Читать интересную книгу Господь - Романо Гуардини

Провозвестник христианского существования – прежде всего Павел. Его Послания говорят о небывалой глубине познания христианской жизни, об опыте превращения человека в христианина. Чрезвычайно важно то, что он говорит о «духовном» человеке в отличие от «плотского» (1 Кор 2). Под словом «духовный» он понимает не духовное в отличие от телесного, и не внутреннее в отличие от внешнего, но искупленное существование, заново возникшее от Духа Святого, в отличие от прежнего, неискупленного. Весь человек – тело и душа, внутреннее и внешнее, пища и питье, так же как и наука, и музыка, и все принадлежащее к высшей культуре, равно как и совесть, и этика, и человеческая любовь – все это «плоть». И наоборот, духовным в Павловом смысле должно стать все: рассудок, сердце и воля человека, его творчество и его действия, его ощущения и телесная жизнь. Духовный человек, говорит Павел, – тайна. Он может судить о плотском человеке, но тот не может судить о Нем. Верующий христианин, живущий новотворче-ством Святого Духа, вполне может понимать мир, но Мир не может понимать его. Это не значит, что он одареннее, умнее или сильнее других, обладает более независимым характером и т.п. Не значит это также, что другие оттого не могут его понять, что он занимается какими-то таинственными вещами, стоит на особой точке зрения или имеет какие-то тайные намерения. Нет, духовный человек способен судить о мире благодаря тому, что он в себе несет начало бытия, укорененное в свободе Христа. Тем самым он видит мир с некоторого расстояния, – позиция, какую в самом мире не может занять никто, даже и наиодареннейший человек. Эта возможность создания вочеловечением Бога и искупительным делом Христа. К нему христианин причастен по благодати, и благодаря этому – в той мере, в какой он действительно христианин – он может «судить» о мире, будь он даже в остальном как угодно прост, беден и необразован. Но этим же своим положением он изъят из суждений мира. Мир его вовсе не «видит». Он видит человека – и кроме того, может быть, нечто странное, или тревожащее, или вызывающее возмущение. Но что это такое, он не знает. Он мог бы узнать это только если бы обратился, но тогда он уже не был бы «миром» в этом смысле... Эту мысль мы, по всей вероятности, поймем правильно, если скажем, что по мере дарованной причастности христианин повторяет жизнь Христа. И то, что было изложено выше об отношении современников к Христу, приложимо в каком-то смысле и к тому, как неверующий относится к верующему. Святой Дух необходим и для того, чтобы понять христианина, ибо и христианское существование может быть постигнуто только в вере.

Не чрезмерна ли эта претензия? Не мним ли мы о себе слишком много? Воистину, нет! Ведь мы не осмеливаемся даже утверждать, что мы верующие. Мы только надеемся на это и знаем, что быть верующим мы можем всегда только «со страхом и трепетом» (Флп 2.12). Но, кроме того, речь идет ведь совсем не о каком-либо личном преимуществе, не о том, что мы одареннее, или умнее, или образованнее, или благороднее, или о чем-нибудь еще в том же роде. В любом отношении христианин может быть превзойден кем угодно. Речь идет вовсе не о чем-то таком, чем мы могли бы «хвалиться» (2 Кор 11.18). То, что в нас есть – если есть – приходит от Бога, притом прежде всего как требование вести новую жизнь. То обновленное состояние, о котором шла речь, не означает никакого волшебства, никакого посвящения в тайные мистерии, никакого прорыва к более высоким формам сознания, вообще ничего подобного. Это – нечто весьма прозаическое: обращение. «Когда человек становится христианином», в него закладывается некое начало. «Быть христианином» – значит проводить его в жизнь: переделывать свое мышление по мышлению Христа, свои стремления по Его стремлениям, свою жизнь по Его примеру – и кто же здесь дерзнет заняться самовосхвалением? Путь к вере нельзя представить себе по схеме: мы – тут, а Христос – там; мы размышляем о Нем, уясняем себе, что Он прав, и решаемся перейти к Нему. Этим путем мы не пришли бы к Нему никогда. Он должен влечь нас к Себе. Мы должны просить Его послать нам Духа, чтобы мы могли прийти к Нему. Мы должны высвободиться из самих себя и решиться на прыжок через пропасть в расчете на то, что Он подхватит нас и привлечет к Себе. Если мы так Думаем и надеемся на это – значит наши чаяния уже начали осуществляться. Ибо даже только надеяться, что Он даст нам возможность веровать в Него, мы Можем только тогда, если Он, в какой-то мере, нам ее Уже дал.

8. ВЛАДЫКА ИСТОРИИ

Среди книг Нового Завета есть одна, исполненная жизни в особой степени: она повествует о начальном периоде христианства. Это изложенные евангелистом Лукой Деяния Апостолов[4]. В них описано, как Христос, Которому при жизни был закрыт доступ к человеческому существованию, ибо доступ к Богу открывается верой, – получает его Святым Духом. Пытаясь найти слова, которые могли бы дать нам представление о непостижимом, автор описывает таинственное событие, приуроченное к празднику Пятидесятницы и выходящее за пределы всего привычного: «При наступлении дня Пятидесятницы все они были единодушно вместе. И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились. И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святаго, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещавать. В Иерусалиме же находились Иудеи, люди набожные, из всякого народа под небесами. Когда сделался этот шум, собрался народ, и пришел в смятение; ибо каждый слышал их говорящих его наречием. И все изумлялись и дивились, говоря между собою: сии говорящие не все ли Галилеяне? Как же мы слышим каждый собственное наречие, в котором родились, Парфяне, и Мидяне, и Еламиты, и жители Месопотамии, Иудеи и Каппадокии, Понта и Асии, Фригии и Памфилии, Египта и частей Ливии, прилежащих к Киринее, и пришедшие из Рима, (прирожденные) Иудеи и прозелиты, Критяне и Аравитяне, слышим их нашими языками говорящих о великих делах Божиих? И изумлялись все и, недоумевая, говорили друг другу: что это значит? А иные; насмехаясь, говорили: они напились сладкого вина» (Деян 2.1-13).

Шум раздается с неба. Но этот «шум» – не земной грохот, как и «облако» при вознесении было не тем атмосферным явлением, которое мы обозначаем этим словом, но небесным светом и одновременно – завесой. Так и шум представляет собой небесное волнение, преизобилие, стремительно изливающееся свыше. Являются «разделяющиеся языки, как бы огненные». Это выражение – тот же лепет, старающийся выразить нечто превозмогающе-таинственное, – нечто радостное, сияющее, придающее силу речи. И это опускается на каждого из собравшихся в горнице, «это» небесное могущество, и в учениках происходит перемена. Их боязливость исчезает. Замкнутость сменяется открытостью. К ним приходит понимание, внутренняя зрелость, готовность говорить, свидетельствовать, бороться... Но исшедшее от Бога волнение ощущается и другими. Перед домом собирается толпа находящихся в это время в Иерусалиме паломников из всех стран. Они хотят знать, что здесь происходит. Тогда выступает Петр и заявляет: тем, что здесь происходит, исполняется обетование пророка, согласно которому Дух прорицания и силы изольется на всех, кто принадлежит Богу (Иоил 3.1 слл.). Ссылаясь и на другие пророчества, он неопровержимо доказывает, что возвещенное в них исполнилось в Том, Кого народ в страшные «часы власти тьмы» предал и послал на смерть. Слушатели потрясены. Они принимают благовествование, а уверовав – и крещение, и юная община, первенец Церкви, появляется на свет (Деян 2.1-13).

Вначале эта община ведет тихую жизнь, внешне пока еще полностью ограничивая себя рамками старой храмовой службы и традиционных обычаев, но в действительности, хоть и не отдавая себе в этом отчета, она уже не принадлежит им внутренне и подготовлена к тому, чтобы идти в будущее своим путем (Деян 2.41-47). Перед этим сообществом, которым овладел Дух, народ испытывает священный трепет, и вместе с тем он любит его (Деян 2.47). Прежние враги Иисуса не изменили своей позиции, но боятся народа. Поэтому они, как отмечается в Деяниях, предпринимают против апостолов две вылазки, которые, однако, ни к чему не приводят (Деян 4.2 и 5.17).

Тем не менее кризис назревает. Первоначально апостолам приходится заботиться обо всем, поэтому на них лежит также и призрение бедных, вдов и сирот. Но обязательства разрастаются так, что наступает момент, когда дальше так продолжаться не может. «Забота о столах» не должна отвлекать их от главных задач, поэтому они назначают помощников, разумных и исполненных Святого Духа людей, которые должны будут нести это служение. Их семь, по числу существующих в городе округов, и называются они диаконами (Деян 6.1-6). Один из них – Стефан. Должно быть, это был чудесный человек. Какой-то просветленной силой веет на нас из повествования о нем. Предание и его восприняло неправильно, как и Иоанна, превратив Стефана в мечтательного и чувствительного юношу. В действительности это был человек, могучий духом, в спорах заставлявший противников ощущать свое бессилие перед его духовной мощью. И вот, вокруг него, объятого властью Святого Духа, сгущается соблазн, и кажется, что мы вновь переживаем случившееся в Назарете в начале общественного служения Иисуса (Деян 6.8-15). Стефана приводят на суд и там он держит речь, о которой Деяния Апостолов сообщают в седьмой главе (Деян 1-53). Уже внешне она производит странное впечатление. В ней есть нечто беспомощное. Она произнесена так, как говорят люди из народа: начиная от Адама, перескакивая с одного на другое, и так расписывая детали, что конца вообще не предвидится; затем сам говорящий это чувствует, и с какого-то мгновения его речь стремительно идет к завершению. Но действовала она, должно быть, непреодолимо, не словами, как таковыми, ибо в них нет ничего особенного, но тем «иным», что в них властно присутствует – шумом и пламенем Пятидесятницы. Стефан начинает с возникновения Священной Истории, прослеживает ее пророчества и обетования вплоть до того дня и заключает: Тот, о Ком там говорилось – это Тот, Кого вы убили, Иисус Назарянин... Тут вспыхивает вся ненависть противников. Дрожа от бешенства, они «скрежетали на него зубами. Стефан же, будучи исполнен Духа Святого, воззрев на небо, увидел славу Божию и Иисуса, стоящего одесную от Бога. И сказал: вот, я вижу небеса отверстые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога. Но они, закричав громким голосом, затыкали уши свои, и единодушно устремились на него. И, выведя за город, стали побивать его камнями. Свидетели же положили свои одежды у ног юноши, именем Савла. И побивали камнями Стефана, который молился и говорил: Господи Иисусе! приими дух мой. И, преклонив колени, воскликнул громким голосом: Господи! Не вмени им греха сего! И, сказав сие, почил» (Деян 7.54-60).