Панфар. Единственное, что ныне отделяло сэра Кристофсона от прямой конфронтации с Артемаром, стал Виктор, что пытался успокоить товарища.
— Формально, ты находишься в моём форте, — Кристофсон стянул помятый шлем, явив разбитое лицо со сломанным носом и объёмный синяк, оставленный рукой Виктора. Несмотря на полученые поврежденя и сдержанный тон, на лице инквизитора продолжала зреть ухмылка. — Однако не будем тратить время на споры. Перейдём к делам насущным. Как и сказал Фарбрук, творится что-то неладное. Нападение орков тому подтверждение.
— Конечно! — усмехнулся Артемар. — Ищи оправдания!
— Фарбрук, в ваше братство никого умнее сапога не принимают? Подумай сам, не бывает подобных совпадений.
— Совпадений? — ухмыльнулся бывший командор форта. — Я уже сказал, что твой план сработал слишком хорошо. Ты хотел вытянуть Бакрута — ты его получил.
— Всё это время мы воевали с дикарями, что прятались по лесам и жили охотой и грабежом. А что получили? Организованное войско с настоящей элитрой в своих рядах. Вопрос — откуда всё это? Ты видел Бакрута, Фарбрук. Да, он хитёр, но это не тот вождь, что способен собрать вокруг себя орду. Ты знаешь самое главное — войско нужно содержать, а чтобы содержать такое… одних крестьян будет маловато. К тому же, он точно знал, когда и куда бить. А значит, среди твоих людей есть информатор и к тому же на самом высоком уровне.
— Ты бредишь, инквизитор! — не сдержался Артемар. — Ищи предателей среди своих дружков!
— Так уж вышло, сэр Артемар, что большая часть моих друзей погибла, да и связи инквизиции с орочьим вождём выглядят не слишком естественными. Не правда ли? Однако, учитывая всё сказанное выше, нельзя исключать и этот вариант. Контенгент «Кровавого Креста» прибудет в форт в течение недели. До тех пор юстициар ле Баннер возглавит оборону замка Карадан.
— А что в это время собираешься делать ты? — усмехнулся Виктор. — Отправишься сдавать отчёт?
— Нет, — пожал плечами инквизитор, дабы единственной фразой срубить собеседников с ног. — Я отправляюсь с вами.
— Ещё чего! — прорычал Артемар. Виктор промолчал.
— Леофрик Мак’Старк? — продолжил Алексей. — Впервые слышу это имя, как собственно и вы. Однако у меня есть связи, как и возможность влиять на имперских баронов. Не думаю, что кто-то из них захочет идти на конфлит с инквизицией. Так же, Фарбрук, позволь тебе напомнить, что у меня всё ещё есть компромат на тебя.
— Правда?! А что если затолкать меч тебе в брюхо, да прикоать под стеной?
— Вы всегда можете попытать удачу, сэр Артемар, — повёл головой инквизитор. Улыбка на его лице приобрела хищный вид.
— Подожди, Арти, — осёк товарища Виктор и вытащил на стол третью куржку. Пробка издала характерный хлопок, пока рыцарь продолжал излагать: — Наверное, это прозвучит странно, но окажись мы в иной ситуации, я бы сказал сэру Кристофу всё, что о нём думаю. Однако сейчас, принебречь подобным предложением будет ошибкой. Слишком многое стоит на кону. К тому же, слишком уж дорого мне обошлась твоя башка, инквизитор.
Наполненный остатками вина стакан был вручён инквизитору. Закованная в сталь рука приняла напиток, но Виктор не отпустил:
— Условие одно — ты подчиняешься мне и идёшь под моим знаменем.
— Что ж, если такова цена за благополучие Империи? — пожал плечами сэр Кристофсон. — Я готов уступить. Но это не значит, что я не буду критиковать идиотские решения.
— Согласен, — кивнул командор и, наконец, вручил Алексею стакан. Следом напитком обзавлёся и сэр Артемар, и сам Виктор, что тут же произнёс едиенственную фразу, с которой отдавали жизни многие поколения людей. Краткий тост, что звучал куда громче и значительнее, чем самые яркие тирады: — За Империю!
— За Империю! — ответили ему два голоса.
Три деревянных стака ударили друг о друга.
3
Трост приоткрыл глаза. Вместе с возвращающимся зрением, в рабочее состояние приходили и другие чувства. Вскоре, тёмная пелена рассеялась, явив инквизитору сияющий образ висящей на потолке ирады, принятой им за луну. Как же давно взгляд инквизитора не ласкал вид чистого ночного неба. Фонарик плавно качался из стороны в сторону, а стены узкого помещения издавали характерный для движущейся повозки скрип. Инквизитор вновь зажмурился, ощутив приступ неестественной слабости и холода во всём теле. Образ фонарика в его глазах тускнел и вновь набирал сияние. Разум наполнился вопросами.
— Проснулся? — послышался знакомый голос. Приятный и выдержанный.
— К-клаурус? Что… что случилось? Почему… мы здесь?
Его уста едва двигались, а потому каждый звук давался с невероятным усилием. Холод чуть отступил, а ему на смену стала приходить боль. Стадеус попытался привстать, опершись на правую руку — безуспешно. Ещё раз — вновь тот же результат. Лишь немного опомнившись, инквизитор взглянул на свою конечность, обнаружив на её месте обрубок. Зрачки его расширились, а тело наполнилось агонией ужаса и боли. Вместе с болью стали возвращаться воспоминания. Грохот стальных клинков, треск ломаных щитов, глаза разъярённых орков, дуэль Кристофсона, ревущий в воздухе чёрный клинок…
— Мы потерпели поражение, — будто читая мысли боевого товарища, скупо произнёс свяшенник. — Я залечил раны, чтобы спасти твою жизнь, но, к сожалению, это всё, что в моих силах. Прости.
— Что с Кристофсоном? — взяв себя в руки, глухо пробубнил Трост.
Клаурус покачал головой.
— Чертовщина!
Спустя мгновение, в свете ирады появилось и лицо отца, ныне свободное от стали забрала. Покрытое возрастными морщинами и следами минувшей битвы, оно, как и годы до этого излучало лишь доброту и тепло. Бывший священник уселся рядом с изувеченным товарищем и приложил к его телу светящуюся чудом Эльрата ладонь. Боль в теле стихла. Стадеус вновь смог вдохнуть полной грудью, ощутив аромат влажного вечернего воздуха.
— Главное, нам повезло выжить, — так же скупо ответил Клаурус, протянув раненому собрату бутыль с горячительным напитком.
— Повезло, говоришь?! — буркнул Стадеус. Инквизитор поднёс к губам горлышко фляги и сделал глубокий глоток, сильно искривив лицо от крепости содержимого. — Такое себе везение! Лучше бы я на месте сдох!
— Это была бы очень большая потеря, сэр Трост, — вдруг раздался третий голос.
— Кто здесь?! — дёрнулся в лежаке инквизитор, ощутив возвращение болевых ощущений. — Кто ты такой?
— Будь деликатнее, Стадеус. Этому человеку мы обязаны жизнями…