— Ну, по крайней мере теперь ты выглядишь лучше. Пойдемте, я вам кое-что покажу.
Он привел их в помещение с рядами удобных кресел. Скиопос подошел к передней стенке и нажал на кнопку. Развернулся экран, и Мэтью понял, что это корабельный кинозал. В стене за сидениями было отверстие; очевидно, оттуда проецировали фильм.
— Садитесь, — сказал Скиопос. — Я сейчас.
Все, что происходило с момента их появления, казалось нереальным. Как во сне. Но это превосходило все остальное. Мэтью и Билли сели, а Скиопос вышел. Несколько мгновений — и из отверстия в стене послышался голос:
— Готовы? Хорошо! Начинаю.
Свет погас. Чернота и на мгновение приступ клаустрофобии; но экран осветился, и страх отступил. Это был мультфильм — “Приключения Тома и Джерри”. Поглядев вбок, Мэтью увидел лицо Билли. На нем было обычное детское удовольствие.
Скиопос показал еще два мультфильма, потом выключил аппарат и зажег свет в зале. Потом сказал в отверстие:
— Перерыв. Сидите. Я сейчас.
Вернувшись, он принес поднос.
— В перерыве у нас мороженое и конфеты. Как насчет этого, Билли? А вам сигарету, Мэтью? Или сигару?
Он дал Билли мороженое и плитку шоколада, зажег сигарету для Мэтью, а сам закурил маленькую сигару. Потом сел и начал говорить. Мэтью слушал его, гадая, здоров ли он, или безумен. Он не проявлял никаких признаков безумия, а был очень дружелюбен и деловит. Но ситуация была безумной, а он слишком обычно воспринял их появление Либо он должен был больше обрадоваться людям, либо негодовать из-за растраты драгоценных припасов: ведь они ограниченны, а что он будет делать, когда они кончатся?
По мере того как он говорил, яснее становилась картина происходившего. Он не убеждал команду остаться и не слушал их уговоров идти. Оставшись один, он копался в машине, пока не пустил ее в ход. Они шли на юг из Лондона, везя в танках воду в качестве балласта, и он умудрился переключить эту воду в охлаждающую систему. Безумный или нет, он был, очевидно, толковым механиком. Потом он начал чистить корабль, что делал с подмеченной Мэтью дотошностью. Он готовил для себя на большой электропечи, работавшей от генератора, слушал пластинки, снова и снова смотрел фильмы.
Он сказал:
— Вы, может быть, думаете, что мне одиноко? Но когда слушаешь голоса, видишь лица… у меня есть лента с Синатрой и Авой Гарднер. Они как друзья. Понимаете?
Мэтью медленно, с наслаждением курил сигарету. Он спросил:
— А радио?
— Радио? Вышло из строя.
— Вы можете починить его?
Скиопос пожал плечами:
— Я мало что понимаю в радио.
— Если попробовать… может, сумеем поймать какую-нибудь станцию.
Скиопос смотрел на него без всякого интереса.
— Мы знаем, что Западная Европа уничтожена. Вероятно, что-то подобное произошло и в Америке. Но ведь не может быть так плохо всюду… Россия, Китай, Новая Зеландия?
— Я мало что понимаю в радио, — повторил Скиопос.
Мэтью понял, что тому не нужен контакт с внешним миром. Он удовлетворен тем, что стал центром своего маленького мирка. Но почему тогда он их принял так по-дружески? Может быть, потому, что они дали ему возможность показать свою власть и чудеса.
Мэтью спросил:
— А горючее?
— Горючее? У меня его много.
— Сколько?
У Скиопоса появилось беспокойное выражение, он отвел взгляд. Настойчиво сказал:
— Много горючего, говорю вам.
— Но когда оно кончится и генератор заглохнет, что вы тогда будете делать?
— Не о чем беспокоиться. Вообще не о чем. Простите, Мэтью. Мне нужно заняться делами. Погуляйте. Увидимся позже.
В следующий раз они увидели Скиопоса в камбузе. Он готовил еду. Встретил их он так же приветливо, как и раньше.
— Когда у меня нет гостей, я днем перехватываю что-нибудь, но теперь я подумал, что вам захочется горячего.
— Не беспокойтесь, — сказал Мэтью. — Мы прекрасно обошлись бы хлебом с сыром.
Но запах был неотразим: толстые куски ветчины жарились в масле.
— Ничего особенного, — сказал Скиопос, — ветчина, жареный картофель, помидоры. Подождите еще десять минут. Хорошо?
За едой он рассказывал о своем распорядке дня. Будильник поднимает его в 6.30. Он моется, бреется и готовит на камбузе себе завтрак: кофе, тосты и консервы. Потом осматривает корабль, прибирает необходимое и отправляется на ежедневную прогулку на берег. Он делает это в любую погоду. Когда Мэтью нашел лестницу, он как раз гулял.
В первые дни он работал и во второй половине дня, ликвидируя последствия катастрофы. Теперь в этом нет необходимости, и он проводит время в бассейне, а в плохую погоду слушает пластинки и смотрит фильмы. На корабле есть библиотека, но Мэтью понял, что Скиопос не любитель чтения.
Он провел Мэтью и Билли по кораблю. Скиопос был вежлив и точен в объяснениях. Как будто они были официальные посетители, а танкер стоит в Лондонском порту, отдыхая после пути. Скиопос указывал на повреждения, но говорил о них бегло; создавалось впечатление, что ремонтники вот-вот примутся за работу. Они поднялись на мостик, шедший по обе стороны от надстройки. Теперь они находились более чем в ста футах над морским дном, высоко над ними вздымались сигнальная мачта и радар. Танкер уходил вдаль. Дождь прекратился, и видимость улучшилась. Миля за милей видны были полоски грязи, галька, скалы. Такой вид вполне может свести с ума, подумал Мэтью.
Скиопос смотрел вперед, как будто по-прежнему видел серые воды пролива. Спокойным голосом он сказал:
— Он прекрасен, не правда ли?
Мэтью ответил:
— Впечатляет.
— Мой первый корабль.
— Правда?
— Мне тридцать восемь лет, — сказал Скиопос. — На этой линии нельзя стать капитаном моложе тридцати пяти. Я знал одного парня на пять лет моложе меня, он был капитаном танкера. Потом построили эту красавицу. Спустили на воду 18 месяцев назад. Парень, который плавал на ней, заболел: что-то с почками, не знаю, что именно, но он пролежал в госпитале несколько месяцев. Мне как раз нужно было идти в отпуск. У нас хороший отпуск, на 4–5 месяцев. Меня спросили, хочу ли я пойти капитаном, или уйду в отпуск. Ну, можно ли об этом спрашивать? Я сказал по телефону “да”, а потом поехал в контору, чтобы убедиться, что они меня поняли. Через два дня я принял корабль. Когда ударил первый толчок, я еще нес свою первую вахту.
— Не повезло.
Скиопос рассеянно и несколько удивленно посмотрел на него. Потом перевел взгляд на огромный корабль.
— Он прекрасен. Лучший танкер на линии. Пойдемте, я покажу вам рубку.
Билли устал. Длинные переходы измотали его, к тому же в прошлую ночь было очень холодно. Мэтью сказал об этом Скиопосу, и сразу после ужина из компота, горячего шоколада и печенья они уложили мальчика в постель. Сонный и счастливый, Билли лег на чистую простыню, постеленную на мягкий матрац. Ему необходим отдых, подумал Мэтью. Будущее нельзя связывать с этим кораблем, но почему бы не провести здесь несколько дней и не перезарядить батареи?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});