Она вошла с приподнятой головой и с вызывающим видом повернулась ко мне, словно готовилась к пощечине или оскорблениям. Я, не веря своим глазам, запер дверь и вставил в паз цепочку. Может быть, она пригрезилась мне или приснилась? Каз смотрела на меня, ожидая моих дальнейших действий, какими бы они ни были. Но, если честно, в тот самый момент я не знал, что делать. Моя человеческая и менее ангельская часть прервала миг смущения. Я схватил ее за плечи, прижал к себе и поцелуем заглушил вопрос, который она попыталась задать. Мы упали на кровать. Сначала мне казалось, что графиня сопротивлялась, но она просто снимала одежду. О своем наряде я даже не тревожился. Мы перекатывались по постели, лаская и царапая друг друга. Она застонала и облегченно выругалась, когда мой фаллос погрузился в нее. Наверное, я сделал то же самое.
Глава 34
СОВМЕСТНОЕ ДЫХАНИЕ
Речь не шла о любви или похоти. Меня мучил голод. Я не знал, что хотел в те мгновения. Но мне настолько не терпелось этого, что я почти не соображал. Быстро кончив и распластавшись на ней, я перевел дыхание и почувствовал пот, который склеил наши тела. Он капал с моего лба на ее волосы. Я не мог говорить. Все слова исчезли. Она лежала на постели, отвернув от меня лицо. Наполовину снятая одежда была разбросана вокруг нас на полу и кровати. Мы долгое время просто лежали и дышали в уши друг другу, словно остальной вселенной не существовало. Знаете, какой реальный смысл у слова «объединение»? Совместное дыхание. Но что предполагал такой союз?
— Каз, — прошептал я. — Прости… но мне непонятно…
Ее ладонь оттолкнула мой подбородок, заставив меня приподняться и отодвинуться в сторону. На миг мне даже показалось, что она хотела вцепиться зубами в мое горло. Затем, когда Каз выскользнула из-под меня, я испугался, что она оденется и покинет номер. Но графиня подсунула колено под мой пах и подтолкнула меня вверх, пока я не скатился с нее. Мои ноги, пенис и голый живот были беспомощно выставлены напоказ, словно у животного на бойне. К счастью, она не стала покушаться на убийство. Каз вскочила на меня, сжала пальцами мой член и начала возбуждать его. Когда тот снова стал твердым, она оседлала моего скакуна, и на ее лице появилось выражение странной одержимой сосредоточенности. Я догадывался, что в эту минуту она вообще не думала обо мне.
Графиня скакала на моем жеребце, как валькирия, летящая на молнии. Казалось, что она опаздывала на последнюю битву эпохальных Сумерек богов. Когда я потянулся к ее белой, качавшейся надо мной груди, она сжала мои запястья и заставила опустить руки, пригвоздив меня к постели своей свирепой страстью. Каз неистово растирала ладонями мою кожу и царапала меня до тех пор, пока мы не слились вместе на одно безмерное мгновение, которое, скорее, напоминало сердечный приступ, чем апогей наших общих желаний. Но ей не хватило этого. Она осталась сидеть на мне, сжимая мой член двумя пальцами внутри себя и продолжая приподниматься и опускаться в трансовой петле движений. Я почувствовал нараставший в ней трепет, который пробегал вверх и вниз по ее позвоночнику. Она задрожала, замерла в хватке неописуемого чувства, затем, покачнувшись несколько раз, соскользнула с меня и легла рядом, с руками, закинутыми за голову, все еще извиваясь, как после разряда электрошокера.
— О Боже, — прошептала она.
Телевизор был все еще включен. Какой-то визгливый персонаж провизжал с экрана:
— Но как Робочоп справится с этим? Разве его клинки не затупятся?
— Если они затупятся, — ответил телепродавец с австралийским акцентом, — мы поменяем их! Абсолютно бесплатно!
Эта фраза была встречена продолжительным шквалом смеха и аплодисментов. Я перекатился на бок и погладил плечо Каз. Она лежала, отвернувшись от меня — стройная спина и беззащитные ягодицы. Но когда я прикоснулся к ней, она оттолкнула мою руку.
— Не надо.
— Каз, поговори со мной.
Она сердито повела плечом.
— Не нужно разговоров. Я серьезно, Бобби. Мы оба знаем, что ты скажешь мне. Что я коварная шлюха, разбившая твое сердце. Давай пропустим предварительный допрос.
Я крепко схватил графиню за руку и, пресекая все попытки вырваться, повернул ее к себе. Несколько секунд она продолжала отворачиваться от меня. Затем Каз, сдавшись, повернула ко мне лицо, о котором я грезил днями и ночами. Капли пота сияли на ее щеках и бровях, но глаза, смотревшие на меня, были сухими и холодными.
— Не задавай мне вопросов, потому что ответов не будет, — сказала она. — Мы с тобой неплохо провели время, однако вечная любовь между нами невозможна. Никаких миллионов лет совместной жизни. Так что забудь об этом. Я пришла к тебе только для того, чтобы сообщить важную новость.
— К черту все новости!
Я сел. Она лежала на спине — такая хрупкая и беззащитная. Но ее слова еще больше распалили меня. Она была здесь, рядом со мной, и говорила, что мы не можем оставаться вместе. Я старался прорваться сквозь красное облако ярости, которое грозило породить новую ссору.
— Я не верю, что наши отношения ничего не значат. У меня были никчемные связи, и я знаю, что у нас все по-другому!
— Ладно, назови это обоюдной страстью.
Приподнявшись на локтях, она переместилась выше на кровати. Ее золотисто-белая голова опустилась на подушку. Тело, будто вырезанное из слоновой кости, вытянулось рядом со мной, и его нижняя часть (от пупка до колен) мешала мне вести серьезный разговор — особенно треугольник лобка, мерцавший, словно пучок соломы, погруженный в золото.
— У нас такое тоже случается. Внезапная страсть в Аду является обычным делом.
— Проклятье, Каз! Что ты хочешь? Если ты собираешься бросить меня, то зачем пришла ко мне?
— Бросить? Тебя?
Графиня приподнялась еще выше и оперлась на комковатую спинку кровати. Казалось, что она не замечала неудобства от грубых деревянных украшений.
— Ты переоцениваешь себя как любовника, Доллар. Неужели ты думаешь, что одна ночь, проведенная с тобой в постели, оставляет у женщин вечный и неизгладимый след? Особенно в моем случае?
— Ты хочешь сказать, что не любишь меня?
Я бы с удовольствием разбил что-нибудь или, сорвав простыню с постели, сбросил Казимиру на пол. То, что мы делали минутами раньше, оказалось похожим на неудачный трюк начинающего фокусника. Все пошло ужасно неправильно.
— Хорошо. Выкладывай мне свои новости. Послушаю, что ты скажешь.
Она посмотрела на меня с печальной улыбкой — впервые посмотрела с тех пор, как вошла в мой номер. Ее глаза были мрачными и серьезными.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});