Мы боимся, что ответственность за прискорбную кончину молодого человека лежит на этом богохульнике, Ахкеймионе. И добавить тут нечего. Да будет Бог милостив к его душе. Книга Гимнов, глава 6, стих 22. "Земля плачет при вести о тех, кто не знает гнева Божьего".
Но как твое послание привело нас в недоумение, так, мы боимся, это послание озадачит тебя не менее. Поскольку мы заключили для Священной войны союз с Багряными Шпилями, благочестивые люди не раз уже задавали нам вопросы о пути Компромисса. Но мы молимся, чтобы все уразумели, что рукой нашей двигала Необходимость. Без Багряных Шпилей Священное воинство не может и надеяться одержать верх над кишаурим. "Не отвечай на богохульство богохульством", — сказал наш Пророк, и наши враги часто повторяют этот стих. Но, отвечая на обвинения культовых жрецов, Пророк также сказал: "Много тех, кто очищен путем греха. Ибо Свету всегда должна сопутствовать тьма, если это Свет, и Святости всегда должны сопутствовать нечестивцы, если это Святость". И потому Священному воинству должны сопутствовать Багряные Шпили, если оно Священно. Книга Ученых, глава 1, стих 3. "Пусть Солнце следует за Ночью по небосводу".
Теперь же, принц Нерсей Пройас, мы должны просить тебя о дальнейшем Компромиссе. Ты должен сделать все, что в твоих силах, чтобы помочь адепту Завета. Возможно, это окажется не настолько трудно, как мы страшимся, поскольку этот человек был некогда твоим учителем в Аокниссе. Но мы знаем глубину твоего благочестия, и, в отличие от большего Компромисса, на который мы тебя вынудили пойти в деле с Багряными Шпилями, здесь нет Необходимости, на которую мы могли бы сослаться, дабы утешить сердце, смущенное соседством греха. Книга Советов, глава 28, стих. 4. "Спрашиваю я вас: есть ли друг труднее, чем друг грешный?"
Помоги Друзу Ахкеймиону, Пройас, хоть он и богохульник, дабы через эту нечестивость пришла Святость. Ибо в конце все будет очищено. Книга Ученых, глава 22, стих 36. "Ибо воюющее сердце устанет и обратится к более приятной работе. И покой рассвета будет сопровождать людей в трудах дневных".
За защитит и сохранит тебя Бог и все Его аспекты.
Майтанет».
Пройас положил пергамент на колени.
«Помоги Друзу Ахкеймиону…»
Что мог иметь в виду шрайя? Что должно стоять на кону, чтобы он обратился с такой просьбой?
И что теперь ему, Пройасу, делать с этой просьбой, теперь, когда выполнять ее слишком поздно?
Теперь, когда Ахкеймион сгинул.
«Я убил его…»
И Пройас внезапно осознал, что он использовал старого учителя как знак, как меру собственного благочестия. Что может быть большим доказательством праведности, чем готовность пожертвовать тем, кого любишь? Не таков ли смысл урока, полученного Ангешраэлем на горе Кинсурея? И есть ли лучший способ пожертвовать любимым человеком, чем сделать это нехотя?
Или чем отдать его врагам…
Пройас подумал о той женщине на стоянке Келлхуса — любовнице Ахкеймиона, Эсменет… Какой безутешной онаказалась. Какой испуганной. Неужто он тому виной?
«Она всего лишь шлюха!»
А Ахкеймион был всего лишь колдуном. Всего лишь.
Все люди не равны. Несомненно, боги благосклонны к некоторым более, чем к другим, но дело не только в этом. Действия — вот что определяет ценность каждого чувства. Жизнь — вопрос, который Бог задает людям, а поступки — их ответы. И, как и всякий ответ, они могут быть правильными или неправильными, благословенными или проклятыми. Ахкеймион сам себя погубил, приговорил собственными действиями! Точно так же, как и эта шлюха… Это не мнение Нерсея Пройаса, это мнение Бивня и Последнего Пророка!
Айнри Сейена…
Тогда откуда этот стыд? Боль? Откуда непрестанные, терзающие сердце сомнения?
Сомнение. В некотором смысле, это был единственный урок, который преподал ему Ахкеймион. Геометрия, логика, история, математика, использующая нильнамешские цифры, даже философия! — все это, как сказал бы Ахкеймион, тщета и суета сует перед лицом сомнения. Сомнение создало их, и сомнение же их уничтожит.
Сомнение, сказал бы он, сделало людей свободными… Сомнение, а не истина!
Вера — основание действий. Тот, кто верит, не сомневаясь, сказал бы Ахкеймион, действует, не думая. А тот, кто действует, не думая, порабощен.
Так всегда говорил Ахкеймион.
Однажды, наслушавшись рассказов обожаемого старшего брата, Тируммаса, о его душераздирающем путешествии в Святую землю, Пройас сказал Ахкеймиону, что хочет стать шрайским рыцарем.
— Почему? — воскликнул колдун.
Они гуляли по саду — Пройас и посейчас помнил, как перепрыгивал с одного опавшего листа на другой, просто ради того, чтобы послушать их шуршание. Они остановились рядом с огромным железным дубом в центре сада.
— Тогда я смогу убивать язычников на границе империи! Ахкеймион в смятении воздел руки к небу.
— Глупый мальчишка! Сколько на свете вероисповеданий? Сколько конкурирующих религий? И ты будешь убивать людей в слабой надежде, что твоя религия единственно правильная?
— Да! У меня есть вера!
— Вера, — повторил колдун, так, словно произнес имя заклятого врага. — Подумай-ка вот над чем, Пройас… Вдруг настоящий выбор — он не между чем-то определенным, между той верой и этой, а между верой и сомнением? Между тем, чтобы отказаться от тайны, и тем, чтобы принять ее?
— Но сомнения — это слабость! — крикнул Пройас. — А вера — это сила! Сила!
Никогда — Пройас был уверен, — он не чувствовал себя таким святым, как в тот момент. Ему казалось, что солнечный свет пронизывает его насквозь, омывает его сердце.
— В самом деле? А ты не пробовал смотреть но сторонам, Пройас? Попробуй быть повнимательнее, мальчик. Посмотри, а потом скажи мне, многие ли впадают в сомнения из слабости? Прислушайся к тем, кто тебя окружает, а потом скажи, что ты понял…
Пройас выполнил просьбу Ахкеймиона. На протяжении нескольких дней он наблюдал и слушал. Он видел множество колебаний, но он был не настолько глуп, чтобы спутать их с сомнениями. Он слышал, как пререкаются кастовые дворяне и как жалуются жрецы. Он подслушивал разговоры солдат и рыцарей. Он наблюдал, как посольство за посольством пререкается с его отцом, выдвигая одну цветистую претензию за другой. Он слушал, как рабы перешучиваются за стиркой белья или препираются за едой. И он крайне редко слышал среди всех этой бесчисленной похвальбы, заявлений и обвинений те слова, которые, благодаря Ахкеймиону, сделались для него такими знакомыми и обычными… Слова, которые самому Пройасу казались очень трудными! И даже при этом они по большей части принадлежали тем, кого Пройас считал мудрыми, справедливыми, сострадательными, и очень редко — тем, кого он считал глупым или злым.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});