Читать интересную книгу Азиатская Европа (сборник) - Мурад Аджи

А вот галлы не знали железа, как писал монах-бенедиктинец в доносе папе, они, встретив кипчаков, «с удивлением смотрели на людей, превосходящих их телесно и духовно», дивились их одежде, оружию и — «твердости духа». То была встреча людей разных культур и разных эпох, она не могла завершиться заключением союза. Чем угодно, но только не союзом. Союз заключают равные, здесь же равенства не было и в помине.

Поэтому галлы и ушли на запад от Рейна, уступив свои земли тюркам. Они были как бы в другой категории народов…

«Германцы», или «алеманны» — это авары, барсилы, болгары, бургунды, готы, гепиды, саки, саксы, гунны, лангобарды, утигуры, куртигуры… десятки «народов», если, конечно, верить церковной науке. Но их этническую суть проясняет одна-единственная строка византийского текста 572 года: «гунны, которых мы обычно называем тюрками». И все встает на свои места.

А строка эта не единственная, что снимает «германскую проблему», порожденную самим же Западом.

В том, что путаница создана искусственно, убеждает и такая фраза историка XIX века: «Древние писатели, смотревшие на готов как на отдельную нацию, а не как на различные отрасли одной великой расы, придумали для них странные переселения и особую систему языческих понятий, но этим только сбили самих себя с толку и ввели других в заблуждение».

Значит, о странной церковной «этнографии» ученые догадывались всегда.

«Германцы» говорили по-тюркски, любили кузнечное дело, воевали на конях, пили кумыс, носили штаны, а не юбки. Эти факты из их быта известны по их же народному эпосу. Как и то, что их духом-покровителем был алтайский дракон, до XII века красовался он на знаменах «германцев», даже тех, кто служил в римской гвардии… Выходит, спор об этнической принадлежности «германцев» пустой. И даже приписанные абзацы к работе Тацита не спасают его.

Многие просто не знают, что тюрки жили по правилу — улус (род), достигший власти, давал орде (союзу родов) свое имя. Иногда орда брала имя хана-предводителя. А иногда ей придумывали прозвище, если было за что. Название появлялось и исчезало, но с ним не исчезал «германский народ», он брал себе новое имя.

«Забывая» об этом обычае, историки не могут истолковать свидетельство грека Птолемея о гуннах, который писал, что «между Бастернами и Роксоланами — Гунны». Римлянин же Тацит (умер около 117), «один из самых аккуратных наблюдателей», о гуннах вообще не упоминал. Птолемей (умер около 160) сказал о них, правда, без подробностей. Значит, гунны в начале II века были известны только в Восточной Европе.

Заметьте, красноречивый факт. Он говорит о том, что за сорок лет, прошедших со дня смерти Тацита, в Европе на арену истории вышли гунны, то есть германцы. Правда, их появление выглядело скромно. Они были почти незаметны среди прочих племен. Но что-то заставило Птолемея отметить их. Ведь тюрки селились на малообитаемых землях, а потому заселение ими Европы шло мирно, без войн. Это и свидетельствует Птолемей.

Во всяком случае, лишь к IV веку имя гуннов получает широкую известность.

Его обычаи, традиции, род занятий, разумеется, тоже не менялись. Германцы по-прежнему почитали коня, их предводители обращались к коням за предсказаниями. И воевали они с той же, степной тактикой, притворно отступали, потом поворачивали и били увлеченного погоней противника. При нападении, как положено тюркам, кричали «Ура», что на их древнем языке значило «Бей», «Рази» и что враги принимали за пугающее рычание.

«Лишь у германцев, — писал Тацит, не ведавший об алтайских традициях, — в обыкновении обращаться за предсказаниями к коням». Они подолгу наблюдали за их ржанием и фырканьем. И никакому другому предзнаменованию не было большей веры, чем этому.

Тот удивительный обычай сохранялся у тюрков на протяжении веков. Так, более чем через тысячу лет после Тацита другой европеец, Рубрук, попавший к тюркам, с изумлением писал о служанке, которую «госпожа посылала поговорить с каким-то конем и спросить у него ответов». И в XX веке, например, у кумыков бытовало выражение: «Пойти посоветоваться в стойло к коню».

9 мая по традиции германцы собирали всех белых кобылиц в табунах и освящали их, «считая коней посредниками богов». Каждый месяц «варвары» выходили встречать молодую луну, и только в полнолуние начинали они самые важные свои дела — тоже непременный обычай Алтая… Много, очень много было в жизни германцев не европейского. На удивление.

Тот же «германский» народ гепиды или гепанта появились среди них не случайно. Старинная легенда рассказывает о том, как орда переправлялась через какой-то водоем, как отстал один род — его судно застала стихия, и оно пришло последним… словом, «гепид» значит «ленивый». Здесь непереводимая игра тюркских слов, дословно «гепи анта» — «там и сушись».

В европейских хрониках записано: от гепидов «отделились лангобарды и авары».

Но с аварами история иная, ее детали разбирает Э. Гиббон. Орда аваров в VI веке бежала с Алтая в Европу, за ним Великий хан отправил погоню, но неудачно, те скрылись на Кавказе, в крепости Анжи, потом пытались пробраться на службу в Константинополь, не получилось, и они вышли к Альпам. Особого расцвета авары достигли при хане Бояне, который во всем подражал Аттиле, даже поселился в одном из его дворцов.

А до него этот дворец и часть подчиненной ему территории сделал «центром нового государства король гепидов Ардерик». Иначе говоря, «поместье» обретало нового хозяина, а с ним и новое название.

«Авары утвердили свое владычество от подножия Альп до берегов Эвксинского Понта», — отметил Гиббон. Власть взяла уже эта орда, и на исторической арене Европы появился очередной «новый народ». О нем рассказал в VII веке Феофилакт Симокатта, подданный Византии. Авары, а ныне это баварцы, до XVI века говорили по-тюркски. И некоторые из них, как говорят очевидцы, до сих пор помнят, что они тюрки…

Еще пример из истории германских «народов». Сынов одного хана звали Утигур и Кутригур. После смерти отца они решили разделиться, их новые орды назвали «утигуры» и «кутригуры». Одни брили затылок, другие — голову. И это все, что отличало два «народа». Судя по всему, родоначальник орды был из рода уйгур, которые обитали на Южном Алтае и которые, как и все тюрки, соблюдали традиции в прическе…

Этнография — наука мирная, но все-таки наука, которая подтверждает старую истину: не флюгер управляет ветром, а наоборот.

И тем она дает повод не согласиться с абсурдом, которым церковники окружили приход тюрков в Европу. Впрочем, и в Средние века были ученые, говорившие правду о происхождении готов, гепидов, вандалов и прочих «народов». Так, Феофан Исповедник (760–818) писал: «…ничем другим, кроме имени, не отличаются друг от друга, говорят на одном языке». Он же сообщал и о вере германцев в Бога Небесного. Обращение к Нему — Донар, Тор было созвучно слову «Тенгри». Позже оно дополнилось именами Ходай, Ватан.

То было в рамках тюркских традиций, каждый каганат называл Тенгри чуть иначе. Это наблюдается и сейчас едва ли не у всех тюркских народов.

Германцы во всем жили той жизнью, что Дешт-и-Кипчак, и поначалу не строили храмы, потому что храмом Бога Небесного считали окружающий мир, что уместился под куполом Вечного Синего Неба. А купол этот по-настоящему ощущается лишь в степи, утром и вечером, когда в душе после молитвы рождается чувство защищенности. Редкое по силе чувство. Так же на небе днем в степи можно видеть косые лучи, пробивающиеся среди туч: лучи, словно крылья креста… Природные наблюдения формировали культуру тюркского народа, ее символы.

Они, германцы, строили такие же города, как другие степняки, потому что иначе не умели. Один из них — Кале, по-тюркски «крепость», «город», «укрепленное место». Но поражает в Германии не это, а то, что современные немцы, позорно называющие предков язычниками, оказались единственными в мире, кто в силу врожденного упрямства сберег имя Дешт-и-Кипчак в топонимике. Согласитесь, в их Deutsch отзвук далекого тюркского оригинала, если, конечно, читать слово без сокращений, по буквам.

Для истинного тюрка не было слова теплее, чем «Дешт». Это и родина, и очаг, и изобилие, но и чужбина, и каменистая пустыня. Все сразу.

Слово, как медаль, имело две стороны: для патриота одна, для изменника другая.

Здесь уже говорилось о слове таш. В древнетюркском языке оно значило «камень», а еще и «внешняя сторона», «облик», «переливаться через край», «выходить из берегов».

Возможно, топоним Дешт (Deutsch) звучал камертоном Великому переселению народов, когда кипчаки, объединив иные племена, расселились на огромной территории от Байкала до Дуная. В народной этимологии выражение приняло привычную форму: таштук кипчак — ташти кипчак — дашти кипчак. В Германии же, где власть переходила от одного улуса к другому, сохранилась только первая часть названия. Слово обрело новый оттенок и стало означать братское соединение орд. «Отсюда название Deuten, — замечает один из историков, — которых римляне называли тевтонами, что значит союзники». Во всяком случае, топоним Deutsch и поныне обозначает место обитания этих орд в Европе — Германию.