Читать интересную книгу Сказка старого эльфийского замка (СИ) - Морецкая Анна

Когда всепоглощающий страх стал их отпускать понемногу, Арин, которого она, даже не подумав, вместе с собой запахнула с головой плащом, высунул руку и подкинул вверх светляка.

Первое, что они увидели, что Сарра больше нет, да и проема, в котором тот стоял, тоже, а вместо всего этого — лишь громадная куча камней, которая, выкатываясь из под самого потолка, расползлась от стены до стены. А им остались в углу жалкие пара саженей.

— И что теперь? — спросил мальчик, с ужасом глядя на это.

— Не знаю, милый… — а что она могла ребенку сказать, когда сама от охватившего ее страха, едва выговорила и эти-то слова…

И вот теперь она сидела и тихо плакала, боясь вытереть бежавшие по щекам слезы. Потому что на ее ногах калачиком, совсем уж привычно свернувшись у нее под плащом, спал бедный ребенок. А она вот не могла уснуть… давно. По крайней мере, ей так казалось.

Сколько они времени уже провели в этой каменной ловушке, осознать не получалось. Знала только, что еда, которую она собирала тогда, конечно еще в дорогу, закончилась совсем. Да и сколько ее там было? Небольшой сверток с кусками сыра и копченого окорока, немного хлеба да пяток яблок и груш. И вода во фляге едва плещется… Она же не знала, что их побег настолько плохо завершиться!

Так самое обидное, что там, в комнате, она есть совершенно не могла, а тут даже тошнота пропала! А она пыталась лишний кусок… да какое там, кусочек, Арину скормить, но он, слыша, как обиженно ворчит ее голодный живот, есть больше нее, отказывался. И теперь, уж неизвестно сколько времени, спит.

Нет, она и сама иногда поднималась через силу, и его уговаривала вставать, помня еще, что отец говорил о застоях в мышцах, и заставляла и себя, и ребенка немного размяться. Светляков зажигать она тоже ему не разрешала, пытаясь обходиться огарками свечей, благо, видно где-то под потолком все же проходил воздух и они не чувствовали пока удушья. Но, когда она пыталась с помощью той же свечи отыскать эту дырочку, и полезла осторожно по куче… в общем, аккуратно не получилось и камни стронулись под ней. Вот в том, что их опять не завалило, им, конечно, повезло, но от той малой территории, на которой они теперь существовали, куча в тот раз еще «откусила» с сажень, а потому больше лазить наверх Лисса не решилась.

А еще, их измучил холод. Несмотря на то, что мороза тут не было, но стылая промозглость подземелья, проникала везде, и уже даже ее плащ, подбитый лисицей и казавшийся до этого неимоверно теплым, сейчас не спасал. Да и сапоги на овчине, в которых она раньше целый день могла бродить по снегу, теперь казались не толще едва подбитых кожей туфлей.

Так что теперь, реви не реви, но что-то же все таки будет… наверное самое плохое. И она опять принималась жалеть, не себя конечно, а ребенка спящего у нее на коленях и того, что так и не родится. А следом неизменно приходила та мысль, которая ничего не изменит, но уж больно хотелось хотя бы представить, что могло бы быть — если б…

Не начни она метаться по комнате, то это дало бы им… нет, несколько минут в их случаях ничего не решали. Но вот додумайся она уговорить Арина уйти только после того, как она сходит к его родителям… да, вот тогда бы они выгадали несколько часов. Или лучше было бы и вовсе в ночь отправляться…

— Лисса, ты спишь? — прошептал мальчик.

А она-то за своими раздумьями и не почувствовала, как он проснулся и даже умудрился сесть!

— Нет, милый, не сплю.

— А ты разве не слышишь, что там, — он, кажется, махнул рукой в сторону кучи, — кто-то есть… и даже разговаривает?

Девушка прислушалась. Нет, вроде… она ничего не слышит. Но мальчик вскочил и пустил над головой светляка, а сам вытянулся в струночку.

— Есть! Там точно кто-то есть! Послушай!

Лисса подошла к нему и насторожилась. Сначала вроде было тихо, но потом…

— Капитан… — что-то там неразборчивое, но следом уже приближающееся, — господин, вот насыпь, которую мы нашли!

— Мы здесь! — завопила Лисса, что есть мочи.

— Фэллисамэ, девочка, — довольно глухо, но отчетливо, прозвучало с той стороны кучи, я тебя слышу, не кричи, а то еще обвалится! Это дядя Ричард, не бойся там, мы завал разберем! — и уже в сторону: — Зовите его высочество, скажите мы принцессу нашли. Он где-то этажом ниже…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вот и все. Что было потом, Лисса помнила с трудом. В памяти остались лишь какой-то сумбур из чувств и ощущений, а вот стройные гладкие мысли почти не запечатлелись. Встреча с Роем была как во сне, а Цитадель после битвы она и вовсе не помнит. Ее отогрели и накормили, а потом сразу увезли в столицу, боясь, что пребывание в крепости всколыхнет в ней что-то плохое, что сможет повредить не родившемуся еще малышу.

Ха, а вот свадьбу организовали быстро, и причиной тому тоже стал малыш. Хотя в народе было объявлено, что принц, который спас возлюбленную от мага-некроманта, более не хочет искушать Судьбу. Ну, это и понятно, все равно что-то пришлось бы объяснять людям, поскольку скрыть передвижения войск в предпраздничные дни возле самой столицы, когда народа и в самом городе, и в его окрестностях много, вряд ли удалось. А так и причина была найдена, и вроде не совсем вранье, а скорый обещанный новый праздник и вовсе заставил всех перекинуться мыслями на него, почти не оставляя места для неудобных сплетен.

Свадьба получилась сплошным нарушением всех возможных традиций. Самым главным было конечно то, что она была зимней. Со слов даже самых старых магов такое не случалось в Эльмерии… да похоже, что никогда! Впрочем, отсутствие цветов вполне заменяло множество флагов и разных гирлянд, так что улицы столицы были пусть не традиционно, но тоже довольно нарядны и хороши. И народ праздничную процессию, по пути ее следования в храм, встречал не с пустыми руками, и вместо букетов люди махали молодым все теми же флажками и пучками разноцветных лент.

Вот Лиссу, как и положено королевской невесте, везли по улицам города в открытой карете. Но, опять в нарушенье традиций — почти пустой карете. Тут уж сам девушка настояла. Потому что близких ее сердцу Дымянку и Лилейю из-за простоты их происхождения устроители к ней в качестве подруг не допустили. А всех остальных не взяла сама она. Да, конечно, «подругами» ей, теперь уже признанной невесте Наследника, захотели стать все знатные дамы без исключения. Даже вдовая королева предложила себя в качестве сопровождающей! Но эту старую грымзу… ой, простите, достопочтенную даму, Лисса велела даже на порог своих «девичьих» покоев не пускать. За что была одарена дядей весьма насмешливой, но одобрительной фразой:

— А птенчик-то оперяется, так что все наши куры скоро поймут, что пытались клевать грозного лебедя!

Так вот и получилось, что еще одна традиция была нарушена, и королевская невеста ехала в храм без подружек, а в сопровождении единственного герцога. И то пока мелкого. Арин сидел рядом с Лиссой, выставив из укрывавших его мехов только нос… ну и еще, восторженные глазенки. Для мальчика, который и людей-то толком не видел, это шествие через город посреди кричащей толпы, было настоящим потрясением. Но, насколько поняла девушка, ему пока это нравилось — он сжимал ее руку и, то и дело кричал:

— Смотри там! И там! А еще там!

Ему было внове все. И музыканты, идущие впереди их кареты, и девушки, машущие яркими лентами с балкона, и даже окружающие их, на взгляд Лиссы самые обычные, просто разнаряженные, всадники.

И в храме не обошлось без нарушений! Поскольку храм-то был в честь Светлого, а невесту вел к огню, оборотень-иноверец. И об этом знали все… ну, ладно, пусть не все, но очень и очень многие. Но и по другому никак — он ее законный опекун и передавать невесту жениху его прямая обязанность.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Да, сюда бы можно было добавить нарушение и еще одного все знакомого правила, о чем, впрочем, неведомо было никому. Невеста, что шла сегодня к огню в белоснежных одеждах, не трепетала от затаенных страхов и предвкушений, не опускала стеснительно глаза, робея перед всеми. Ей, почему-то казалось, что она участвует в представлении, а все вокруг это публика и декорации к задуманному кем-то спектаклю. Все это: разнаряженная гомонящая толпа, красочные украшения, улыбки, адресованные ей со всех сторон, как-то за душу не брали. Внутри же ощущался слегка ироничный и отстраненный покой, а все остальное — чисто по предложенной ей роли. Да и не удивительно это, поскольку все просто совсем — она-то давно замужняя женщина!