— Ничего, ничего… — сказал Ур обеспокоенным Нонне и Валерию. Просто с ног сбили… Почему они подрались?
Франсуа, тоже очень взволнованный, счищал пыль со спины Ура. Прибежал Шамон, сошел с «Дидоны» и сам Русто.
Происшествие объяснилось просто. В порту вечно толклись безработные докеры, они ссорились между собой, перехватывали друг у друга погрузочные работы, — как видно, и те трое сводили старые счеты.
— Сожалею, Ур, — сказал Русто. — И прошу ни при каких обстоятельствах не вмешиваться в драки — я уже знаю эту вашу особенность. Мадемуазель, мосье, милости прошу на борт «Дидоны». Каюты для вас приготовлены. Люсьен покажет вам лабораторию. Меня же прошу извинить: счета, финансы, бумаги увы, без всего этого не выйдешь в океан…
Каюты — крохотная одноместная для Нонны и двухместная для Ура и Валерия — оказались уютными, с деревянными панелями, с умывальниками и шкафчиками, Но лучше всего была корабельная лаборатория — длинное помещение со столами для карт и приборов. А приборов здесь было множество — термограф и батометры Нансена, драга и дночерпатели, магнитометры разных систем, эхолот и репитер гирокомпаса и другие нужные для работы в море устройства. Они занимали почти все пространство лаборатории, оставляя для людей только узкие проходы.
Жарко было в лаборатории. По крутому трапу поднялись на шлюпочную палубу, которую здесь называли на английский манер бот-деком. Мальбранш в белом берете высунулся из окошка рубки и с улыбкой отдал честь. Подошел здоровяк Арман Лакруа, великий ныряльщик, сдержанно поздоровался.
А механик Мюло вылез из люка машинного отделения, на нем были фиолетовые трусы, и он, подмигнув Валерию, спустил за борт ведро на веревке, зачерпнул воды и тут же, на палубе, окатил себя с головы до ног, после чего снова скрылся в люке.
И только в третьем часу дня, покончив с береговыми делами, «Дидона» оторвалась от стенки причала и малым ходом пошла к выходу из гавани. Стая чаек устремилась за ней.
Глава шестая
ОСТРОВА В ОКЕАНЕ
На берегу ничего не забыли, а? Тогда свистать всех наверх! Пускай выстроятся здесь, на шканцах, будь они прокляты!
Г. М е л в и л л, Моби Дик
Нонна медленно плыла, опустив голову в маске в воду и пошевеливая ластами. Вода была теплая и прозрачная, и в ней цвели роскошные, сказочно многоцветные коралловые сады. Тут и там среди нагромождений кораллов темнели подводные гроты, колыхались пышные водоросли, стаями и в одиночку ходили невиданные рыбы.
Теперь Нонна плыла над внутренним склоном кораллового барьера. Никогда бы не отважилась она заплыть так далеко от берега, если бы не Русто. Он все время держался рядом, вселяя в Нонну спокойное чувство безопасности.
А внизу кипела жизнь. Вон плывет кто-то с желтыми баллонами акваланга за спиной и ружьем для подводной стрельбы на изготовку, и тень от него скользит по светлому дну. Кто это — Ур или Валерий? А вот появился у подножия барьера Шамон, его легко узнать по «аквафлексу» — кинокамере для подводных съемок, похожей на маленький самолет. Кого или что он снимает? Нонна повисла над ним, раскинув руки. Не эту ли забавную рыбу с длинной ниткой на спине снимает Шамон? Или, может, ту уродину, толстую тушу с щетинистым рылом, которая пасется в водорослях? А это кто? Кажется, Валерий. Ну да, бородка мелькнула. Ах, он тянет рыбу на гарпуне, подстрелил-таки… Мальчишка неугомонный. Все они становятся как мальчишки, когда дорываются до воды и аквалангов.
Нонна поплыла дальше и вдруг увидела довольно широкий проход в коралловом барьере. Там сгущалась синева, и Нонна на миг ощутила страх при мысли о бездонной глубине, которая начинается за барьером. Внизу — она отчетливо видела в прозрачной светло-зеленой воде — плыл Ур. Нонна остановилась, чтобы посмотреть, за кем он охотится. Вот он выстрелил — из ружья вылетел гарпун, вытягивая за собой линь. Ни в кого не попал! И тут из синевы прохода выплыла длинная серая тень…
Еще ничего не случилось, еще не успела Нонна осознать, что Ур продолжает по инерции приближаться к проходу, а предчувствие беды уже охватило ее. Она с трудом удержала крик ужаса, едва не выпустив изо рта загубник трубки. Акула медленно, как бы приглядываясь, вплывала в коралловый сад. Ур теперь остановился. Заметил, конечно. Кажется, он находился выше акулы. Кто-то с длинным ножом в руке подплыл к нему и оттолкнул, да, оттолкнул назад. Теперь Нонна отчетливо видела тупые глазки акулы, ее треугольный спинной плавник. Русто был рядом, он потянул Нонну за руку, но она отняла руку, она была как во сне. И в дурном этом сне там, внизу, человек с ножом — теперь она узнала в нем Армана Лакруа надвигался, страшно медленно надвигался на серую тварь… Вдруг — удар хвостом, гибкое тело изогнулось в повороте… в следующий миг акула устремилась обратно в океанскую синь…
Позднее, когда все вылезли наконец из воды и сидели на веранде бунгало в соломенных креслах, Нонна спросила, а Шамон перевел вопрос на французский:
— Почему она отступила? Разве акулы боятся человека?
— Нет, — усмехнулся Арман. — Они не боятся нас. Но иногда их можно озадачить.
— То есть как?
Арман пожал борцовскими плечами. Что он мог сказать? Никогда ведь не знаешь, как поведет себя акула, сыта она или голодна, очень или не очень агрессивна… На какую нарвешься…
Вместо него ответил Русто:
— Арман никого не боится в море, кроме касаток. И акулы, я думаю, чувствуют это.
— Боится Арман или не боится, это мы увидим, когда я проявлю пленку, — сказал Шамон. — По лицу его увидим.
— А ты снял эту встречу? — спросил Русто.
— Да. Правда, камера прыгала у меня в руках, но что-то, надеюсь, получилось.
Валерий выдвинул одно из кресел из тени кокосовой пальмы на солнце и уселся, вытянув ноги и блаженно щурясь.
— Хлебом меня не корми, — заявил он, — а дай позагорать в декабре. И добавил сонным голосом: — Увидел бы меня сейчас друг Рустам — непременно умер бы на месте от зависти…
Раздвинув тростниковые шторы, завешивающие дверной проем, вышел из дома на веранду Гийом Турильер, хозяин бунгало. Шел он трудно, со стуком ставя протез и медленно перенося на него тяжесть тела. Ур придвинул ему кресло.
— Спасибо, мосье. — Турильер сел и принялся одной рукой набивать трубку рыжим табаком. Ловко он делал это. Вторая рука в черной перчатке неподвижно лежала на колене. — Я слышал, вы чуть не угодили в пасть Лизетте? — спросил он.
— Лизетта — это любимая акула Гийома, — пояснил Русто, усмехаясь. Он до сих пор не может ей простить того, что она однажды позавтракала его ногой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});