Читать интересную книгу Убийцы Сталина. Главная тайна XX века - Юрий Мухин

Поскольку Маленков был главой СССР и он лично готовил решение и главное выступление (в которыхнет и намека на криминал со стороны Берии), то можно с уверенностью сказать, что, кроме Хрущева, никто из членов Президиума и не собирался предпринимать против Берии каких-либо мер, связанных с его арестом. И когда Москаленко им сообщил, что Берия убит, это для них наверняка было как снег на голову.

Ай да Хрущев!

Вот так и наступило для Президиума ЦК время решения тяжелых вопросов, а Сталина с ними уже нет. Что прикажете делать?

То, что всех устроило

Как представляется сейчас, лучшим решением было бы сказать народу правду, но надо поставить себя и на место членов Президиума ЦК, да и членов ЦК.

Авторитета, сравнимого со сталинским, у них нет. Если сказать, что они по ошибке убили одного из виднейших государственных деятелей СССР, то что будет и с тем авторитетом, что у них есть? Кому нужны будут их оправдания? Центральный комитет КПСС заменить их не сможет по простой причине — это так сразу не делается: на высокие должности кадры втягиваются постепенно, под присмотром старших товарищей. Произойдет обрушение авторитета высших партийных органов в глазах всей страны. Люди будут говорить, что членам Президиума не нужен никакой коммунизм, что они за свои кормушки готовы поубивать друг друга.

Еще хуже обстояло дело за рубежом. Авторитет сталинского СССР креп изо дня в день. Росло число компартий и их численность, освобождающиеся от колониальной зависимости страны становились союзниками СССР и сторонниками социалистического пути развития. И вдруг объявить, что Берия убит?!

Да ведь вся капиталистическая пресса немедленно съест СССР с потрохами, объявит, что и после смерти Сталина его последователи укрепляют тоталитарныйрежим и в драке за власть уже не стесняются просто убивать друг друга безо всякого суда.

Надо же понять, что это сегодня, после почти полувека клеветы, Берия, наконец, выглядит монстром, на фотографии которого страшно смотреть. Но он ни в коей мере не выглядел так в 1953 г., ни внутри страны, ни, тем более, за рубежом. Когда в конце 1945 г. он ушел из НКВД заниматься атомными проблемами, на Западе газеты об этом писали так: «Живой бывший начальник политической полиции — редкое явление в Советской России, На прошлой неделе в России появилось такое лицо — профессорского вида маршал Берия перестал быть начальником НКВД. Преемником Берии Сталин избрал генерал-полковника Сергея Круглова, великана с лицом младенца (6 футов и 2 дюйма, 245 фунтов), который имеет вид полицейского и действительно является таковым»482.

Узнав об убийстве Берии, Запад немедленно сделал бы из него героя демократии. Запад вспомнил бы все — и то, что именно Берия в 1938 г. остановил ежовский террор, и то, что именно при нем началась реабилитация и освобождение невинно осужденных, и то, что по его инициативе прошла амнистия в 1953 г., а еврейская пресса тут же вспомнила бы, что это при нем были освобождены (вместе с другими) евреи по «делу врачей». Запад поднял бы такой вой, что из западных компартий толпами бы побежали коммунисты, а развивающиеся страны стали бы переориентироваться на США.

Кроме этого, ведь не нашел разрешения и вопрос по доносу Строкача — был заговор или нет? Похорони Берию у Кремлевской стены, а вдруг выяснится, что он все же заговорщик?

Вот эти тяжелейшие вопросы обрушились на Президиум ЦК, и тот, отучившись принимать на себя ответственность, пошел по обычному бюрократическому пути — по пути оттягивания решения в надежде, что вопрос как-нибудь решится сам собой. Таким оттягиванием вопроса была легенда о якобы аресте Берии.

Казалось бы, очевиден мотив ареста — донос Строкача. Но им невозможно было воспользоваться, более того, об этом доносе требовалось как можно глубже забыть.

Во-первых, если речь шла об уже назначенном на следующий день перевороте, то, значит, заговор был полностью оформлен и в него вовлечена как минимум половина руководителей МВД в областях и республиках. Чтобы подтвердить донос Строкача, их надо было арестовать вместе с Берией. Но ведь для этого не было ни малейшего повода, кроме того, липовые аресты и липовые дела вызвали бы возмущение местных партийных организаций, а они в сталинское время были самостоятельны, и Москва им далеко не всегда была указом.

Напомню, в 1954 г. Президиум ЦК решил предложить съезду Компартии Казахстана избрать первыми секретарями ЦК КП Казахстана П.К. Пономаренко и Л.И. Брежнева. Причем сам Президиум не очень верил, что казахстанцы этих варягов изберут, т. е. был не способен повлиять на делегатов съезда в Казахстане. Но благодаря умному подходу к делу Пономаренко, сумевшему использовать родоплеменные разногласия в Казахстане, их избрали. Пономаренко вспоминает о своем докладе Хрущеву:

«Звонили в Москву. — «Как, прокатили ?» — сразу же тревожно спрашивает Хрущев. «Нет, Никита Сергеевич, прошли единогласно».

— Не может быть!

— Но они же сами считали.

— Не ожидал и от всей души поздравляю вас, — кричит в трубку секретарь ЦК партии»483.

При сталинской самостоятельности местных парторганизаций массовые аресты невиновных начальников МВД по стране в то время были исключены. Президиуму надо было представлять дело так, что заговор находится в самом начале своего формирования.

Вторая причина, по которой донос Строкача не подходил. Что такое заговор в принципе? Это сила, которая должна смять силу государственных органов власти. Для этого государственные органы власти следовало обезглавить, чтобы внести в них замешательство.

Прежде всего, заговорщикам необходимо арестовать либо убить Генерального прокурора, чтобы затруднить прокуратуре выписывать ордера на арест заговорщиков. То же самое следовало сделать с командующим правительственными войсками и с начальником правительственной охраны. То есть если бы Берия действительно захватывал власть, то он немедленно заменил бы: Генерального прокурора СССР Сафонова, командующего Московским военным округом генерал-полковника Артемьева, начальника правительственной охраны генерал-майора Кузьмичева.

Так вот, президиум ЦК, «подавляя заговор Берии», немедленно снял с должности Генерального прокурора Сафонова, послал на учения в Смоленскую область генерал-полковника Артемьева (а вслед за ним телеграмму, что тот снят с должности), арестовал генерал-майора Кузьмичева. Как вам нравится такое «подавление заговора»? Причем ни тогда, ни после этим людям не было предъявлено обвинение в участии в «заговоре Берии».

И эти меры Президиум ЦК был вынужден принять, поскольку старый, сталинский Генеральный прокурор не выписал бы ордер на арест мертвого Берии, да еще и возбудил бы дело против его убийц. Москаленко мог всех выгонять из штаба ПВО и не подпускать никого к бункеру, в котором якобы содержался арестованный Берия. Но он не мог не пускать своего прямого начальника — командующего Московским военным округом, а тот, видимо, не стал бы участвовать в этом преступлении. А генерал-майор Кузьмичев, отвечающий за жизнь членов Правительства СССР, видимо, был не согласен на непонятное исчезновение Берии и охранявших Берию своих подчиненных.

(Как сообщил историк Н. Зенькович, вся охрана Берии была арестована, а когда телохранителей несколько месяцев спустя все же выпустили из тюрьмы,то они оказались молчаливыми и перепуганными на всю оставшуюся жизнь)484.

Так что донос Строкача надо было забыть навсегда, и его забыли, осталась только сплетня и неуклюжая болтовня Хрущева о каком-то ископаемом Грише Каминском.

Главный этап, который должен был пройти Президиум ЦК, — это убедить Пленум ЦК согласовать версию о преступности Берии и о его аресте. Сделать это оказалось не сложно. Если бы речь шла о ком-то другом, то Центральный Комитет КПСС, собравшийся на Пленуме 2 июля 1953 г., возможно, и не согласился бы с Президиумом. Но речь шла о человеке, вознамерившемся передать власть от них — членов ЦК — Советам. Как бы ни красив был этот лозунг, но вряд ли он был по душе членам ЦК, с комфортом разместившимся на номенклатурных должностях.

А во-вторых, Хрущев показал членам ЦК еще и морковку, которую те тоже не смогли не заглотить. Дело в том, что ОГПУ, НКВД, МТБ, МВД и далее КГБ следили за партийными и государственными функционерами и докладывали о них в ЦК. Это была государственная практика, все о ней знали и официально одобряли. Но, положа руку на сердце, кому из тех, за кем следят, это может понравиться?

Вот, к примеру, в 1945 г. уполномоченный НКВД-НКГБ СССР по Литве Ткаченко пишет в Москву обзор того, как работают в Литве партийные и советские органы.

«Выступления т. Суслова (М.А. Суслов был в это время председателем Бюро ЦК ВКП(б) по Литве, т. е. контролировал ситуацию в Литве от имени партии. — Ю.М.) на пленуме ЦК (Литвы) и различных совещаниях носят больше наставительный характер. К этим наставлениям и речам местные руководители так уже привыкли, что не обращают на них внимания и выводов для себя не делают.