— Но ведь её снова поставили, — сказал лейтенант Хепплуайт.
— На вид она вроде закрыта, — пожал плечами радист.
Капитан не был настроен вести беседу на посторонние темы.
— Мы тут не затем, чтобы обсуждать забегаловки, — заявил он. — Мы должны связаться отсюда со штабом.
— Да, сэр, — ответили все.
Забегаловка стояла поодаль от дороги, перед ней раскинулась гаревая площадка стоянки, а на обочине красовался большой указатель: «Ресторан Маккея». Водитель остановился возле щита, и радист принялся вызывать штаб. Минуту спустя помехи поутихли, и послышался гулкий глас, словно они связались с обитателем банки из–под собачьего корма.
— Штаб на связи, — доложил радист.
— Хорошо, — сказал капитан. — Сообщите им, где мы. Где мы, черт возьми?
— У ресторана Маккея, сэр.
Капитан пригнул голову и набычился, словно вот–вот начнет бодаться.
— Когда я спрашиваю, где мы, — сквозь зубы прошипел он, — мне не нужен ответ, который я могу вычитать на указателе, стоящем прямо напротив этого чертова окна. Когда я спрашиваю, где мы, я хочу знать…
— Возле Сагапонака, сэр.
— Возле Сагапонака?
— Да, сэр.
— Сообщите об этом в штаб.
— Да, сэр.
— Узнайте, что там происходит, и происходит ли что–нибудь?
— Да, сэр.
— Скажите им, что мы будем здесь вплоть до следующей связи.
— Да, сэр.
— До тех пор, пока не найдется банк, или не кончится дождь, или я не свихнусь.
Радист захлопал глазами.
— Да, сэр, — сказал он.
— Смотря что случится раньше.
— Да, сэр.
Капитан повернулся к лейтенанту Хепплуайту, имевшему весьма бледный вид.
— Я даже в младенчестве ненавидел дождь, — объявил он. — У меня была пучеглазая кукла, которую стукнешь, и она валится, а потом встает опять. Она была ростом с меня, и с утяжеленным задом. Так вот, в дождливые дни я, бывало, уносил эту неваляшку в подвал и мордовал до усрачки.
— Да, сэр, — ответил лейтенант.
У капитана отвисло веко.
— Я уже устал от вашего вечного «да, сэр», — сказал он.
— Да–сссссс… — ответил лейтенант.
— Сэр? — позвал радист.
Капитан повернул тяжелую голову.
— Сэр, — сказал радист, — я сообщил в штаб о нашем местонахождении, а они говорят, что не имеют ничего доложить.
— Уж конечно, — хмыкнул капитан.
— Они говорят, что дождь затрудняет поиск.
Капитан нахмурился.
— Они взяли на себя труд указать нам на это обстоятельство?
— Да, сэр.
— Э… — предостерегающе произнес лейтенант Хепплуайт.
Капитан взглянул на него.
— Что, лейтенант?
— Ничего, сэр.
— Который теперь час, лейтенант?
— Четверть одиннадцатого, сэр.
— Я проголодался. — Капитан посмотрел через голову лейтенанта на забегаловку. — Почему бы вам не взять для нас кофе и датских булочек, лейтенант? Я угощаю.
— Там в окне табличка, сэр, и на ней написано, что они закрыты.
— Вероятно, ещё не готовы открыться после пожара, — вставил радист. — То, другое помещение сгорело дотла.
— Лейтенант, — велел капитан, — ступайте постучите в дверь и узнайте, нет ли там кого. Если есть, спросите, могут ли они хоть приоткрыться и дать нам кофе с датскими булочками.
— Да, сэр, — ответил лейтенант и поспешно добавил: — То есть, я… э…
— А если нет кофе и датских булочек, — продолжал капитан, — то пусть устроят нам что–нибудь другое, мы будем признательны. Вы скажете им что, лейтенант?
— Э… скажу, сэр.
— Благодарю, — проговорил капитан и, забившись в угол, вперил пасмурный взор в стену дождя.
Лейтенант выбрался из машины, и его форменный дождевик тотчас промок до нитки. Тут и впрямь был ливень, самый настоящий потоп, которому наплевать на всех и вся. Лейтенант Хепплуайт захлюпал по лужам к забегаловке, только теперь отметив про себя, насколько у неё «закрытый» вид. Мало того, что в окне виднелась начертанная от руки надпись: «Закрыто», в забегаловке к тому же не горело ни единого огонька.
Над всем сооружением витал эдакий дух неготовности приступить к работе. Обугленные черные останки ранее стоявшей тут забегаловки со всех сторон обрамляли и новую, поскольку убрать их не успели. Новая забегаловка по–прежнему стояла на колесах и не имела никакой облицовки; заглянув в просвет под сооружением, лейтенант Хепплуайт увидел колеса легковушки и грузовичок, стоявшей позади забегаловки — единственные признаки возможного присутствия здесь человеческих существ.
Но больше всего забегаловка потрясла лейтенанта царившим здесь духом упадка. Это было одно из мелких предприятий, на которое посмотришь, и сразу ясно, что оно обанкротится меньше чем через полгода. Частично такое впечатление, разумеется, объяснялось дождем и пасмурным днем, а частично — тем, что новая забегаловка стояла на старом пепелище. Но главное — окна. Слишком уж они были малы. Люди предпочитают закусочные с широкими окнами, подумал лейтенант, им нравится выглядывать на улицу и пялиться на поток машин.
В передней стене закусочной было две двери, но ни к одной из них не вела лестница. Лейтенант захлюпал к ближайшей и постучал в нее, не надеясь на какой–нибудь отклик. Он уже собирался повернуть восвояси, когда дверь вдруг чуть приоткрылась, и на пороге появилась худенькая пожилая женщина; она выглянула и посмотрела на Хепплуайта сверху вниз. Из уголка её рта торчала сигарета, которая заходила ходуном, когда женщина произнесла:
— Что вам угодно?
— Да вот подумали, — объяснил лейтенант, — нельзя ли малость разжиться тут кофе с датскими булочками?
Разговаривая, лейтенант был вынужден задрать голову, что при существующих обстоятельствах причиняло ему неудобства. Прежде козырек фуражки предохранял его лицо от дождя, но теперь лейтенант прямо–таки захлебывался.
— У нас закрыто, — объявила женщина.
В дверях появилась ещё одна. Она спросила:
— Что такое, Гертруда?
Эта женщина была поменьше ростом, носила шейный корсет и выглядела раздраженной.
— Он хотел кофе с датскими булочками, — ответила Гертруда. — Я объяснила, что у нас закрыто.
— У нас и впрямь закрыто, — подтвердила вторая женщина.
— Э… мы офицеры полиции, — сообщил сержант.
— Я знаю, — ответила Гертруда. — Это видно по вашему головному убору.
— И по машине, — добавила вторая женщина. — Там на борту надпись: «Полиция».
Лейтенант повернулся и посмотрел на патрульную машину, хотя и без того знал, что начертано на борту. Он снова метнул взгляд на женщин и сказал:
— Э… мы тут по служебным делам и думали, что, может, вы продадите нам немного кофе с датскими булочками, даже если у вас ещё не совсем открыто. — Он попробовал обаятельно улыбнуться, но получил в награду только полный рот дождевой воды.
— У нас нет датских булочек, — ответила раздражительная женщина в шейном корсете.
Настроенная более доброжелательно Гертруда сказала:
— Я бы и хотела выручить вас, но дело в том, что у нас пока нет электричества. Ничего ещё не подсоединено. Мы только что приехали. Я и сама не отказалась бы от чашки кофе.
— Если дверь останется открытой, тут будет чертовски холодно, — проворчала раздражительная женщина.
— Что ж, спасибо и на этом, — произнес лейтенант.
— Вот мы откроемся, тогда и приходите, — пригласила Гертруда. — Угостим вас кофе с датскими булочками за счет заведения.
— Непременно приду, — пообещал лейтенант и захлюпал по лужам восвояси, чтобы доложить обстановку. — У них нет электричества, капитал, — сообщил он. — Они ещё ничего не стряпают.
— Даже нормальную верхушку холма, и то выбрать не умеем, — посетовал капитан и обратился к радисту: — Эй, вы!
— Сэр?
— Узнайте, нет ли в ближайшей округе патрульных машин.
— Да, сэр.
— Нам нужен кофе с датскими булочками.
— Да, сэр. Какой кофе вы предпочитаете?
— Слабый, три кусочка сахара.
Вид у радиста сделался совсем уж недужный.
— Да, сэр. Лейтенант?
— Черный, одна пилюля «Сладкого и гадкого».