М. А. Краснов. Судебная реформа. От Концепции 1991 г. до сегодняшнего дня. Попытка инвентаризации // Российская юстиция. 2001. № 11.
М. А. Краснов, Е. А. Мишина. Открытые глаза российской Фемиды / Под общ. ред. Т. Г. Морщаковой. М.: Фонд «Либеральная миссия», 2007.
С. Питер. Состояние судебной реформы в современной России // Конституционное право: Восточно-европейское обозрение. 1999. № 2 (27).
6.1.4. Кризис 1993 г. и разгон Советов. Новая Конституция 12 декабря 1993 г.
Августовская революция и последовавшие за ней радикальные реформы вызвали к жизни широкую политическую оппозицию. Во главе нее выступила законодательная власть в лице Верховного Совета и Съезда народных депутатов РСФСР. В предшествующие полтора года в деятельности Верховного Совета и Съезда главными были вопросы борьбы за суверенитет России, введение поста президента, ограничение влияния КПСС. При такой повестке большинство депутатов поддерживали Ельцина. К концу 1991 г. все эти вопросы были решены и теперь на главное место в повестке законодательной власти выдвинулись вопросы радикальной экономической реформы, а также соотношения прерогатив законодательной и исполнительной власти. В результате большая часть прежних сторонников Ельцина во главе с Председателем Верховного Совета Русланом Хасбулатовым перешла в ряды противников правительства, сомкнувшись с противниками «Демократической России» 1990–1991 гг. и составив с ними большинство в законодательной власти. Голосования на Съезде народных депутатов в 1992 г. показывают, что только 240 депутатов так или иначе поддерживали правительство, около 570 голосовали против радикальных экономических реформ, около 230 занимали промежуточную позицию.
В феврале 1992 г. в оппозицию Президенту встал вице-президент Александр Руцкой, прежде член одной из коммунистических фракций, поддержавших Ельцина – Демократической партии коммунистов России.
В первые месяцы 1992 г. Гайдару удалось освободить большую часть цен и удержать бюджет без дефицита, но дальнейшая либерализация цен, от которой могли пострадать лобби аграриев и энергетиков, была объявлена «экономическим геноцидом русского народа» и остановлена. А подчиненный Верховному Совету Центробанк стал щедро раздавать кредиты, в том числе бывшим советским республикам, ускоряя тем самым инфляцию.
Чтобы провести через Верховный Совет законы о приватизации, Ельцин пошел на уступки. В мае он ввел в правительство по одному представителю от топливного и военно-промышленного комплексов, согласился на процедуру приватизации, формально дающую преимущества работникам («фабрики – рабочим!»), а по существу – директорам предприятий. Используя свой личный авторитет, Ельцин добился принятия компромиссного варианта приватизации 3 июля 1992 г. Это был последний акт сотрудничества Верховного Совета с правительством.
Действуя на основании особых полномочий, данных ему Верховным Советом в ноябре 1991 г., Ельцин мог один год издавать имеющие силу закона указы. Но когда срок этих полномочий истек, лобовое столкновение с Верховным Советом стало неизбежным. Депутаты потребовали отставки Гайдара, и 14 декабря 1992 г. 36-летнего Гайдара на посту премьера сменил 54-летний Виктор Степанович Черномырдин, бывший при Горбачеве министром нефтяной и газовой промышленности СССР. После выдвижения Черномырдина и создания фактически коалиционного правительства реформаторов и умеренных антиреформаторов, никакой речи о «шоковой терапии» быть не могло.
Ухудшение экономического положения усиливало недовольство правительством. В октябре 1992 г. разноликая оппозиция объединилась во Фронт национального спасения (ФНС). В феврале 1993 г. прошел «восстановительный съезд» Коммунистической партии Российской Федерации (КПРФ). Ее возглавил Геннадий Зюганов, призвавший к борьбе с «антинародным режимом Ельцина» (в прежние времена антинародным называли советский режим антикоммунисты).
Спор с народными депутатами теперь разгорелся не только по вопросу экономической политики, но и по вопросу об основах власти. Верховный Совет и стоявший над ним Съезд народных депутатов считали себя высшей и неограниченной властью в стране. Повторяя всё время лозунг октябрьского переворота 1917 г. – «Вся власть советам!», они то и дело изменяли старую советскую конституцию РСФСР 1978 г. и, в частности, внесли туда ряд поправок, ограничивающих полномочия Президента. При этом Верховный Совет прочно заблокировал принятие новой Конституции. Президент же опирался на тот факт, что он был единственной свободно избранной народом и потому подлинно законной властью. Отказ от объявления в августе-сентябре 1991 г. коммунистического периода незаконным, и, следовательно, от выборов в новое некоммунистическое законодательное собрание (скажем, в V Государственную думу), теперь завел Россию в тупик – диалог советской власти с Президентом-антикоммунистом не мог быть созидательным.
Ельцин видел способ разрешения конфликта между Президентом и Верховным Советом в вынесении принципиальных вопросов российской политики на всенародный референдум. Он был уверен, что, несмотря на жизненные трудности, большинство граждан не желают возвращения в советское «вчера». Депутаты наложили вето на проект референдума, пытаясь, как и прежде, опираться на старую конституцию. Тогда 20 марта президент собственным указом назначил на 25 апреля общенародный референдум о доверии Президенту, а также по вопросу о проекте новой Конституции. Депутаты в ответ попытались подвергнуть Президента импичменту (отстранение от власти за злоупотребление ею), но, потерпев неудачу, согласились провести референдум с формулировкой вопросов, утвержденных законодательной ветвью. На голосование были поставлены вопросы о доверии Президенту лично, о доверии его социально-экономической политике, о необходимости досрочных выборов Президента и досрочных выборов народных депутатов. Люди проголосовали «Да», «Да», «Нет», «Нет». В голосовании участвовали 64,2 % избирателей, из которых 58,7 % выразили доверие Президенту, а 53 % – его социально-экономической политике. Референдум отклонил идею досрочных перевыборов и президента, и законодателей. Только 31,7 % были за его досрочные выборы и 43,1 % за досрочные выборы народных депутатов. При этом «запас прочности» у Ельцина оказался много больше, чем у его оппонентов (за досрочные перевыборы президента высказалось 34 млн человек, а народных депутатов – 46,2 млн). На исходе референдума сказалась полная политическая прострация народа, в сравнении с 1990–1991 гг. А все каналы телевидения вдалбливали избирателями «ДА-ДА-НЕТ-ДА».
Эти результаты не обрадовали оппозицию, и 1 мая она провела в Москве многолюдные манифестации на Садовом кольце. Произошли беспорядки. Масла в огонь подлила публикация несовместимых проектов новой конституции – президентского и советского. Верховный Совет выдвинул и свой, инфляционный проект бюджета, который Президент отверг. Ельцин еще в декабре 1992 г. на Съезде народных депутатов заявил, что «с таким Съездом работать невозможно», но терпел его. К роспуску Верховного Совета его призывала «Демократическая Россия».
Социально-экономическая и политическая платформа Верховного Совета все более смыкалась с реставрационными требованиями коммунистов и национал-коммунистов. Дальнейшее существование Российского государства в рамках сохранявшегося конституционного поля было затруднительно. Любые договоренности между законодательной и исполнительной властями о его изменении были также исключены. Вопрос – вперед в некоммунистическую Россию или назад в СССР – стоял летом 1993 г. очень явственно.
21 сентября 1993 г. президент подписал Указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе», который отменял Съезды народных депутатов и распускал Верховный Совет. Последний обвинялся в том, что он противодействует социально-экономическим реформам, проводит обструкцию политики Президента, стремится взять на себя функции исполнительной власти вместо Совета Министров, стремится узурпировать и судебную власть, причем сам нарушает свой собственный регламент работы. Президентским указом назначались на 11–12 декабря 1993 г. выборы в Государственную Думу, которая должна была стать вновь, как и в 1906–1917 гг., главным институтом российского парламентаризма. Одновременно должен был состояться всенародный референдум по проекту новой Конституции России.
Указ Президента, по его собственному признанию, «вошёл в формальное противоречие с действующей Конституцией и резко обострил отношения с Верховным Советом». Но такое противоречие, такой разрыв конституционного преемства был совершенно естественным. Нельзя было выйти из коммунизма, оставаясь в системе созданного коммунистическим режимом закона. Так же, как в коммунизм русское общество было введено через совершение насилия над российским правопорядком, через его разрушение, так и из коммунизма оно могло выйти только через разрушение правопорядка коммунистического. Указ № 1400, при всех оговорках и непоследовательностях, был тараном, разрушающим советский, в основании своём порочный правопорядок.