Читать интересную книгу Сборник "В огне" - Василий Головачев

Юэмей сбросила оцепенение первой, приказала домовому закрыть дверь, коротко ответила «нет» на запрос Джонсона, ждать ли ему подопечного (командир обоймы охраны конечно же сопровождал Алниса, хотя тот мог об этом и не догадываться), и строго спросила:

— Что-нибудь случилось, сяньшэн?

— Нет, — мотнул головой опомнившийся Герман, — то есть да. Я частично расшифровал послание мантоптеров, сохранившееся в компьютерной системе зонда.

— Так быстро?

— У меня уже был ключ, и новые данные позволили…

— Проходите, пожалуйста.

Герман снял туфли, они прошли в гостиную, автоматика которой воспроизвела точный интерьер древних китайских фанз двадцать первого века. Юэмей кивнула на подушки возле низкого столика из вишневого цвета полированного дерева на резных — в виде дракончиков — ножках:

— Присаживайтесь.

— Вот, — протянул Герман иголку молика хозяйке. — Предварительный результат. Я не стал ждать, решил сразу сообщить, что узнал.

— В двух словах расскажете?

Герман сел на подушку.

— Мантоптеры хотели нас предупредить об опасности. Они тоже столкнулись со «сферозеркалами», одно из них провалилось в их солнце и за небольшой период времени — я еще не вычислил, какой — практически его погасило.

Лицо Юэмей затвердело.

— Вы уверены, что прочитали послание правильно?

— Абсолютно!

— Они надеялись на нашу помощь?

— По-моему, нет. Их цивилизация намного древнее нашей и находится в упадке, судя по некоторым намекам, так что особой трагедии оставшиеся в живых не испытали. Они бы и так скоро вымерли. Но нас они все же решили предупредить.

— Это весьма благородно с их стороны. А как они объясняют причину таких действий владельца «сферозеркал»?

— Этого я не знаю, — виновато развел руками Герман. — Похоже, в послании нет объяснений, только констатация факта. И одна любопытная оговорка: похоже, что их ближайшие соседи по скоплению также получили подарок в виде «футбольного мяча», который сработал аналогичным образом.

— Погасил звезду?

— Да.

— Тогда это не случайная стычка за жизненно важное пространство и не избирательно направленная агрессия, а cтратегия. Кто-то гасит звезды, ставшие колыбелью разумных систем.

Герман вздохнул, понимая, что его миссия закончена, привстал с подушки.

— Так я пойду?

Юэмей улыбнулась, подошла к нему, глядя на него сверху вниз.

— А разве вы не хотите остаться?

Он вздрогнул, раскрывая шире глаза, встретил загадочный, манящий взгляд китаянки и хрипло проговорил:

— Хочу… но…

— Что-то вам мешает? Или кто-то?

— Нет, но… — Язык прилипал к гортани, рот пересох, и Герману стоило немалых усилий успокоиться и пояснить свои слова: — Вы очень красивая, тайтай, и я бы очень хотел… но вы же руководитель контрразведки!..

— Почему это вас смущает? Вы меня боитесь?

— Боюсь, — признался он.

Она взъерошила волосы у него на голове, засмеялась:

— Неужели я такая страшная?

— Нет. — Герман прижал ее руку к щеке, поцеловал, потом вдруг поднялся и закружил ее по комнате, прижимая к себе и целуя. — Я люблю вас, Юэмей!

Она выскользнула из его объятий, прижала палец к губам.

— По нашим обычаям, женщина первой признается мужчине в своих чувствах.

Герман отступил на шаг, лицо его вытянулось, глаза погасли.

— Простите, я не хотел…

Она засмеялась — волшебные нежные звуки! — подбежала к нему, закинула руки за шею, поцеловала и выбежала из комнаты.

— Я поговорю с директором Управления и переоденусь, — раздался из-за светящейся, словно сделанной из тонкой рисовой бумаги, стены ее голос.

Герман потряс головой, зажмурился, огляделся, и только теперь до него дошло, что Юэмей ему, по сути, призналась в любви. Он расслабился, опускаясь на подушку, и почувствовал, как устал. Захотелось лечь. Он подумал и прилег на пол, положив под голову подушку…

Он не знал, что минуту назад у дома Юэмей Синь приземлился куттер, из него вышел Владилен Ребров и хотел пройти в дом, но домовой дверь ему не открыл.

— В чем дело? — сухо поинтересовался комиссар, услышав голос домового, спросившего, что ему нужно. — Меня здесь уже не узнают?

— У нас гость, — так же сухо сообщил хранитель коттеджа.

— Кто?

— Герман Алнис.

Ребров постоял немного, пристально разглядывая дверь, будто хотел сломать или разглядеть, что происходит за ней, затем кивнул витсу-телохранителю, сел в куттер и улетел.

Глава 14

ПРЕОДОЛЕНИЕ

След Кузьмы Ромашина отыскался на Марсе: один из наблюдателей СБ в Патфайндере узнал его, когда физик садился в четырехместный флейт. Остальное было делом техники, и спустя два с половиной часа после бегства Кузьмы с борта спейсера «Мощный» Хасид обнаружил на перевале Баунти крохотное бунгало, в котором беспробудным наркотическим сном спал младший Ромашин.

Судя по беспорядку и разбросанным по всем углам жестянкам из-под джина с тоником, а также по окуркам кайфьяносов, Кузьма пытался изо всех сил поднять свое подавленное настроение и теперь пребывал в мирах астрала и наркокайфа, вывести из которых его было трудно. Да он и не рассчитывал, что кто-то увидит его в таком состоянии.

Поблагодарив судьбу за то, что он первым отыскал «лежбище» друга, Хасид организовал «эшелон» охраны, кое-как прибрался в двух маленьких комнатках каменного строения и стал терпеливо ждать пробуждения Ромашина.

Ждать пришлось долго, около десяти часов.

За это время Хасид успел полюбоваться закатом и восходом Солнца, немного поспать, доложить Реброву о местонахождении физика и уговорить комиссара какое-то время Кузьму не трогать.

— Я сам попробую вывести его из депрессии, — сказал он с вежливой непреклонностью. — К тому же ему необходим отдых, парень на грани нервного истощения.

— Сутки, — согласился Ребров. — Даю тебе сутки, полковник. Делай что хочешь, лечи его, чем хочешь, но приведи в порядок. Он должен в конце концов решить задачу ликвидации «сферозеркал».

Хасид не был уверен, что за сутки сумеет довести Кузьму до кондиции, но возражать комиссару не стал. «Футбольный мяч дьявола», превратившийся в гигантский «огнетушитель», торчал в ядре Солнца и делал свое черное дело, с каждым мгновением выкачивая энергию и выбрасывая ее в «параллельный» мир с «левой» материей. Температура внутренних областей светила постепенно падала, ядерный «котел», превращавший водород в гелий, переставал работать, ядро сжималось, и худеющее Солнце начинало вздрагивать и «пошатываться», вызывая в околосолнечном пространстве сильнейшие магнитные бури. И единственным человеком, близко подобравшимся к решению загадки «сферозеркал», был Кузьма Ромашин.

Хасид заглянул в комнату, где спал физик, настроил климат-контроль — температура воздуха на перевале по ночам падала до минус тридцати градусов, пришлось доставлять сюда кое-какую бытовую аппаратуру — и вышел наружу с жестянкой тоника в руке.

Солнце, окруженное крестообразным гало, окрашивало вершины гор в нежный сиреневый цвет, туман же, заполнявший низины и скрывающий горные склоны, был зеленовато-жемчужным, и сочетание этих красок с фиолетовым небом порождало своеобразный эстетический эффект: пейзаж начинал казаться нереальным, вернее, созданным виртуальной программой инка. Хотелось войти в эту программу и подкорректировать цветность видеокартинки под привычные «природные» сочетания. Наверное, поэтому Хасида тянуло на Марс, как и множество туристов, жаждущих увидеть необычные картины, увлекающихся созерцанием иных миров.

Он долго наблюдал за погружением Солнца в дымку на горизонте, пил тоник, размышлял о своем положении телохранителя, но обиды не чувствовал никакой и Кузьме не завидовал, понимая, что каждому воздается по возможностям. В данном случае от Кузьмы и Германа зависело больше, чем от безопасника, и считать себя неудачником не стоило.

Кузьма проснулся семнадцатого апреля в пять часов по средне-солнечному времени, когда на Марсе в районе перевала Баунти начался день. Он зашевелился, лежа ничком на топчане, покрытом шкурой неизвестного науке зверя, пошарил рукой по тумбочке у изголовья, не открывая глаз, наткнулся на стакан с тоником, кое-как поднес его ко рту и выпил. Выронил стакан, лег снова, потом почувствовал присутствие постороннего человека и с трудом разлепил глаза.

— А-а… это ты…

— Вставай, — сказал Хасид. — Пора ставить точку в споре с Дьяволом.