Безусловно, с согласия Сталина или по его прямому указанию 24 июня при СНК создается Совет по эвакуации (А.Н. Косыгин, Н.М. Шверник). Именно на их долю выпала работа по практической реализации задач эвакуации. Американский журналист А. Верт дает вполне объективную оценку мерам советского руководства по эвакуации промышленных предприятий и людских кадров на Восток: «Считало или нет Советское правительство в первые недели войны возможным, что немцы дойдут до Ленинграда, Москвы, Харькова или Донбасса, оно совершенно правильно решило не рисковать и приняло принципиальное постановление об эвакуации на восток всех важнейших предприятий, и особенно военной промышленности. Оно с самого начала знало, что это будет для СССР вопросом жизни или смерти в случае, если немцы захватят большие районы Европейской России.
Эту эвакуацию промышленности во второй половине 1941-го и начале 1942 г. и ее „расселение“ на востоке следует отнести к числу самых поразительных организаторских и человеческих подвигов Советского Союза во время войны»[394].
Столь быстрое и успешное решение задачи колоссальной трудности и важности, как перебазирование тысяч предприятий и миллионов кадров работников на Восток, явилось одной из важнейших предпосылок наших дальнейших успехов в Отечественной войне. Без решения этой задачи страна была бы неминуемо обречена на поражение, и это вряд ли можно серьезно оспорить. Особенно важно подчеркнуть следующий момент: по указанию Сталина в период первых пятилеток промышленные предприятия строились с таким расчетом, чтобы их в сравнительно короткие сроки можно было бы поставить на службу обороны страны, чтобы они выпускали военную технику, боеприпасы и т.д. Это был, вне всяких сомнений, дальновидный расчет Сталина, и этот расчет себя в полной мере оправдал.
Это обстоятельство вполне справедливо отметил сотрудник Военной академии тыла и транспорта П. Кнышевский в своей статье, опубликованной еще в середине 90-х годов. Он отметил, что Н.А. Вознесенский в своей книге о военной экономике выделял программу перестройки народного хозяйства. Основные мероприятия он свел к мобилизации по семи направлениям: производственных мощностей промышленности, рабочих и инженерно-технических кадров; материальных ресурсов сельского хозяйства и труда колхозного крестьянства; транспорта; строительных кадров и механизмов, рабочей силы (с переквалификацией) в промышленности; продовольственных резервов; средств населения и ресурсов народного хозяйства на финансирование войны; перестройки государственного аппарата. Но считать, что такая мобилизация началась именно с первого дня войны и продуктивно развивалась после создания ГКО и обращения Сталина к народу от 3 июля 1941 г. вряд ли верно.
Конструктивные детали этого механизма оттачивались с середины 20-годов, а перед войной они нашли выражение в указах Президиума Верховного Совета СССР: от 26 июня 1940 г. «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений»; от 17 июля 1940 г. «О запрещении самовольного ухода с работы трактористов и комбайнеров, работающих в машинно-тракторных станциях»; от 2 октября 1940 г. «О государственных трудовых резервах СССР»; от 19 октября 1940 г. «О порядке обязательного перевода инженеров, техников, мастеров, служащих и квалифицированных рабочих с одних предприятий и учреждений в другие»[395].
Конечно, задача перебазирования предприятий и масс людей на новые необжитые места была сопряжена со многими трудностями, которые по плечу было решить лишь стране, которая имела всесторонне развитую централизованную и надежно функционирующую систему управления. Конечно, главный фактор – это был поистине взрыв патриотизма всего народа, который нес на своих плечах неизмеримые тяготы. Большое организующее значение в налаживании производства военной продукции на востоке страны имел принятый по инициативе Сталина 16 августа 1941 года ЦК партии и Совнаркомом СССР военно-хозяйственный план на четвертый квартал 1941 года и на 1942 год для районов Поволжья, Урала, Западной Сибири, Казахстана и Средней Азии. Планом предусматривалось значительное увеличение в восточных районах производства вооружения, боеприпасов, танков, самолетов, авиамоторов, чугуна, стали, цветных металлов, нефти, электроэнергии, добычи угля, реконструкция и расширение основных железнодорожных узлов, станций и путей.
Не беря на себя задачу описывать все трудности эвакуации и ввода в действие перемещенных предприятий, позволю себе сослаться на свидетельство вполне объективного в данном случае американского корреспондента А. Верта. Вот что он писал по этому поводу:
«Во время войны я имел возможность беседовать со многими рабочими и работницами, эвакуированными глубокой осенью или в начале зимы 1941 г. на Урал или в Сибирь. Повесть о том, как целые предприятия и миллионы людей были вывезены на восток, как эти предприятия были в кратчайший срок и в неслыханно трудных условиях восстановлены и как им удалось в огромной степени увеличить производство в течение 1942 года, – это прежде всего повесть о невероятной человеческой стойкости. В большинстве мест условия жизни были ужасающие, зачастую не хватало продовольствия. Люди работали, ибо знали, что это абсолютно необходимо, и они не отходили от станков по двенадцать, тринадцать, четырнадцать часов в сутки, они „жили на нервах“, они понимали, что никогда еще их работа не была так нужна. Многие надорвались и умерли. Все эти люди знали, какие потери несут войска, и, находясь в „глубоком тылу“, не очень роптали. В то время, когда солдаты подвергались таким страданиям и опасностям, гражданское население не имело права уклоняться даже от самой тяжелой, самой изнурительной работы. В разгар сибирской зимы некоторым приходилось ходить на работу пешком, иногда за пять, восемь, десять километров, потом работать по двенадцать часов или больше и опять возвращаться домой пешком – и так день за днем, месяц за месяцем.
Однако советская печать только изредка писала об особых трудностях, порожденных нехватками военного времени. Например, в постановлении правительства от 11 сентября 1941 г. подчеркивалась необходимость экономно расходовать сталь и железобетон и использовать их „лишь в тех случаях, когда применение других материалов технически недопустимо“. Поэтому многие заводские корпуса, особенно в 1941 г., строились из дерева»[396].
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});