Читать интересную книгу Лубянская ласточка - Борис Громов

В то же время постоянно действующий калькулятор в мозгу Натали просчитал с точностью до дня, когда молодой офицер окажется в ее постели. О чем, кстати, Питер пока еще и мечтать не смел. Он держал наполненный вином бокал и пожирал глазами хозяйку.

– Никоим образом не желая повлиять на ваше мнение, я все же рискну пригласить вас к себе в галерею. – Натали, как часто бывает, начала «военные действия» с подписания мирного договора. – Просто мне хотелось бы познакомить вас с некоторыми работами не только Марка Шагала, но и других художников. Надеюсь, ваши обязанности позволят уделить время небольшой экскурсии по моей скромной экспозиции? А почему вы пренебрегаете божоле, я прикажу заменить, если…

– О нет, мадам. – Питер залпом осушил бокал и что-то пробормотал насчет «букета» и «послевкусия».

Позволят ли обязанности? Господи! Да он найдет сколько угодно времени для нее – да все, что угодно, лишь бы видеть и слышать ее! Питер чувствовал – он пропал, пропал так, как с ним еще никогда не случалось. Что же это такое, наваждение?! А ведь он искренне считал и верил до этого момента: самое прекрасное чувство, неповторимое, он испытывает кжене. Почему он явился на прием без Мари? И вот теперь, оказывается, на него обрушилось неодолимой силы влечение, с которым он не знал, как справиться. То, что с ним требуется справиться, что это чувство запретное, Питер понимал, но понимал разумом. Сердце же и все остальное, что наполняет душу и тело молодого здорового мужчины, страстно стремилось к обладанию прелестной хозяйкой салона на улице Мозар.

– Разумеется, я найду время, – произнес Питер. – И с удовольствием принимаю ваше приглашение.

Он с облегчением сунул пустой бокал лакею.

– Чудесно. – Натали протянула молодому человеку визитку. – Поскольку вы – персона военная, связанная дисциплиной, то сами сообщите, когда ваши обязанности позволят уделить мне время. Договорились?

С этими словами Натали растворилась среди гостей. «Готов!» – констатировала искусительница. Вечер она собиралась провести за пределами Парижа – с единственно по-настоящему дорогим ей человеком, Морисом де Вольтеном.

Питер позвонил ей через день. Ему пришлось сдерживаться, чтобы не позвонить вечером после приема. «Вот это темп!» – восхитилась Натали. Она, помариновав как следует будущего любовника, пригласила его в галерею на следующей неделе.

– Приходите с женой, – мурлыкала искусительница. – Я слышала, она красавица и, в отличие от вас, разбирается в живописи.

«Только не это», – решил Питер. Мари, конечно, умница и эрудированный человек. Но она еще и женщина. Достаточно одной секунды – и она все поймет.

Бедняга Питер. За шесть лет действительно счастливого брака он никогда не испытывал желания взглянуть на другую женщину, и вот теперь…

– Благодарю, я передам жене приглашение, но боюсь, она будет занята, – неубедительно промямлил Питер.

В среду – назначенный день – окончательно погибший помощник атташе, быстренько пораскидав деловые бумаги, сослался на больной зуб и ушел со службы на три часа раньше обыкновенного. Он исправно ходил за Натали от картины к картине, послушно выслушал лекцию о модернистах и черном квадрате Малевича и с трепетом согласился подъехать в апартаменты мадам Легаре, «где имеется немало работ, которые послужат дополнительной иллюстрацией к нашему обзору Если, конечно, позволяет время».

Время позволило, и Питер вслед за мадам Легаре вошел в ее квартиру.

– С чего предпочитаете начать, мсье? – Натали вплотную приблизилась к несчастному, окутывая его неземным, как ему показалось, ароматом. – Сначала посмотрим мою коллекцию, или…?

Обезумевший от нахлынувшей страсти Питер обнаружил себя полностью раздетым на гигантской кровати, покрытой шелковой простыней цвета «юный персик». Прелестная обнаженная женщина покрывала его грудь и живот нежными короткими поцелуями, опускаясь все ниже и ниже. Боже! То, что вытворяла эта волшебница, ни в какое сравнение не шло с обычными ласками, которыми он и Мари награждали друг друга. Душа и, разумеется, тело Питера возносились куда-то ввысь, как ему казалось, на небеса.

– Господи, как же я буду жить дальше? – пробормотал счастливый, когда немного пришел в себя.

– Как всегда, – пообещала Натали. – А может быть, еще лучше.

Вот так это и началось у них. Питер знал, что у нее есть кто-то, кто представляет для Натали нечто серьезное, он со временем понял, что она не слишком щепетильна в интимных связях. Но боже, какое ему было до всего этого дело, если она не бросала его и по-прежнему дарила свою, как ему думалось – или хотелось верить, – любовь. Сам того не замечая, Питер делился с ней некоторой информацией определенного рода, которая, естественно, не должна была выходить за стены атташата.

Потом она на какое-то время исчезла со светского горизонта. Питер знал, что Натали пережила сильный кризис, но не мог знать, что это было связано с гибелью в автокатастрофе барона Мориса де Вольтена. Барона он видел в салоне Натали, но о том, что тот был так близок мадам Легаре, не догадывался. Позже, когда Питера повысили в звании и перевели из Парижа в Нью-Йорк, он мог с ней только переписываться. После возвращения на родину они опять смогли встречаться. Со временем связь до смешного стала напоминать семейную: Питер знал, какие «болячки» беспокоят возлюбленную, был прекрасно осведомлен о ее визитах в известную клинику в Швейцарских Альпах. Именно Питер подал ей мысль купить небольшую виллу, где она могла бы спокойно пережидать время, необходимое после хирургических манипуляций над лицом и телом. Главное же для него было находиться рядом с этой женщиной, выполняя посильно все ее желания. Все остальное не имело значения. В этот приезд он знал – Натали намерена снова отправиться в Альпы. Зачем? Как верный муж, который стареет вместе с подругой жизни, он действительно не видел беспощадной работы времени. – Возьми еще кусочек, – угощала Натали любовника.

– А ты? Тебе ведь все равно проходить курс, – улыбался Питер. – Так чего мучиться заранее? И вообще, ну зачем тебе так измываться над собой? Подумаешь, три килограмма прибавила. И морщинки твои в уголках глаз мне нравятся. Такие лучики очаровательные! – Питер умалчивал, что некоторые из старательных ухищрений молодящейся женщины все равно скрыть невозможно. Особенно от тех, кто знает мадам Легаре давно и очень хорошо. Да и смешно было не замечать, что дама, выглядевшая на… сорок с небольшим, вдруг «помолодела» на десять лет. Он не понимал этих женских причуд, Натали была для него все так же притягательна.

– Нет, Питер, я твердо решила, и ничто меня не остановит. Пора бы тебе ко мне привыкнуть, мой дорогой. Для женщины это – конец света.

– Но не для такой, как ты, – не сдавался Питер.

– Боже, ты такой же упрямый, как тогда, возле Шагала. Помнишь, милый?

– Очень хорошо помню, – прорычал Питер и увлек Натали в спальню.

Натали принимала его с наслаждением. Что не мешало ей потом предаваться самоанализу.

«Что же в Питере такого, что вот уже столько лет мы встречаемся и, насыщая друг друга, готовы предаваться любви снова? Почему я по-прежнему хочу этого мужчину? – спрашивала в который раз Натали. И с отвращением вспоминала Омара, с его сладкими ухватками. – Что такого в моем рыцаре, что вновь и вновь возбуждает меня, что есть особенное в этом мужчине, что вынуждает меня думать о нем? Почему, едва я слышу его мягкий баритон, я не могу совладать с собой? И когда это, кстати, началось?..»

Натали, не отдавая себе отчета, скорее на уровне подсознания, искала в Питере то, что было в бароне. Тех сильных чувств, какие она испытывала к Морису, она не знавала более, это так. Но тоску по мужчине, мужчине сильном душой, она заглушала именно с когда-то скромным помощником военного атташе, который появился на улице Мозар… когда там еще бывал Морис. Морис… Она старалась не думать о нем, но не могла избавиться от этих мыслей. Однажды Натали в ликующий момент с Питером чуть было не назвала любовника именем барона. Тембр баритона, выправка, ранняя седина… Так похоже, так…

Не сговариваясь, они никогда не обсуждали его семейные дела. Питер знал: еще в Париже жена поняла – у него появилась женщина. Однако ни намеком, ни тем более словом Мари не обнаружила своей осведомленности. Она прекрасно понимала, что Питер никогда не оставит семью – для него слишком много значили и карьера и сыновья. Да и сама она не мыслила портить судьбу и свою и детей. Питер был благодарен ей за все. Иногда он думал: нет ли у Мари возлюбленного? И тут же гнал кощунственные домыслы. Странно, но ему почему-то не хотелось, чтобы у Мари появился мужчина.

Натали же совершенно не ревновала Питера. Более того, частенько подшучивала:

– Милый, ну почему бы тебе не закрутить роман с молоденькой невинной девушкой?

Питер всегда игнорировал подобные шутки Натали, оставляя их без комментариев.