- Так что ты хотел мне сказать? - Гарри задал вопрос, только вдоволь налюбовавшись умильно-идиллической картиной «Северус Снейп с сыном Гарри Поттера».
Зельевар вздрогнул от неожиданности - он явно не заметил, когда Гарри вернулся из ванной - и коротко ответил:
- Метка горит.
- Что это может означать? - Гарри мновенно посерьёзнел.
- Тёмный Лорд в гневе. Что-то разгневало его так, что он сумел пробиться через мою ментальную блокаду… причём не специально. У тебя не ноет шрам?
- Теперь, когда ты спросил, я понял, что немного ноет. Но я тут с Блейзом так устаю, что и слона на верёвочке не заметил бы…
- Мне кажется, ты знаешь, что его так разозлило.
- Знаю, - Гарри задумчиво потёр подбородок. - Он больше не будет выжидать… теперь, когда знает, что хоркруксы у меня в руках. Он постарается закончить возню с оппозицией одним ударом.
- И этот удар будет по твоей шее, - пессимистично добавил Снейп, с лёгкостью спасая волосы от посягательств Блейза. - Что планируешь делать?
- Если хочешь, избавлю тебя от Метки, - Гарри пожал плечами. - А потом… потом пойду злорадствовать.
- Что ты имеешь в виду, говоря «злорадствовать»?
- В смысле, будить всех в эту дикую рань, - пояснил Гарри. - Не всё мне одному вскакивать на крик Блейза на рассвете.
- Ты какой-то… слишком спокойный. Так уверен в себе?
- Я ни в чём не уверен, - Гарри распахнул створку окна и сел на подоконник - выкурить сигарету. - Я просто… не боюсь.
- Почему?
Гарри затянулся, следя, чтобы дым шёл строго в окно, а не в комнату - не дай Мерлин, Блейз надышится - и пожал плечами.
- Наверно, я привык. И, если честно, мне его жалко...
- Тёмного Лорда? Жалко? Гарри… если ты переутомился, то, может, найдёшь хроноворот и поспишь несколько часов?
- Не надо так нервничать, - посоветовал Гарри. - Честно, не надо беспокоиться. Со мной всё в порядке. И будет в порядке, обязательно.
- Ты так уверен?
- У меня есть брат и сын. Если Тёмный лорд размажет меня по стенке, а не я его, что с ними будет?
- Только жены не хватает, - усмехнулся Снейп. - Джиневра Уизли умерла.
- Я бы всё равно на ней не женился.
- Отчего же?
- Оттого, что я гей. Посидишь с Блейзом, пока я разбужу МакГонагалл и Грюма? Эти двое сами всех остальных поднимут.
Не дожидаясь ответа, Гарри выкинул окурок в окно, прикрыл раму и, соскочив с подоконника, вышел из палаты.
Пора. Время настало.
Наконец-то.
* * *
Солнечные лучи золотили бесконечные ряды армии Вольдеморта; волшебники, великаны, оборотни… у Гарри рябило в глазах. Сам Вольдеморт был где-то там - Гарри чувствовал это по неотвязной боли в шраме, тянущей и припекающей.
Последняя битва должна была состояться сегодня.
- Гарри… ты быстро ушёл, я так и не сказал тебе главного, - Снейп дотронулся до плеча Гарри. У зельевара оказались холодные деликатные пальцы.
- Чего именно?
- Примени ко мне Legillimens, - попросил Снейп, приваливаясь к стене плечом. - Так рассказать… трудно.
- Legillimens, - Гарри сжал запястье Снейпа, и чужая память рухнула в него с готовностью, залепляя все пять чувств, словно пластилином.
…В кабинете Дамблдора было темно. Нахохлившийся Фоукс сидел на жёрдочке - хмурый настолько, насколько это возможно для птицы; Снейп, с угрюмым выражением лица, чрезвычайно похожим на фениксово, сидел в кресел у директорского стола, а Дамблдор размашисто шагал по кабинету - к окну от двери, к двери от окна.
- Севрус, я не знаю, как всё сложится… но ты должен пообещать мне, что когда настанет время, ты расскажешь Гарри то, что я не могу сказать ему сам. Я думаю, сейчас он… не совсем адекватно это воспримет. Он ведь слизеринец.
- Слизеринец - это не клеймо.
- Но это накладывет отпечаток на характер.
- О чём я должен ему рассказать?
Дамблдор сделал глубокий вдох.
- Скажи ему, что в ту ночь, когда Вольдеморт пытался убить его, Авада Кедавра отскочила от Гарри благодаря Лили… и часть души Тёмного лорда отделилась от целого. И вселилась в единственное живое существо во всём доме. Часть души Вольдеморта находится в Гарри, обеспечивает эту необычайную легилиментивную связь между ними… и пока часть души Вольдеморта - в Гарри, Тёмный лорд не может умереть.
- Значит, мальчик должен погибнуть? - тихо спросил Снейп.
- Тёмный лорд должен сам… сделать это. Это главное условие.
- Вы растили его все эти годы, как свинью на убой, - Снейп говорил на удивление хладнокровно. - Вы лишали его всех привязанностей, чтобы он умер без колебаний. Теперь я понимаю, почему Вы так спокойно отнеслись к тому, что он попал в Слизерин - Вы знали, что его там ждёт.
- Я не мог знать, что ждёт Гарри, Северус. Я не провидец… к сожалению, - Дамблдор сцепил руки за спиной и быстрее заходил по кабинету. - Всё, что я знаю - так это то, что Гарри должен умереть.
- Но…
- Ты расскажешь ему об этом, Северус. Я надеюсь на тебя.
- Будьте Вы прокляты, - сказал Снейп…
Гарри выдрался из чужих воспоминаний, тяжёлых и вязких, как застывающий гудрон свежего асфальта; жадно вдохнул чистый, слегка пахнущий жарой и пылью воздух и разжал руку, сообразив, что на запястье Снейпа останутся синяки.
- И что будет дальше? - Гарри чувствовал себя персонажем идиотской мелодрамы, поверив воспоминанию сразу же, безоговорочно. - Он убьёт меня. А кто убьёт его?
- Возможно, господин директор подумал, что потом всё сопротивление разом выпустит в Тёмного лорда по Аваде, - Снейп раздражённо дёрнул плечом. - Глядишь, хоть одна да попадёт. А может, рассчитывал выпихнуть тебя с того света обратно, чтобы ты закончил свою работу. Не знаю.
- Почему ты не сказал мне раньше?
- Кто я такой, чтобы портить тебе последние дни рядом с братом и сыном?
- Если бы ты их испортил, я бы не строил идиотских неосуществимых планов, - Гарри отвернулся от зельевара и вгляделся в бесконечную армию. Где-то там ходит вторая половина его души, хе…
- Я…
- Не говори ничего. Дай мне подумать.
- Хорошо.
- С кем ты оставил Блейза?
- С мадам Помфри.
- Понятно. Пожалуйста, дай мне подумать… одному.
В голове у Гарри было пусто и легко; звонко-звонко, как будто весенний ветер выдул из черепной коробки всё содержимое и наполнил её запахом весенних цветов, шёпотом ручья и прочими невесомыми благоглупостями.
Он должен умереть. Наверно, это будет не больно: Вольдеморт не станет на этот раз затевать игру в кошки-мышки - для этого он слишком часто упускал из когтей досадно шуструю мышку.
Он уже умирал прежде - на шестом курсе, умирал каждый день по многу раз, обмирая от страха, пряча в подушку злые слёзы, задыхаясь без привычной дозы обезболивающего - обособливающего от реальности. Он умер тогда несколько сотен раз, и не боялся теперь ещё одного раза; одного-единственного - какая мелочь! Страх ушёл из Гарри тогда, когда единственной причиной жить стало не желание дышать, пить есть, думать, двигаться, колдовать, а осознание того, что в этом мире есть те, кому он нужен.