Читать интересную книгу Это не наша война - Павел Кошовец

      Лидия немигающее уставившаяся в стену, вид имела неприступный, но вместе с тем какой-то ранимый. Горе и ответственность пока что только горькой складкой в уголке губ отразились на ней - но это только внешне. Что творилось внутри, можно было только догадываться, но то, что там, при невольно демонстрируемом холоде всё кипит, видно было хотя бы по тому, с какой яростью она рвалась в бой, причём абсолютно не заботясь о собственной защите и самосохранении. Хорошо хоть, рядом всегда оказывался кто-то, успевавший прикрыть девушку.

      Долго сидеть и отдыхать Лидия не дала, предварительно подозвав к себе Деметру, вместе с которой они прикинули примерное нахождение сестры и менее значимые с точки зрения известности и более безопасные пути подхода туда. По прикидке направления, девушки сделали вывод, что младшая сестра ещё не коронованной королевы находится в своих покоях или по крайней мере, недалеко от них. Оптимистичным фактом было то, что Лидия ощущала её, то бишь, она была жива.

      Вернулись двужильные воины эмира - скользнули в помещение двумя бесплотными тенями, словно почувствовав, что они собираются выходить, и обменялись молчаливыми взглядами со своим хозяином, после чего тот сделал успокаивающий жест - мол, всё спокойно. АлФарриял вынес идею передвигаться максимально аккуратно, с выдвижением вперёд разведки, в которую помимо своих бойцов предложил войти любому, чувствующему себя уверенно в скрытном и тихом скольжении по коридору - сейчас, правда, по прошествии боевых столкновений и приобретя необходимый смертельный опыт, никто не ощущал себя столь подготовленным, чтобы гарантировано, без неизменных при недостатке умения случайностей, составить компанию двойке профессиональных теней. Деметра лишь пожелала в качестве тренировки следовать непосредственно в арьергарде разведчиков.

      Так они и двигались. Два воина и Деметра впереди, Лидия и двойка уцелевших амазонок в средине и РоПеруши с Берджиром - замыкающими.

      Маркиз, краем глаза поглядывая, как двигается рядом невозмутимый эмир, невольно позавидовал - ему, пожалуй, не достичь подобного совершенства в грациозности, экономичности и расчётливости движений. При этом можно не сомневаться, что этот не молодой в общем-то мужчина, в спокойном, умиротворённом лице которого периодически пробегала мимолётная улыбка, легко взорвётся смертельным танцем.

      Ох, не зря говорили, что на востоке специальные школы, где из мальчиков, только научившихся ходить, воспитывают настоящих зверей - послушных и неопасных только для хозяев, школы, где милосердие, гуманность и человеколюбие, а тем паче жалость выкорчёвывались и уничтожались вообще, как понятие. Казалось, эмира совсем не трогает происходящее, даже собственная жизнь - всего лишь песчинка на ладонях их аллаха, которую тот волен сдуть в любое время.

      На этот раз судьба благоволила им, отряды мятежников на пути не попадались, а небольшие патрули вырезались беспощадно, не успевала Деметра добраться до охраняемого места. Зато подобная практика в положительную сторону влияла на скорость продвижения отряда, и уже совсем скоро он оказались в нужном крыле, а после и в нужном коридоре. Но тут отмечалось какое-то непонятное оживление, выразившееся в нескольких, торопливо куда-то спешащих крупных вооружённых отрядах, один из которых точно относился к силам переворота, а два других, состоящих из некоего дворянского ополчения, очень разношёрстного, и в отличие от воинского отряда, галдящего так, что казалось, будто люди ругаются, но при более близком рассмотрении, выяснилось, что шло возбуждённое обсуждение чего-то, прерываемое взрывами хохота до двадцати лужёных мужских глоток. Надеяться на то, что вооружённые люди относятся к партии, оставшейся верной королю, не приходилось - сторонники короля (или хотя бы номинально лояльные ему, и не относящиеся к узкому кругу организаторов переворота) в лучшем случае коротали время в изолированных каменных мешках подвального лабиринта в ожидании проверки на благонадёжность и решения судьбы - козёл отпущения всегда нужен, даже если они сами не в курсе этого, в худшем уже лежали в лужах крови, не в силах удержать собственные кишки.

      Полутёмный, заворачивающий постепенно вправо, такой знакомый, такой родной коридор - было бы время и возможность, она посетила и своё жилище, располагавшиеся немного дальше; редкие факелы маслянисто танцевали, разбрызгивая остатки света по сумрачным, застывшим в ожидании молчаливым стенам - состояние такое, словно оказался в каком-то сказочном месте. Но сказка страшная и с неизвестной концовкой, а в процессе её действия приходится дрожать от волнения и накапливающегося испуга.

      Лидия дёрнула дверь. Та не поддалась - закрыта изнутри на щеколду. В принципе, это хороший признак, учитывая изобилие мертвецов вокруг, причём принадлежащих к разным лагерям конфликта. Постучала тихо, потом более настойчиво.

      Один из воинов эмира, на всякий случай стоящий рядом, поднял руку.

      - Он говорит, что за дверью кто-то есть, - шепнул на ухо девушке АлФарриял.

      Лидия тоже чувствовала присутствие сестры и зашептала горячо, приникнув к дереву:

      - Руфия, это я, Лидия, открой, пожалуйста. Нам надо срочно уходить из дворца. Ты чувствуешь меня?..

      За дверьми что-то зашуршало, упало с неожиданно громким звуком в окружающей тишине - эхо пугливо метнулось по коридору. Дверь приоткрылась.

      Лидия на фоне едва светлеющего далее окна увидела знакомый трогательно тонкий силуэт. Комок в горле перехватил дыхание, ударил в голову, вышибая непрошенные... ну почему же непрошенные - очень даже своевременные слёзы. Но видеть то её, будущую (может быть!) королеву в таком виде не должны, она схватила сестру за руку и торопливо потащила прочь от входа в опочивальню...

      Сколько они так сидели, обнявшись, сложно сказать. Пожалуй, со времён детства и тех незначительных (по нынешним временам) обид, но всегда волнительных примирений, они не чувствовали такого всеобъемлющего единения, когда каждая уверена, что сидящий рядом с тобой человек не обманет, не предаст, а если будет в том необходимость, то и пожертвует собой. Вездесущие слёзы таки нашли дорожки к глазам, невзирая на предыдущие препоны, обеты и просо желание казаться взрослее. Хотя ни один человек с возрастом не утрачивает умения плакать, ибо катарсис - это величайшее чудо обновления, сродни процессу сбрасывания змеёй шкуры.

      Их не тревожили, понимая тонкость момента, но внезапно из прихожей донёсся шум схватки, и у Лидии болезненно сжалось сердце, напоминая о том, что всё ещё не только не закончилось, но и не видно самого пути, по которому им следует пройти хотя бы для того, чтобы выжить.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});