В то время Дюрвиль не знал ни о путешествии Баллени, ни об открытии Берега Сабрина. В его намерения входило только совершить рейс к югу от Тасмании, чтобы установить, на какой широте встретятся льды. Пространство между 120° и 160° восточной долготы не было еще исследовано, думал он. Здесь можно рассчитывать сделать какие-нибудь открытия.
Сначала плавание протекало при самых неблагоприятных условиях. Волнение было очень сильное, течения шли на восток, состояние здоровья команды оставляло желать много лучшего, а между тем уже на 58-й параллели все предвещало близость сплошного льда.
Вскоре стало очень холодно; ветер дул теперь с запад-северо-запада, и море утихло — почти верный признак близости или земли, или сплошного льда. Дюрвиль склонялся скорее к первому из этих предположений, так как встречавшиеся ледяные поля были очень большие и вряд ли могли образоваться в открытом море. 18 января корабли достигли 64-й параллели, и вскоре стали попадаться громадные остроконечные айсберги, высота которых составляла от тридцати до сорока метров, а длина превышала тысячу метров.
На следующий день, 19 января 1840 года, мореплаватели увидели землю, получившую название Земли Адели. Солнце было жгучее, и казалось, что повсюду льдины разрушаются: многочисленные ручьи появлялись на их вершинах и стекали водопадами в море. Земля имела однообразный вид; покрытая снегом, она тянулась с востока на запад, полого понижаясь к морю. 21-го ветер позволил обоим кораблям приблизиться к земле. Тогда сразу же стали видны глубокие ложбины, которые были прорыты образовавшимися от таяния снегов потоками.
По мере дальнейшего продвижения плавание становилось все более опасным. Айсбергов было столько, что между ними едва оставался проход достаточной ширины, чтобы корветы могли маневрировать.
«Их отвесные стены были намного выше нашего рангоута, — рассказывает Дюрвиль, — они возвышались над кораблями, казавшимися до смешного маленькими по сравнению с этими громадинами. Зрелище, открывавшееся перед нашим взором, производило одновременно грандиозное и устрашающее впечатление. Можно было подумать, что мы находимся на узких улицах какого-то города великанов».
Вскоре корветы вошли в обширный водоем, образованный берегом и айсбергами, которые они только что обогнули. Земля простиралась, насколько хватало взора, на юго-восток и северо-запад. Она возвышалась примерно на тысячу-тысячу двести метров, но нигде не видно было резко выступающих вершин. Наконец среди огромной снежной равнины показалось несколько скал. Оба капитана немедленно снарядили шлюпки, дав задание собрать вещественные доказательства сделанного открытия. Вот что рассказывает один из офицеров, по фамилии Дюбузе, принимавший участие в этой исторической высадке:
«Было около девяти часов, когда, к великой нашей радости, мы сошли на землю в западной части самого западного и самого высокого островка. Шлюпка с "Астролябии" подошла раньше нас; прибывшие в ней люди уже карабкались по крутым склонам утесов. Они согнали с места пингвинов, весьма изумившихся тому, что их так грубо лишили владения островом, где они до сих пор были единственными обитателями… Я немедленно отправил одного из матросов водрузить трехцветный флаг на этой земле, которой не видел и на которую не ступал до нас ни один человек… Животное царство представлено здесь одними только пингвинами. Несмотря на все наши поиски, мы не обнаружили ни одной ракушки. Утесы были совершенно голые, и мы не заметили на них даже следов лишайников. Пришлось удовлетвориться царством минералов. Каждый из нас вооружился молотком и принялся отбивать образцы от скал. Но они оказались гранитными и такими твердыми, что нам удалось отбить лишь мелкие куски. К счастью, обходя центральную высокую часть острова, матросы обнаружили крупные обломки горных пород, отторгнутые морозами, и погрузили их в шлюпки. Рассмотрев внимательно эти обломки, я обнаружил их полное сходство с мелкими кусками гнейса[797], которые мы нашли в желудке убитого накануне пингвина. Островок, где мы высадились, входил в состав группы из восьми или десяти маленьких островов, имевших закругленные вершины и очень похожих друг на друга по своей форме. Эти острова лежат на расстоянии 500-600 метров от ближайшего берега. На нем мы видели много совершенно голых вершин и мыс, основание которого также не было покрыто снегом… Все эти островки, расположенные очень близко один от другого, составляли, по-видимому, непрерывную цепь, тянувшуюся с востока на запад параллельно берегу».
Двадцать второго и двадцать третьего января продолжалось изучение побережья: но к концу второго дня ледяное поле, представлявшее собой береговой припай, заставило корабли повернуть на север; в это время неожиданно налетел ужасающий снежный шквал, чуть не погубивший их. Корвет «Зеле» потерял часть парусов, но назавтра он снова был рядом со своим спутником.
Пока все это происходило, Земля Адели не исчезала из виду. Однако из-за исключительно упорных восточных ветров Дюрвиль вынужден был 29 января отказаться от дальнейшего ее исследования. Как раз в этот день был замечен один из кораблей лейтенанта Уилкса. Дюрвиль сетует, что последний в своем донесении несправедливо обвинил его в недоброжелательстве, и уверяет, что его маневры, имевшие своей целью вступить в сношения с американцами, были неправильно ими истолкованы.
«Прошли те времена, — пишет он, — когда мореплаватели, движимые коммерческими интересами, считали себя обязанными тщательно скрывать свой путь и свои открытия, чтобы избежать конкуренции других государств. Напротив, я был бы счастлив сообщить соперникам о результатах наших открытий в надежде, что эти сведения могли бы оказаться им полезными и послужить к расширению круга географических познаний».
Тридцатого января с кораблей увидели огромную ледяную стену, по поводу которой мнения разошлись. Одни считали ее сплошным льдом, не связанным с какой-либо землей; другие — таково было мнение и Дюрвиля — думали, что этот высокий барьер лежит на твердом основании в виде земли, либо скал, либо даже возвышенных участков морского дна вокруг простирающейся на большое расстояние суши. Этому барьеру, расположенному на 128-м меридиане, дали название Земля Клари[798].
Офицеры собрали здесь материалы, достаточные для того, чтобы определить местонахождение Южного магнитного полюса, но, как впоследствии выяснилось, их результаты не совпали с результатами работ Дюперре, Уилкса и Джеймса Росса.
Семнадцатого февраля оба корвета еще раз бросили якорь у Хобарта в Тасмании.