— Везение — дорогое удовольствие, — многозначительно ответил Юлан. — Однако кому придет в голову жадничать, когда речь идет о безопасности родной страны? Однако можете не беспокоиться — в один прекрасный день междоусобица может сыграть вам на руку.
— Ты полагаешь, Пленимар победит? — с трудом сдерживаясь, спросил Серегил.
— Да. Так зачем жертвовать жизнями и магией ауренфэйе ради безнадежного дела?
— Как мог Торсин согласиться сотрудничать с тобой, зная об этом! — гневно бросил Теро.
— Он был тирфэйе и измерял будущее меркой своей короткой жизни. То же можно сказать о Клиа и ее семье, хоть они, несомненно, и умны. — Юлан пренебрежительно махнул рукой. — Вы двое слишком молоды, чтобы понимать, как медленно меняется течение истории. Я совсем не хочу, чтобы Скала страдала; моя цель — избавить от страданий Вирессу. Хоть Фория и дочь Идрилейн, из нее не получится достойной союзницы.
— А из Верховного Владыки Пленимара и его некромантов — получатся? — воскликнул Серегил. — Тебе знакомо имя Рагара Ашназаи, кирнари, а я знал его родича, некроманта.
— И ты победил его, так же как и дирмагноса, — безразлично ответил Юлан. — Если это удалось тебе всего с горсткой тирфэйе, стоит ли ауренфэйе бояться Пленимара?
— Там был всего один дирмагнос и несколько некромантов, но чтобы победить даже их, понадобилась жизнь великого Нисандера-и-Азушры, — тихо сказал Теро, и что-то в его голосе заставило Серегила опасливо взглянуть на друга. На мгновение ему показалось, что глаза мага стали золотыми. Должно быть, игра света, решил Серегил. — Берегись той цены, которую ты заплатишь за процветание своего клана, Юлан-и-Сатхил, — продолжал Теро. — Есть люди, которые могут заглядывать вперед даже дальше, чем ты.
Юлан подошел к двери и открыл ее.
— Торсин был моим другом, и я оплакиваю его. Больше нам говорить не о чем. Что же касается случившегося с Клиа под моей крышей, то это очень печальное событие, но она, возможно, сама навлекла его на себя. Она посеяла раздоры в городе, который с незапамятных времен знал только мир. Может быть, это кара Ауры.
Теро побледнел, но промолчал.
Серегил оказался менее сдержанным.
— Светоносный не имеет никакого отношения к преступлению, — прорычал он. — Запомни мои слова, кирнари: правда еще выйдет наружу. Обещаю тебе это.
— Ты? — Юлан не сделал попытки скрыть презрение. — Что знаешь ты о правде?
Глава 35. Обвинение
Алек увидел Серегила на ступенях перед дверью, когда вместе с сопровождавшими его боктерсийцами вернулся в город.
— Ну как, что-нибудь удалось найти? — окликнул его тот. Алек спрыгнул с седла и протянул другу акхендийский амулет.
— Это вещичка Клиа. Должно быть, оборвалась во время борьбы.
— Пальчики Иллиора! — воскликнул Серегил, рассматривая почерневшую фигурку.
— Кита отправился за Райшем, — сообщил ему Алек. — Саабан говорит, что тот сможет с помощью талисмана сказать, кто злоумышленник Талисман перед охотой был белым. Хочешь поспорить, из-за кого он почернел?
— Не сейчас, пожалуй, — ответил Серегил, доставая из кошеля кольцо отравителя.
— Где ты это нашел?
— В бассейне с рыбками рядом с покоями Юлана. Пока что Теро не удалось ничего по нему узнать. Он говорит, что на кольцо наложено заклятье.
Алек поднял брови.
— Это трудно сделать?
— Достаточно трудно, чтобы я начал думать: мы имеем дело с кем-то очень сильным.
— Проклятие! Тогда и амулет может быть заколдован.
— Полезно будет узнать, так ли это, — ответил Серегил, снова рассматривая браслет. — Если так, то обе вещички побывали в руках у одних и тех же людей Есть шанс, что виновник присутствовал на охоте и решил наложить заклятье на амулет после того, как Эмиэль напал на Клиа.
— Так что нам нужно узнать, кто из участвовавших в охоте был и на пиру Вирессы? Серегил пожал плечами.
— Если окажется, что и талисман заколдован, то да.
Скоро явился Кита с акхендийским кирнари, и Серегил провел их в комнату, где дожидались Алек и Теро.
— Ты что-то нашел в лесу? — спросил Райш юношу.
— Вот это — Алек протянул акхендийцу почерневший амулет. — Можешь ты сказать, по чьей вине фигурка стала черной? Кирнари мгновение подержал талисман в руке.
— Да, я узнаю его — это работа моей жены. Лучше всего будет, если я отнесу вещицу ей и сообщу вам, что удастся обнаружить. Амали плохо себя чувствует сегодня и не может выходить из дому.
— Если не возражаешь, кирнари, мы пойдем с тобой, — перебил его Серегил.
— Хорошо, — ответил Райш, явно ошарашенный такой бесцеремонностью: никто никогда не являлся в жилище кирнари без приглашения.
— Прости мою грубость, — поспешно добавил Серегил, чтобы загладить неловкость. — Но нельзя терять времени — ради Клиа.
— Конечно. Я не подумал. Акхенди сделает все возможное, чтобы помочь исцелению принцессы.
— Благодарю тебя, кирнари. — Знаком предложив Алеку следовать за ними, Серегил открыл перед Райшем дверь.
Резиденция Акхенди была гораздо скромнее, чем тупа Вирессы, и выцветшие украшения говорили о том, что клан знал лучшие дни.
Амали лежала на покрытой шелковым ковром кушетке в саду во дворе, вяло отщипывая ягоды с кисти вяленого винограда и глядя, как несколько ее служанок играют в кости.
Женщина явно обрадовалась, увидев мужа.
— Ты уже вернулся, тали? И привел компанию для меня?
— Прости нам это бесцеремонное вторжение, — галантно обратился к ней Серегил. — Мы не стали бы тревожить тебя, если бы не очень срочное дело.
— Не беспокойся, — ответила Амали, садясь на кушетке. — Что привело вас ко мне?
Серегил протянул ей браслет.
— Госпожа, мы очень надеемся на твой подарок Клиа. Я думаю, он может указать нам на того, кто на нее напал.
— Это было бы замечательно! — воскликнула Амали, осторожно беря перепачканный браслет. — Но что с ним случилось?
— Клиа потеряла его во время охоты, — объяснил Алек, — а я нашел, когда вернулся на поляну сегодня утром.
— Понятно. — Амали стиснула талисман в ладонях и тихо пробормотала заклинание. Мгновением позже она судорожно вздохнула и откинулась на подушки, смертельно побледнев.
— Хаманец! — прошептала она еле слышно. — Я вижу его искаженное гневом лицо. И я знаю этого человека, видела его в городе. Племянник Назиена-и-Хари…
— Эмиэль-и-Моранти? — переспросил Алек, бросая на Серегила победный взгляд.
— Да, так его зовут, — прошептала Амали. — Я чувствую ярость и ненависть, вижу насилие…
— Можешь ли ты сказать нам что-нибудь еще, госпожа? — спросил Серегил, наклоняясь к женщине.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});