Читать интересную книгу Мальтийский крест - Василий Звягинцев

— Вот как? Ирина предложила ему восстановить собственную соперницу? Они что, решили перейти к многожёнству? — Сильвия была совершенно искренне удивлена, и это лишний раз убедило Дайяну, что она говорит правду и в остальном.

— Не совсем так. Он подал это несколько иначе. Мол, девушка помогла ему оправиться после психического удара «дуггуров», а он в благодарность пообещал стать ей добрым дядюшкой-покровителем в будущей земной жизни…

— Очень похоже на Андрея. Ирина должна была ему поверить.

— Тем более, он почти не солгал. Его действительно тяжелейшим образом контузило. Увидев Новикова снова, я, признаться, удивилась, что он вообще выжил…

Пока дамы разговаривали, Ляховы в четыре руки перекидали прямо на пол своей кухни и семь намеченных контейнеров, и пять лишних.

Потом стали так, чтобы в глаза хозяйке не бросились опустошённые ячейки из нижнего ряда.

— Таким образом, — вернулась к причине своего здесь появления Сильвия, — семерых девушек больше нет, их комплекты никому не нужны, тебе и оставшиеся девать некуда, а мы найдём им применение. Знаешь, если верна прямая теорема, верна и обратная. У меня хватит подготовки, чтобы сделать из обычных людей то, что ты так долго делала из нас…

— И к чему всё это? Только попроси, я отдам тебе столько курсанток, сколько скажешь. Сама ведь знаешь. Мы, кажется, обо всём договорились…

Заметила недоумение на лице Сильвии, которое та не сумела скрыть.

— Понятно. Очередное пересечение. С твоими друзьями я уже успела несколько раз встретиться, ты с ними — ещё нет. Из какого же ты года, милочка?

— Из восемьсот девяносто девятого через тридцать восьмой, — ответила леди Си, уверенная, что с названными датами она не промахнётся. Всё, что касалось её воплощения там, она знала доподлинно. А Дайяна успела запутаться в нескольких реинкарнациях своей некогда ближайшей помощницы. С последней настоящей она как раз встречалась в тридцать восьмом, но через восемьдесят четвёртый. А потом сама потеряла нить и даже часть памяти. Касающуюся как раз событий, непосредственно примыкающих к моменту взрыва информационной бомбы.

Отчего и не сообразила, та ли Сильвия перед ней, что попадала на Таорэру из две тысячи шестого, или другая.

— Пусть так. И эти молодые люди — оттуда же? Решила восстанавливать структуры? Для себя? Будь по-твоему, меня это совсем не касается. Я твоим друзьям сказала — ничего, кроме личной жизни в ненужной им реальности, меня больше не интересует. Как считаешь, стоит прямо сегодня деактивировать всё оставшееся оборудование? И на Главной базе, и здесь. Снимутся все проблемы. Когда я вернусь на Землю в подходящее для меня время и место, спокойнее будет жить, зная, что в ничьи руки оно больше не попадёт.

— Не верю, — сказала Сильвия. — Мы с тобой не из тех, что способны на окончательные поступки. Всего пять лет назад я тоже решила жить сама по себе, не участвуя ни в наших, ни в человеческих играх. А сейчас вдруг пришлось передумать. Откуда ты знаешь, что случится лет через пятьдесят? Мосты за собой сжигают только идиоты или параноики.

— Возможно, ты и права. Я подумаю. Ты взяла всё, что собиралась? Ни о чём больше не хочешь спросить? Тогда расстанемся. Но всё-таки… — Её лицо выразило сомнение. — Откуда ты можешь знать о гибели именно этих семи номеров? Если вы не встречались…

— Кто сказал, что не встречались? В Кейптауне, в девяносто девятом Лариса сказала Берестину о гибели Лихарева и девушек, трое из которых успели подружиться с Новиковым, Левашовым и Шульгиным. С Валентином все мы были знакомы очень хорошо… Лариса ещё сказала, что о смерти одной из «номеров» Андрей очень горевал. По не слишком понятным мне причинам. Теперь ты объяснила. Она же, ничего не имея в виду, просто по привычке хвастаться своей памятью и эрудицией, назвала и номера, и имена. Со слов скорее Левашова, чем Новикова. Вот тут я и подумала…

— В принципе — правильно подумала, — почти равнодушно ответила Дайяна. Сильвия сумела окончательно развеять её подозрения. — Только не забывай — с твоим уровнем из взрослых землян ничего близкого и к третьему классу подготовить не удастся. Да и мне — едва ли.

— Кажется, некоторые взрослые земляне и без предварительной стажировки от нас с тобой кое-чего добились, — рассчитываясь за прошлые обиды, особенно за последнее пережитое по вине Дайяны унижение[166], небрежно ответила Сильвия. — Как, на твой взгляд, из этих молодых людей выйдет что-нибудь приличное?

Дайяна лишь на секунду повернулась к Ляховым лицом.

Когда-то она при первой же встрече сумела определить потенциальные способности Новикова и Берестина, да и то сильно их недооценила.

— Кое-что — безусловно может. Иначе ты не стала бы ими заниматься. Действуй, ты в своём праве. Не забывай только, что и Шары, и блок-универсалы не под них настроены. Вреда может случиться намного больше, чем пользы…

— Ничего. Все лишние функции заблокировать в моих силах. В любом случае эти юноши с аппаратурой будут мне куда полезнее, чем без неё…

— Тогда — до свидания, — сказала Дайяна. — Рада буду встретить тебя в нерабочей обстановке.

— Лариса говорила, будто ты собираешься обосноваться в её Кисловодске.

— Подумываю об этом. Но сначала нужно окончательно понять, кто такие «дуггуры», и разобраться с ними. Иначе никакой спокойной жизни не получится. Ни у меня, ни у твоих друзей.

Сильвия со своими паладинами[167] ушла по третьему из возможных каналов связи то ли с далёкой, то ли составляющей с Землёй одно целое планетой. Нет, не одно, понятное дело, даже планетография у них была совершенно разная. А вот идея «гантели», двух шариков на одной ручке, бесконечной и одновременно нулевой протяжённости, многим казалась убедительной. Прежде всего — некроманту Удолину.

Снова они втроём оказались на кухне. Не той, конечно, положенной простому советскому интеллигенту, в окраинной «хрущёвке» — шестиметровой, в Черёмушках на юго-западе. В девятнадцатом веке эти самые «кухни», ставшие чуть ли не символом «интеллектуального сопротивления» полувеком позже, строились метров по двадцать, заведомо предполагая их прямое назначение. А трепаться и проклинать власть вполне можно было и в гостиных. Как, например, в квартире скромного инженера Телегина[168] собиралось по полсотни футуристов.

Каждый молод, молод, молод,В животе чертовский голод!Будем лопать пустоту!

Икра, водка, колбаса и прочее в разгар Мировой войны в разряд «пустоты» попадали без всяких внутренних сомнений. Через восемьдесят лет ситуация в России вернулась на круги своя. Действующую власть по-прежнему проклинали, пусть не за отсутствие в достаточном количестве колбасы «по два двадцать», приличного пива и радиоглушилки[169], теперь — чисто экзистенциально. За сам факт существования и за собственную неспособность дарованными свыше свободами разумно распорядиться.

— Напугались, ребята? — простецки спросила Сильвия, положив локти на край дубового стола, за которым даже в нераздвинутом виде могло свободно разместиться десять человек.

— Офицерам пугаться не положено, — ответил Секонд, на самом деле испытывающий огромное облегчение от того, что весьма сомнительный по последствиям инцидент закончился вполне благополучно.

— Так-то оно так. — Сильвия показала на пустующие стопки, разминая сигарету абсолютно русским манером. В Европе такая привычка отсутствует. — Но я, признаюсь, слегка испугалась. Видимо, Дайяна действительно перевоспиталась. Мы ведь были в полной её власти. Стоило ей захотеть — от нас бы не осталось ничего, кроме лёгкого мезонного облачка. И никаких претензий, поскольку никто не знал, куда мы пошли…

— Воронцов знал, — возразил Фёст.

— Он знал, да и то не точно, о твоих намерениях. Допустим, совместными усилиями «Братства» удалось бы восстановить примерную картину. И что толку? В любом случае — нам с вами легче бы не стало. Трюк с девушками неповторим…

— Эрго бибамус, — хором сказали доктора — знатоки латыни.

— Лучше объясните нам, Си, — предложил Фёст, — что она подразумевала, говоря, будто от пользования этими штуками вреда может быть больше, чем пользы? — указал на принесенный им из гостиной один из контейнеров.

— Совершенно правильно говорила. — Сильвия коснулась пальцами двух почти незаметных сенсорных полей рядом со светящейся табличкой, обозначавшей, что предназначен он для номера 291, то есть Кристины Волынской.

— Вот — стандартный комплект снаряжения координатора, направляемого к месту службы. Шар, гомеостат, блок-универсал… — Ещё четыре футляра, отливающих синевой ружейной стали, она отложила в сторону. — Это дополнительные устройства, сейчас значения не имеющие.