– Ты хорошо об этом подумал, сынок? – тихо спросил князь Александр. – Неужели отказываешься от Смоленска?
– Да, батюшка, – кивнул головой брянский князь. – Мне совсем не нужен Смоленск!
– Тогда я посажу здесь твоего брата Ивана! – буркнул Александр Глебович. – Мой брат Роман тоже отказался быть моим наследником. Он скромен и благочестив: не хочет ни власти, ни богатств!
– Я люблю моего дядьку, – улыбнулся Василий Брянский, – за эту скромность, которой у нас больше никто не обладает! Вот если бы я был постарше его, я завещал бы свой Брянск только дядюшке Роману!
– Ну, что ж, сынок, пусть так и будет! – сказал в заключение князь Александр. – Тогда я оставляю тебе бочонок золота и золотой перстень с твоим именем, сделанный моими мастерами…Живи в дружбе и любви со своим братом Иваном, дядькой Романом и его славными сыновьями, Дмитрием и Василием! Благословляю тебя, сынок! – И князь, перекрестив Василия Брянского, прижал его голову к своей груди и троекратно поцеловал.
Великий смоленский князь Александр Глебович скончался в самом начале зимы.
Его брат, сыновья и внуки, прочие родственники, воздали покойному все положенные почести и после отпевания в соборной церкви похоронили его на родовом кладбище великих смоленских князей.
Князь Василий долго пробыл в Смоленске, прощаясь со своим отцом, и лишь в середине декабря выехал домой.
– Не надо бы тебе ехать в такой холод, сынок, – сказала ему княгиня-вдова Агафья. – Разве ты не видишь огромные снежные сугробы? А какой лютый ветер?
– Пора мне домой, матушка, – возразил брянский князь. – Я и так здесь долго пребываю и совсем запустил свои домашние дела. Да и супруга моя, с которой я недавно помирился, заждалась меня…Зачем горевать? На то я и князь, чтобы не бояться холода и снега! Татарский царь не зря прозвал меня «храбрым» за бесстрашие! – И князь Василий, несмотря на уговоры матери и родных, сопровождаемый полусотней своих отборных дружинников, проследовал в Брянск и, не взирая на трудную дорогу и снежные завалы, через три дня привел в свой город всех своих воинов целыми и невредимыми.
– Никто не замерз, и я сам легко перенес эту дорогу! – радовался он, обнимая встретившую его под малиновый колокольный звон супругу-княгиню.
Однако на следующее утро брянский князь почувствовал недомогание и жар. – Это пустяк, – пробормотал он, пытаясь слезть со своей широкой кровати.
Но дело оказалось не таким простым. Князь с трудом оделся с помощью своих слуг и едва доковылял до нужника.
– Мне было трудно даже справить нужду! – пожаловался он княгине, вернувшись вскоре в свою опочивальню.
– Что же это, мой любимый супруг?! – вскричала встревоженная княгиня. – Может, тебе нужен лекарь?
– Позови-ка, матушка, моего Позвизда. Пусть пощупает мой живот и горячую голову, – пробормотал князь.
Но Позвизд Славович, быстро явившийся на княжеский вызов, только покачал головой. – Я не знаю, что делать, – сказал он, волнуясь. – Жар в голове, несомненно, от дорожного холода…Но вот отчего заболели живот и весь прочий низ? Тебе нужно попить липового цвета и брусничной травки! И полежи, княже, в тепле денька три…Другого лечения я не знаю!
Но прошло три дня, и князю лучше не становилось. – Пошли же за именитым Велемилом, – сказал, наконец, он, измученный болями и бессонницей. – Только на него моя надежда!
Старый Велемил, сгорбленный и могучий, как и его покойный отец, явившись со своими подручными, долго осматривал князя, щупая его тело и нажимая пальцами даже на нескромные места. – Почему вы сразу не прислали за мной?! – возмутился он, завершив осмотр. – Жар прошел слишком глубоко и теперь очень нелегко лечить нашего князя!
Княгиня и слуги молчали.
– Что ж, ладно, – вздохнул, не дождавшись ответа, Велемил. – Я сделаю все, что смогу!
Он недолго поразмышлял, почесал затылок, а затем полез в свой короб, стоявший рядом, на полу, и стал спокойно, без суеты, готовить успокаивающее снадобье. – Сходите, молодцы, за травами и настойками, – распорядился он после того как князь выпил темную горькую жидкость из протянутой им липовой чаши, – и несите сюда все, что у меня приготовлено для уменьшения жара и облегчения естества. А также…, – Велемил что-то еще тихо сказал, махнув рукой.
– Слушаемся, батюшка! – ответили его люди и быстро удалились.
– Мне сейчас лучше, Велемил, – пробормотал брянский князь, чувствуя, как унялась боль. – Я немного подремлю.
– Погоди, княже, – поднял руку Велемил. – Сейчас нельзя спать! Вот когда придут мои люди, и ты примешь нужное снадобье, тогда спи себе с Богом! Но не вздумай вставать с постели три дня! Это для тебя очень опасно!
К вечеру князь, приняв нужные лекарства, спокойно заснул, а наутро почувствовал себя бодрей. – Я совсем здоров! – весело сказал он, глядя на свою красавицу-жену. – Вот что значит искусство Велемила! Пойду-ка я во двор и поговорю со своими людьми!
– Этого делать нельзя, мой славный супруг! – ласково, но строго, молвила княгиня. – Велемил не разрешил тебе вставать! Целых три дня! Это опасно! Лежи себе в покое!
– Да я совсем недолго, матушка, – пробормотал, улыбаясь, князь. – Эй, слуги! – крикнул он, хлопнув в ладоши. В опочивальню вбежали сидевшие в простенке постельничие. – Одевайте меня, люди мои! – распорядился князь.
Он быстро встал, слуги надели на него теплые штаны, рубаху, натянули сапоги.
– Я только выйду на свежий воздух, – сказал князь, вытягивая руки и набрасывая на себя полушубок из медвежьего меха, – и тут же – назад.
Прошло совсем немного времени. Княгиня встала с постели, позвала горничных девушек, и они, надев на свою госпожу верхнюю одежду, принялись ухаживать за ее волосами. – Какие у тебя красивые волосы, матушка, – говорила стройная красавица Милиша, причесывая длинные волосы княгини большим костяным гребнем. – Не зря наш князь так тебя любит!
– Любит? – усмехнулась княгиня, глядясь в серебряное византийское зеркало. – Однако же…
В это время послышались чьи-то голоса и шум многих тяжелых шагов. Неожиданно в княжескую опочивальню вломились рослые слуги, тащившие под руки князя Василия, который безжизненно висел на их плечах, даже не шевеля волочившимися по полу ногами. Прибежавший по первому же зову Велемил только развел руки. – Зачем же ты встал со своего одра, княже? – возмутился он, приведя в чувство лежавшего на кровати князя.
– Мне захотелось на свежий воздух, Велемил, – пробормотал тот.
– Тогда плохи твои дела, славный князь! – честно сказал именитый лекарь. – Я смогу только облегчить твою боль!
Князь Василий Александрович скончался сразу же после Нового года – в начале марта 1314 года. Лекарь Велемил сумел только продлить ему жизнь, но спасти не старого, но неизлечимо больного князя уже не смог.