Аллах и да облагодетельствует нас им. Хабиб Улд Махмуд-Анбабо был в ту пору в числе главных пособников и советчиков паши. Первое, с чего они начали после совета своего, это то, что провозгласили по городу, что-де наутро паша войдет в дома людей и владелец того дома, в котором он найдет оружие, пусть пеняет только на себя — и это за исключением лишь домов факихов, сыновей Сиди Махмуда. И люди со своими богатствами бросились к ним в их дома ради сохранения [этих богатств], полагая, что марокканец, когда увидит богатство в каком-либо /
169/ доме в момент обыска, захватит его насильно и несправедливо. А такова и была сущность желания Махмуда и его советников в том их совете.
Наутро марокканцы вошли в дома и все их обыскали. Затем было провозглашено, чтобы все люди собрались на [следующее] утро в соборной мечети Санкорей для принесения присяги государю Мулай Ахмеду.
Все люди собрались, и принесли присягу жители Туата, Фаззана, Ауджилы и их земляки в первый день — и был это понедельник, двадцать второй день священного [месяца] мухаррама, открывавшего год второй после тысячи [18.X.1593]. Затем во вторник двадцать третьего этого месяца [19.X.1593] присягнули жители Валаты, Ваддана и их земляки. И сказал паша: "Остались только факихи. Завтра люди будут присутствовать, пока они не присягнут..."
Но когда назавтра люди собрались в мечети, двери были заперты, а людей вывели — за исключением факихов, их друзей и сопровождающих, которых в тот день схватил паша Махмуд ибн Зергун (а была это среда, двадцать четвертое мухаррама, открывавшего год второй после тысячи [20.X.1593]); он полонил их и приказал доставить их в замок двумя группами. Одну группу повели посреди города, а [другую] группу вывели из города со стороны киблы. И были среди последних мученики, которые оказались убиты в тот же день.
Они шли, пока не достигли квартала Дьимгунда. И один из пленников — а это был вангара, коего звали Андафо, — выхватил из ножен меч одного из стрелков и ударил того им. И тотчас же были перебиты четырнадцать человек из пленников: девять — из людей Санкорей: ученейший факих Ахмед Могья; факих аскет Мухаммед ал-Амин, сын кадия Мухаммеда ибн Сиди Махмуда; факих ал-Мустафа ибн Сиди Махмуд; факих ал-Мустафа, сын факиха Масира-Анда-Омара; Мухаммед ибн Ахмед-Биро,/170/ сын факиха Махмуда; Будьо ибн Ахмед аг-Осман; Мухаммед ал-Мухтар ибн Могья-Ашар; Ахмед-Биро, сын Мухаммеда ал-Мухтара, сына Ахмеда, брата альфы Салиха-Такунни (а тот был сыном брата Масира-Анда-Омара); Мухаммед-Сиро ибн ал-Амин, родитель Сонны; Махмуд Кираукоре — из жителей квартала Кабир; Бурхум Бойдоли ат-Туати, кожевник — а он был из жителей Койра-Кона; двое вангара — Андафо, который послужил причиной этого горестного события, и его брат; двое "хартани", принадлежавших потомкам Сиди Махмуда, — Фадл и Шинун, оба портные.
Убиение остановилось на Мухаммеде ибн ал-Амине Кано — а он [тоже] был в той партии, но его освободил от веревок брат каида Ахмеда ибн ал-Хаддада. Он поднял Мухаммеда на своего коня и бежал с ним к его дому; и тот остался невредим.
Известие это достигло паши Махмуда (а он продолжал пребывать в мечети), и он сказал: "Я не приказывал этого!" И он послал к стрелкам запрещение повторять подобное этому.
Что же касается кадия Омара, то в тот день был он глубоким старцем. У него болела спина[599], и он не мог ходить. И марокканцы посадили его верхом на молодого мула — его и аскета Сиди Абдаррахмана, его брата, в составе группы, что прошла через город. Все, кого схватил паша Махмуд, были во время перехода связаны, кроме этих двоих.
Это убиение произошло близ дома Амрадошо — а это был один из "харатин" города, и ему было приказано похоронить этих покойников в своем доме. И собрал он в одной могиле факиха Ахмеда Могья, факиха Мухаммеда ал-Амина и факиха ал-Мустафу. А ученейший факих Мухаммед Багайого был тем, кто занимался их снаряжением [в последний путь]. Упомянутый же Амрадошо выехал из Томбукту и жил в городе Тьиби, пока не скончался. А когда услышал [об этом событии] отшельник Сиди Абдаррахман, то сказал: "Из членов этой семьи сегодня этот призыв постигнет [всех], кроме Мухаммеда ал-Амина!" Когда же услышал он о смерти в их числе Фадла, то сказал: /171/ "Фадл попал в этот призыв; он уже спасся!"
Потом паша Махмуд вошел в дома убитых и забрал все, что было в них богатств, товаров и мебели — что сочтет лишь Аллах из числа собственности убиенных и собственности [других] людей, бывшей на хранении.
Соратники же паши разграбили то, до чего добрались. Они обнажали срамные места людей, оголяли их свободных женщин и совершали над теми насилия, уводя их в крепость вместе с мужчинами; и [всех] их марокканцы продержали в заточении шесть месяцев.
А паша Махмуд расточил все богатство. Он его разбрасывал как попало и осыпал им стрелков. Государю же Мулай Ахмеду он послал лишь сто тысяч золотом.
Затем прослышал паша Махмуд — а был он в Томбукту, — что евнух каид Аммар и его товарищи, которых оставил паша в крепости Колени, застигнуты великими бедами со стороны аскии Нуха. И паша послал к ним каида Мами ибн Берруна на судах, дабы тот их доставил в Томбукту. И когда тот прибыл к ним, то не смог войти к ним со стороны ворот крепости из-за того, что товарищи аскии Нуха [сильно] теснили осажденных. А Мами подошел к ним по реке на судах с тыльной стороны крепости; они сломали [ограду] крепости с той стороны, в пролом вошло судно, каид Аммар сел в пирогу фанфы[600] Саида Дуга, и [все] они достигли Томбукту невредимыми.
Упомянутый фанфа сказал: когда жители Дженне прогнали государя Мали после возвращения паши Джудара в Марракеш, а помянутый каид Аммар был тогда пашою, к нему послали поздравление через чауша Масуда ал-Лаббана на его, [фанфы], судне. Говорит он: "Когда предстали мы перед Аммаром, он спросил: "Ты не тот ли, кто вез меня на своей пироге, когда мы уходили из крепости Колени?" Я ответил: "Да, это я!" И узнал я тогда, что он тверд памятью и проницателен глазом..."
В ответ на прибытие посланцев кадия Омара в Марракеш повелитель государь Мулай Ахмед в сафаре — а Аллах лучше знает! — тысяча второго года [27.X—25.XI.1593], вскоре после захвата факихов, послал в Томбукту каида Бу Ихтийара; а тот был принявший ислам христианин, /172/ смуглый цветом и