— Я все…
Выдыхает, утыкаясь основаниями ладоней в стол, как опору, потому что пусть вроде бы сжата мужским телом и руками она надежно, но ноги-то подрагивают… И стоит Корнею сделать шаг назад — она легко может сползти вниз… Сама поворачивает голову, чтобы целовать было удобней… Закусывает губу, сдерживая вздох, когда мужские пальцы задевают под майкой внезапно безумно чувствительные места… А она ведь и в жизни не подумала бы, что способна на подобные реакции…
И в какой-то момент синхронные касания губ к основанию шеи, раздражающие кожу покалывания там же, и «маленькие смерти» каждый раз, когда пальцы совершают очередной идеальный круг на груди, начинают отзываться безумно ощутимой ноющей болью внизу живота. Заставляющий хотя бы попытаться прогнуться в пояснице, снова приподняться на носочки…
Но вместе с этим ее движением все прекращается.
Последний поцелуй. Мужские руки опускаются рядом с ее — на столешнице, Корней не отходит, продолжает прижиматься сзади, щекочет дыханием волоски за ухом…
А Аня не сдерживает разочарованный стон.
— До спальни сама дойдешь? — мужчина спрашивает тихо, продолжая опалять ягодицы и спину собственным жаром, раздражать чрезвычайно чувствительную кожу горячим дыханием… И пусть без сомнений — вопрос идет в разрез с его желаниями, он совершенно точно себя контролирует. В отличие от нее. Которая кивает, а сама ой как сомневается… — Иди. — Корней произнес с задержкой в несколько секунд. Возможно, давал себе же шанс передумать. Возможно, ждал, что переубедит она. Но Аня была не способна. Может, и хотела бы… Хотя разве могла сейчас понять, чего хочет?
Сделал шаг назад и в сторону, придержал ее рукой, которую тоже убрал, когда понял — устоит…
Наверняка слышал, что она разочарованно выдыхает… Долго еще (как самой кажется), смотрит на собственные пальцы, кажущиеся сейчас слишком белыми, пытаясь прийти в себя… Потом поворачивает голову, чтобы посмотреть на него…
Серьезного. С темным взглядом. Голодного хищника, который всего лишь свято блюдет правило.
— И закройся. На замок. Так всем будет спокойней.
Произносит отрывисто, дожидается от Ани кивка, а потом следил, как она делает аккуратные шаги все теми же босыми ногами по полу кухни…
Длинными и стройными. Достаточно сильными, чтобы более чем ощутимо сжиматься вокруг его бедер, когда она немного не в себе от страсти.
— Спокойной… Ночи…
Аня и сама не знала, какой черт ее дернул остановиться у самой двери, обернуться… Прижаться спиной к ее дереву и засмотреться… Но она сделала именно так.
Бегала по мужчине, который остался на кухне, взглядом… То и дело втягивала губы, чтобы облизать их, пусть и понимала, что от сухости после поцелуев это не спасет…
Чтобы вытолкнуть из себя пожелание, пришлось прилагать огромные усилия… А потом губы сами собой начали расплываться в улыбке, потому что даже полумрак не помешал ей различить ответную на губах Корней…
Не помешал увидеть, что он тянется к волосам, треплет их… Как-то по-мальчишески… Произносит тихое: «совсем страх потеряла…» и делает шаг к ней, одновременно с громким хлопком в ладоши.
Прекрасно понимая, как на подобное поведение волка может отреагировать пугливая зайка.
Вскрикнуть… Встрепенуться… Навострить уши… И юркнуть в комнату…
Сначала замкнуться, как он стребовал… А потом упасть на кровать, лицом в подушку… И задержать дыхание, прислушиваясь к звукам за дверью.
Прим. автора:
«Водяное перемирие»
— одна из глав «Книги джунглей» (истории Маугли). Согласно которой, во время засухи, когда воды в джунглях осталось очень мало, слон Хатхи, некоронованный царь джунглей, объявил «водяное перемирие». Это означало, что животным запрещалось враждовать между собой и воду могли спокойно пить одновременно тигр и трепетная лань, лиса и тетерев, волк и овца, медведь и пчела и т. д.
Глава 53
На следующей утро Аня проснулась с улыбкой на губах. Открыла глаза, замерла… Позволила памяти воспроизвести события минувшей ночи… И с силой зажмурила их, еле сдерживаясь от того, чтобы запищать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Ведь произошедшее казалось ей одновременно таким осязаемым… И таким нереальным. Но главное — безумно мотивирующим.
Настолько, что пусть можно бы еще поваляться, но Аня не могла — энергия била ключом невзирая на не то, чтобы сильно «сонную» ночь.
Девушка не бралась предполагать, что ждет ее сегодня, но отчего-то не сомневалась — будет хорошо. Все будет очень хорошо…
С улыбкой принимала душ, с улыбкой плела замысловатую косу, усмиряя особенно непослушные локоны невидимками, с улыбкой вдевала в уши серьги, крутилась у зеркала, чтобы убедиться — блузка и брюки выглядят опрятно…
С улыбкой же выходила из комнаты, чувствуя легкую дрожь из-за осознания — Корней уже где-то там…
И действительно. Собранный Высоцкий — при полном параде, будто бы хмурый — курсировал между кухней и гостиной, разговаривая по телефону…
Аня увидела, что ни на журнальном столике у дивана, ни на острове его традиционная кофейная чашка не стоит…
Улыбнувшись до ушей в ответ на его кивок, прошла к раковине…
Почувствовала, что щеки загораются, стоит лишь вспомнить, свидетелем чего та самая раковина стала вчера… Но попыталась справиться с собой… Зато поняла, что кофе сделать он не успел.
Раньше подумала бы, что лучше не лезть, а сегодня… Подошла к аппарату, выбрала, слушала одновременно, как жужжит кофемашина и Высоцкий произносит короткие: «да… Нет… Да… Ты думаешь? Можем попробовать… Нет… Нужно подумать…». Снова улыбалась, отчаянно мечтая, чтобы он рано или поздно скинул, подошел сзади…
Совсем не обязательно прижиматься так же откровенно, как делал ночью (хотя воспоминания об этом до сих пор вызывали реакцию в ее теле), но просто положить руку на талию, чуть наклониться, коснуться губами за ухом и произнести тихое «спасибо»… Сделай он так — и Аня скорее всего упала бы прямо тут замертво, пережив то самое прекрасное мгновение, которое хочется остановить…
Но он продолжал разговаривать, поэтому Аня сама взяла его чашку, поставила на стол, улыбнулась, пытаясь поймать его взгляд… И снова показалось, что он хмурый, раздраженный что ли… Снова просто кивнул, развернулся, продолжил разговор по телефону…
И у «вчерашней» Ани в этот миг окончательно бы в душе поселились сомнения, но «сегодняшняя» запретила сомневаться. Снова оживила в памяти… Снова поняла — он тянется к ней. Не просто «позволяет», но и сам… Снимает броню, позволяя ей увидеть его другим. Куда более человечным. Куда менее неприступным. Позволяет почувствовать себя желанной. Столько всего позволяет…
И снова Аню накрыло воспоминаниями, отгоняя которые, пришлось усиленно трясти головой…
— Привет. Рано встала почему? — услышав вопрос, девушка оглянулась, увидела, что Корней садится за стол, берет чашку и делает глоток, глядя при этом на нее. Прямо и будто бы остро…
— Доброе утро. Хочу немного раньше в университет приехать. Сегодня вторая пара, я там подготовлюсь… — выпалила заготовленную полуправду, слегка порозовела под взглядом, который Корней так и не отвел… И непонятно — то ли поверил, то ли нет…
Но не скажешь же, что очень боялась проспать и не увидеть его первым делом утром.
— Хорошо. Я подвезу, — Корней произнес после паузы, еще несколько секунд глядя на Аню, а потом переключаясь на телефон…
И вроде бы самое время выдохнуть, ведь излишне пристальное внимание Высоцкого всегда заставляло Аню чувствовать себя неловко, но ей захотелось снова его привлечь.
Хотелось настолько, что не стыдно даже было применять максимально «непрозрачные» приемы. Хотя… Ночью ведь тоже было совсем не прозрачно, но он ни слова не сказал…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Поэтому Аня изо всех сил гремела всем, чем только можно, готовя кофе себе, ставя его на остров, зачем-то обходя его и задевая рукой Корнеев локоть… Встречаясь своими ногами с его ногами под столом… Отвечая извинительной улыбкой на каждый взгляд, который он бросал в ответ на эти ее действия.