Читать интересную книгу Крепость демона 2 (СИ) - Винни Фред

до конца твоих дней, лучше было бы сказать да, и отвечать за свои слова, я мог бы, и если честно, капец как хотелось. Но такие решения сложно принимать вот так на бегу, – он опустил глаза, потом поднял и добавил с ироничной улыбкой: – Меня отучивали это делать всю жизнь, и добились успеха – я теперь с первого взгляда знаю, что надо делать, но пока не докажу всем вокруг чисто логически, что это действительно надо, я не делаю. Грёбаные люди без интуиции, хуже инвалидов. Никому не говори, что я это сказал.

Я медленно кивнула с абсолютным пониманием и полной ответственностью – мы оба поддерживали иллюзию его идеального морального облика в СМИ, а наедине он мог позволить себе расистские, сексистские и прочие немодные высказывания, и я могла, это оставалось между нами, как не вынесенный из избы сор.

«Кто бы мог подумать, что однажды в этом списке будет неуважение к отсутствию интуиции. Расширяем границы своих грехов.»

Алан посмотрел на меня с напряжённой улыбкой, сочетающей раздражение и обожание, опустил глаза. Я осторожно спросила:

– К чему этот разговор? Такое долгое вступление, как будто мы помолвку расторгли вчера, а не много лет назад. Ты меня пугаешь.

– Нам вообще не стоило её расторгать.

Он смотрел в стол и теребил в руке салфетку, выглядел напряжённо, канал Печати изолировал – я не понимала, что с ним происходит, это нервировало.

– Алан?

Он поднял глаза, изобразил неубедительную улыбку, получилось нервно, меня это напрягло ещё больше, но я промолчала, решив дождаться продолжения. Он тихо сказал:

– Нам не стоило много чего делать, начиная с того, что мне не стоило сходить с поезда. Если бы мы знали, что нас ждёт в будущем, то совершали бы гораздо меньше ошибок и гораздо больше приятных поступков, но нам не дано знать будущее, к сожалению. Зато настоящее в наших руках. В твоих, если совсем точно, прямо сейчас. И мы можем стать счастливыми, принцесса Лея. Нормальными – вряд ли, но счастливыми – да, я уверен. Со своей стороны я приложу все возможные и невозможные усилия, и получу идеальный результат, чтоб я сдох.

– Убедительная речь, как всегда. Допустим, я впечатлилась, что дальше? Сейчас на столе появится контракт?

Почему-то вслух это прозвучало гораздо холоднее, чем мне хотелось бы, я прикусила язык, по каналу прилетела волна тяжёлого напряжения – у Алана всё тоже прозвучало не совсем так, как он планировал, судя по всему. Я смотрела на его руки – сидели бы мы рядом, я бы уже накрыла его ладонь своей, чтобы он перестал так неприлично дёргаться, но ситуация была не та.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«Зачем он вообще начал этот разговор здесь? Могли бы обсудить в менее людном месте, или вообще на кухне за чаем. Алан? Что-то случилось?»

Он посмотрел на меня, немного расслабился и качнул головой:

– Ничего не случилось. Ещё один год прошёл, больше ничего. У меня напоминалка стоит, дата расторжения помолвки.

Я молчала – я ждала этого, где-то в глубине души я давно была готова к тому, что его рано или поздно эти отношения утомят, и он предложит их закончить. Но того, что он решит сделать это в людном месте, я не ожидала.

«Мог бы прислать сообщение, проще бы было обоим. Алан?»

– Лея… Послушай меня, пожалуйста, без попыток делать какие-то выводы, просто послушай и поверь. Меня эта помолвка дурацкая, и это расторжение, подкосило гораздо сильнее, чем было внешне заметно. Это была моя первая в жизни помолвка, и я хотел всё сделать идеально, а получилось настолько плохо, что хуже даже придумать сложно. Я думал о тебе десять лет. Первые пять пытался бороться с собой и убеждать себя, что это пройдёт, потом смирился, что не пройдёт. Какое-то время жил с мыслью, что умру в одиночестве, потому что кроме тебя никого не вижу рядом. Потом подумал, что… почему не попробовать? Хуже не будет, куда уже хуже, мы так отвратительно расстались, что ты меня должна презирать до конца своих дней.

Я молчала – он просил послушать и я слушала, мы не говорили о том времени ни разу, как будто этой помолвки вообще не было, как-то не сговариваясь. После его триумфального возвращения в мою жизнь в 234м, когда мы пошли на праздник фонарей и как будто прожили его заново, как прожили бы в 220м, если бы в наш праздник не ворвались Никси с Деймоном и их дурацкий эксперимент, потом их дурацкий брак, потом всё остальное, что нам систематически мешало. Всё вроде бы было красиво, мы прекрасно проводили время, когда удавалось его выкроить, а в остальное время регулярно слали друг другу котов, музыку и смешные истории, это было похоже на флирт двух приятных друг другу, но малознакомых людей. Мы дружно закрыли глаза на то общее прошлое, которое нам не нравилось, и жили так, как будто его никогда не было, но это замалчиваемое чудовище росло в тёмных глубинах нашей общей памяти, и сейчас решило подняться на поверхность.

– Лея, ты жалеешь о том времени?

Я не могла дать чёткого ответа на этот вопрос – мой цензор хорошо потрудился, он трудился годами, я забыла это время полностью, но при желании, могла бы найти несколько приятных моментов, о которых точно не жалела. Алан слушал мои мысли, я знала об этом, мне не было нужды их озвучивать, и я не стала. Он помолчал и ответил сам:

– У меня цензора нет, я помню всё. Всё, о чём жалею, и за что себя ненавижу. Меня это грызёт так, как будто это вчера было. Но хорошее тоже помню. И ты это помнишь, это даёт надежду.

Он замолчал, я ждала продолжения.

«Надежду на..?»

Алан посмотрел на меня и улыбнулся, шёпотом признаваясь, как в большой милой глупости:

– Я получил эльфийское образование в области истории моды и этикета, шесть лет потратил. Хрен знает зачем, ни разу не пригодилось, надеялся, что это поможет мне не