Оленька вытянулась, словно кошечка, перевернулась на спину, потянулась, обнажив темную ямочку пупка… Игорь присел рядом, наклонился, целуя животик… и того, кто в этом животике был.
Поцеловал, залез руками под кофточку, чувствуя нежную теплоту кожи и упругую грудь с уже наливавшимся твердым соском… Сбросив с себя одежду, молодой человек притворно зарычал, словно голодный тигр, и мигом стащил с красотки женушки спортивные штаны…
Влюбленные супруги очнулись от настойчивого звонка в дверь. Игорь вздрогнул и быстро оделся. Так мог звонить только чужой, свои обычно предупреждали о визитах по телефону, а этот, вишь ты, пробрался в подъезд, минуя домофон… и теперь вот названивал!
– Игорь, кто там?
– Сейчас посмотрю… – молодой человек подошел к двери и громко спросил: – Кто?
– Участковый! – с готовностью отозвались снаружи. – Могу кси… могу удостоверение в глазок показать.
Игорь махнул рукой и потянулся к замку:
– Да уж не надо… в глазок-то… Проходите…
– И все же взгляните, – молоденький вихрастый парнишка все же протянул раскрытые корочки.
– Востриков, Михаил Иванович, старший лейтенант… Вот, на кухню проходите, товарищ старший лейтенант. У меня жена… не совсем одета.
– На кухню так на кухню.
Усевшись за стол, неожиданный визитер не отказался и от предложенного кофе. Тут как раз явилась и Оленька – уже оделась:
– Здра-авствуйте! Мы что-то натворили?
– Ну, сразу и натворили… – поставив чашку с кофе на стол, полицейский порылся в своей папке и, вытащив оттуда фотографию, показал супругам:
– Узнаете?
Знакомое вытянутое лицо, ухмылка, недобрый – исподлобья – взгляд… Он! Йомантас! Жрец!
Игорь, правда, хотел было сказать, что с подобным типом не знаком… Однако Ольга опередила:
– Это литовец! За нами следил в Литве еще, звал на какую-то вечеринку, да мы не пошли, не сложилось.
– Литовец, так-так…
Участковый покивал, убрав фотографию в папку, обвел супругов пристальным цепким взглядом, словно подозревал молодую пару не менее как в измене Родине:
– Так как зовут, не помните?
– Йомантас, кажется, – нехотя отозвался Игорь. – Но, в общем-то, мы не знакомы. Виделись-то всего один раз. А что случилось-то? Почему вы к нам с этим фото пришли?
– Видите ли, он у вашего подъезда ошивался, про вас выспрашивал.
Оленька ахнула:
– Про на-а-ас?! С чего бы это?
– Вот и я хочу разобраться – с чего?
– Так у него б самого и спросили!
Ничего не ответив, старший лейтенант поднялся на ноги и, надев форменную кепку, простился, наказав, если супруги вдруг еще что-нибудь вспомнят – обязательно позвонить.
– Вот моя визитка. Честь имею.
– И вам всего доброго.
Закрыв за участковым дверь, Ольга принялась нервно ходить по комнате из угла в угол и… не то чтобы она разговаривала с мужем, скорее, просто рассуждала вслух, высказывая самые различные предположения насчет неожиданного появления литовца.
– Может, опять нас хочет куда-то завлечь? Или ограбить задумал!
– Ну да, конечно, ограбить, – молодой человек не выдержал и рассмеялся.
– Тебе смешно! – юная женушка яростно сверкнула глазищами и выдала вслух такую тираду, коей, верно, позавидовал бы и какой-нибудь конюх или боцман торгового флота. Впрочем, беременным так ругаться можно, чего уж.
– В общем, хорошо, что его полиция схватила, – отведя душу, подытожила Оленька. – Ну, что? Давай обедать?
– Скорей уж ужинать, – глянув в окно, Игорь махнул рукой. – Пойду, разогрею, ага. Ты борщ будешь?
– Хм… не знаю даже… Ну, разогревай и на меня. Если расхочется – так ты все доешь, ладно?
– Раскормишь ты меня, милая.
Чмокнув женушку в щечку, аспирант отправился на кухню, где, кроме того, что поставил разогреваться борщ, еще и отправил эсэмэску одному хорошему знакомому, некогда тоже учившемуся на истфаке, а ныне трудившемуся в соседнем полицейском участке в скромной должности оперативного уполномоченного уголовного розыска. Звали знакомого – Кирилл, и не сказать, чтоб во время учебы они с Игорем так уж дружили. Нет, вовсе не были не разлей вода, так… Просто месяц назад как-то невзначай встретились в магазине, немножко потрепались «за жизнь», вспомнив «старые добрые времена», договорились до вовсе необязательного «хорошо бы как-нибудь встретиться, посидеть» да обменялись телефонами.
Прислав в ответ «попробую разузнать», Кирилл откликнулся неожиданно быстро, позвонив уже через пару часов. Оленька как раз смотрела какой-то нудный сериал, то есть – полусмотрела-полудремала… Тем лучше!
Накрыв женушку пледом, Игорь свалил на кухню…
Новости оказались не такими уж чтоб «ах», но тем не менее вполне заслуживали внимания. Как оказалось, Йомантаса этого наряд принял по мелкому хулиганству. Поместили было в «клетку», да, увидев литовский паспорт, просто выкинули пинком под зад, наказав больше не бузить и не пугать честных граждан. Выкинуть-то выкинули, а рапорт-то уже по компу прошел! Вот участковый и засуетился – материал-то списать надо.
– А что этот Йомантас устроил? Надеюсь, не международный скандал.
– Да, слава богу, нет, – собеседник хохотнул в трубку. – Поначалу сидел себе твой знакомец смирненько в баре, ну, знаешь, подвальчик этот, «Роско». Тот еще гадюшник, между нами говоря. Так вот, сидел-сидел, даже подремывать начал… и вдруг ни с того ни с сего заорал, за вилку схватился… Повезло, что днем – обычного контингента не было, а то рожу бы начистили враз! А так, что – девчонки наряд вызвали… Такая вот история, брат.
– Спасибо, с меня причитается. Пиво-то еще пьешь?
– А то…
– Слушай… А что он орал-то, случайно, не знаешь?
– Знаю – рапорт читал. Значит так… бегал с выпученными глазами, орал, что сил нет терпеть. Будто его кто-то жарит на железной решетке. Как шашлык или, верней, барбекю.
* * *
Вечерело. Оранжевый шар солнца закатился за дальние холмы, лишь последние прощальные лучики золотили вершины сосен, возвещая кончину дня. Небо понемногу темнело, звезды и луна становились все ярче, а в лесу уже давно не было видно ни зги… что, впрочем, вовсе не мешало лихим всадникам, не боявшимся ни Бога, ни черта. Уж эти-то люди ориентировались в ночном лесу прекрасно, по всему чувствовалось – это был их родной дом или, уж по крайней мере, хорошо знакомое место.
Невдалеке от всадников, у лесной дорожки засели в кусточках двое востроглазых парней. Сидели, лясы не точили, и все что-то высматривали…
– Не, видать, решили прямо в пути ночевать, – один из парней шмыгнул носом и зябко повел плечом. – Правда и есть – эко, темень-то!
– Темень – не темень, а я б на их месте ходу прибавил, – зевнув, лениво возразил второй – повыше и поосанистее первого. К тому же с бороденкой. У сотоварища-то пока пробивались лишь редкие усики.
– Да не будет тут никого! Говорю ж – в пути заночевали. Надо бы доложить!
– Я те доложу! – бородатый приставил к носу напарника изрядных размеров кулак.
– Что ж, теперь до утра тут сидеть будем?
– Понадобится – и до утра посидим! Аль ты недоволен, а?
– Что ты, что ты, – скривившись, парень замахал руками, словно бы отгонял внезапно налетевших комаров или мошку. Да не было пока ни комаров, ни мошки – рановато, весна еще только в силу входила.
– Тсс! – бородач вдруг приложил палец к губам и настороженно прислушался. – Слышишь? Лошадь заржала. Едут!
– Дак, может, деревенская лошадь-то!
– Деревенские в этакую пору не ходят. Беги, докладай.
Господин Исаак Фенкель, почтенный краковский негоциант, все же решил дотянуть до постоялого двора. Ночевать в лесу – это было бы слишком. Слишком уж неразумный риск, хоть про лихих людей никто в этих местах покуда не слыхивал – все же дороги едва только подсохли. Но тем не менее господин Фенкель все же не любил излишнего риска и всегда поступал в соответствии с правилом – береженого Бог бережет.