоносца на груди. Да, кому что на роду написано! Различна и многогранна Судьба Человеков и неисповедимы пути Господни!..»

Бизерта. Разрушенные могилы русских моряков

Офицеров «Алмаза» еще долгие годы жизни в эмиграции продолжали соединять общие воспоминания, безысходная тоска по Родине, офицерская честь, верность традициям русского флота и теплящаяся надежда на возвращение домой.

Тунис, кладбище Боржель. Памятный крест русским морякам. Фото С. Васильева

Там, на чужбине, они один за другим уходили к своему последнему причалу – на заморские кладбища, занимая места в строгих кильватерных колоннах могил русских флотоводцев, боевых морских офицеров и последних гардемарин России.

Неумолимое время стирает из памяти людей подробности многовековой давности, эпох, наполненных потрясениями и историческими событиями. Хочется верить, что имена офицеров Российского морского флота, в том числе и тех, кто служил и воевал на крейсере 2-го ранга «Алмаз», останутся в истории России и людской памяти.

Послесловие

Вот наконец-то и завершилось мое «частное расследование». Эта длинная история началась несколько лет тому назад, когда в один из осенних вечеров я совершенно случайно приобрел в букинистическом магазине на Литейном проспекте три старых открытки, на лицевой стороне коих прекрасно сохранились короткие таинственные тексты. История поисков ответов на них погрузила меня в приятные хлопоты и, по правде говоря, принесла не только радость и удовлетворение, но и некоторое чувство горечи от того, что не все, к сожалению, выяснено и до конца исследовано. Успокаивая меня, старые маститые краеведы заявили о вполне возможном продолжении работы, ибо это одна из замечательных сторон жанра научного поиска, заставляющего в дальнейшем продолжить исследования и получить исчерпывающие доказательства для разгадки той или иной тайны.

Выдающийся мастер научно-популярного жанра Ираклий Луарсабович Андроников справедливо считал, что «в принципе сюжетом повествования о поиске, который иные иронически называют „занимательным литературоведением", может стать разгадка любой тайны – научной, исторической, но обязательно при двух условиях. Если разгадка сопряжена с преодолением трудностей. И второе – если в основе интересной фабулы лежит общественно значимая проблема». В правоте подобного заключения я убедился в самом начале своей работы над разгадкой таинственных посланий из различных точек земного шара, расположенных за тысячи километров от российской столицы и Офицерской улицы – места жительства таинственного адресата, «Ее высокородия Анны Андреевны Михайловой». Преодолевая трудности, подобно детективу, я пытался обнаружить ключи к раскрытию тайны старых почтовых открыток. Обнаруживал постепенно даже мельчайшие факты, связывал их между собой, строил умозаключения, ведущие от частных наблюдений к общим выводам. Пришлось пережить и неудачи, и радости, удалось встретить на пути своих розысков множество замечательных и отзывчивых людей, бескорыстно помогавших мне.

Полагаю, что полученные в итоге материалы в определенной степени представляют общественное значение, ибо, несомненно, дадут читателям, особенно молодым людям, новые знания о части истории нашей Родины и обогатят их память.

Сам же процесс исторического поиска захватывает, дает минуты огромной и светлой радости, особенно тогда, когда вдруг делаешь для себя даже небольшое открытие или находишь факты, подтверждающие твою версию поиска. Подобная работа в буквальном смысле слова «затягивает», побуждает к действиям, дальнейшим попыткам по разгадке тех или иных тайн. Мало того, «занимательное литературоведение», незаметно для исследователя, дает ему фантастическую возможность не только ощущать ушедшие в прошлое эпохи, но и как бы проживать некоторое время в их необычной для него обстановке, в которой жили, творили, воевали и любили герои моей книги. Благодаря им я словно оказался в атмосфере давно ушедших лет, жил с ними одной жизнью, ходил с ними по старым петербургским улицам, посещал их дома, поднимался вместе с моряками на палубы боевых российских кораблей. Я сопереживал их удачам, радостям и горю. Проследил нелегкие судьбы наших моряков, в которых им все было отпущено полной мерой: победы, поражения, известность, личные потрясения и великие национальные трагедии. Многим пришлось на чужбине доживать свой век, надеясь до последнего часа на возвращение к родным очагам. Эти люди стали мне близки и дороги.