Читать интересную книгу Том 5. Дар земли - Антонина Коптяева

Снова подумав об этом, Наджия вздохнула, посмотрела на открывшуюся в конце коридора входную дверь и растерялась. Прямо к ней шел… Ахмадша, блудный сын, осужденный ею за то горе, которое он причинил Ярулле. Он стал еще краше, возмужал, раздался в плечах. Значит, он живет хорошо, счастлив и нет ему дела до того, что у его отца отравлена старость, что его родную мать гложет глухая, ни с кем не разделенная тоска.

Наджия поднялась, отчужденно, с гневной скорбью глядя на сына, отталкивая всем своим видом попытку примирения.

Но это был совсем другой Ахмадша, которого она не знала. Он будто не заметил ее враждебности, подошел, порывисто и нежно обнял ее. Стараясь высвободиться из его рук, мать отвернула лицо, и он, вместо того чтобы коснуться губами ее щеки, нечаянно поцеловал в родинку. Наджия страшно смутилась, но Ахмадша все понял и обнял ее еще крепче:

— Анием, милая анием!

Тогда все большое, напряженное тело матери ослабело, и она судорожно глухо зарыдала без слез, потому что не умела плакать и не привыкла к тому, чтобы ее ласкали.

48

Поднявшись на вершину холма, Ярулла сел на обомшелый, теплый камень и поискал взглядом скважины, пробуренные его бригадой в Исмагилове.

Сыновья тоже хорошо поработали здесь. Он никогда не переставал думать о них, особенно теперь, когда распалась семья, он видел их редко. Равилю и Фатиме захотелось жить отдельно, и они перебрались в соседнее нефтеуправление. Рустемчик уже большой, ходит в детские ясли, и Равиль обещал привезти его осенью погостить у деда. Ахмадша ничего не обещал, ошалев от радости, уехал к своей Надежде и работает инженером в Камской буровой конторе. Осталась со стариками одна Минсулу…

Ярулла вдруг ощутил пронзительно острый толчок в груди. Может быть, потому стало так больно, что вспомнил еще о недавней свадьбе в Светлогорске: Зарифа вышла замуж за вдовца Мирошниченко.

Много лет минуло с той давней встречи в белой траншее заметенной сугробами деревенской улицы. Прошлой осенью смахнуло пожаром Большой Урман: за два-три часа при ураганном ветре сгорели старые избы. И за одну зиму отстроились урманцы заново. Могло ли в старину так легко избыться лютое крестьянское горе? Съездил Ярулла нынче в родную деревню, постоял над речкой, и всюду ему мерещилась прошедшая мимо его жизни Зарифа, ее большая звонкая любовь, все эти годы звеневшая, как весенняя капель, за его наглухо закрытым окном.

— Родная, любимая, теперь уже безвозвратно утерянная! А что я мог?! — прошептал Ярулла, и тут земля поплыла перед его глазами.

Только что он смотрел на промысел. Вдали виднелась веселая долина, избы татарского колхоза, виноградники его, тучно зеленевшие в лощинах. И яблони разбежались там по склону нагорья, словно девушки в разлетевшихся от пляски зеленых в крапинку юбках. Но вот нет ничего, кроме прозрачной голубизны с легкими перышками тающих облаков… Где-то светит солнце, и его тоже не видит Ярулла.

Лежит он, неловко раскинувшись на каменной глыбе, и смотрит в небо. Говорят, море такое же глубокое, а ни разу не пришлось увидеть его. И деньги были, и путевки давали, и туристскую поездку предлагали, чтобы повидал Ярулла иноземные государства. Но никак не мог собраться он в далекую поездку: все боялся пропустить что-то важное здесь, дома. Море! И без Яруллы шумит оно вольной волной. Стоят там, напрасно ожидая его, белые дворцы-санатории, и солнце играет на золотом песке никогда не виданных им пляжей. Ездила туда Хаят со своим Салихом. Ахмадша с Надей поедут тоже.

«Но домой Ахмадшу не тянет. Неужели разлюбил отца? Ну, может, перегнул я немножко… — Ярулла смутно припомнил свои огорчения, душевную муку сына. — Пожалуй, сильно перегнул. Упрямился. Но разве люди живут без ошибок? Многое доходит до разума потом, когда поздно поправить дело. Женился Ахмадша… Будет жить русская алтынчеч [9]с потомком Чингисхана, рожать детей от него. Ну и пусть живут, радуются!»

Неподалеку села на ветку пташка, почистила перышки и сначала робко, а потом в полный голос запела немудреную песенку: наверно, хотела порадовать Яруллу. Но он уже не слышал ее: новый удар в сердце пронзил его насквозь, до самых лопаток. Откуда-то сверху на лицо бурового мастера упал, точно капелька нефти, коричневый жучок, развел крохотные крылья, снова сложил их, а Ярулла даже не почувствовал его прикосновения.

Кругом дышала жизнь: перекликались птицы, внизу, на приволье пастбищ, подернутых у реки предвечерней серебристой дымкой, ржали жеребята, будущие победители на сабантуях, и незримыми потоками шла из глубины нефть — дар земли, поднятый на радость людям Яруллой Низамовым.

1959–1965 гг.

Лениногорск — Люберцы — Красный Ключ-на-Каме — Николина Гора

Примечания

1

Бисмилла — во имя бога, или: господи, благослови (мусульм.). (Здесь и далее прим. автора.).

2

Намаз — мусульманская молитва.

3

Шурпа — татарский суп.

4

Балиш — пирог, испеченный и поданный на сковороде.

5

Мурза — бай, богач (башкир.).

6

Шихан — островерхий холм.

7

Башкирские клички собак: Актырнак (Белый Ноготок), Юлбарс (Тигр), Карабай (Черный Бай).

8

Абый — почтительное обращение к старшему мужчине (татарск.).

9

Алтынчеч — золотокосая (татарок.).