Джек кивнул. Он знал, что чувствует Таул, и сам чувствовал то же самое. На этот раз Баралис отнял жизнь у близкого им человека.
XXX
Джек проснулся с сосущей пустотой в животе. События прошедшей ночи живо припомнились ему. Он вспомнил, как уснул под пение высокоградцев, молящихся о душе Мейбора. Они пели до рассвета - Джек слышал их даже во сне.
Теперь он проснулся от иных звуков, столь памятных ему по прошлой жизни, - звуков кухонной возни. Рядом стучали, скребли, гремели кастрюлями, шуршала метла, шипел жир и кудахтали куры. Он как будто снова оказался в замке Харвелл. Джек открыл глаза. Над ним высилась большая, одетая в белое женщина.
- Давно пора, - сказала она. - Буди-ка своих друзей и выметайтесь все отсюда. Ишь чего выдумали - спать у моей печки! О чем только думает мастер Таллирод? Точно у меня и без того мало дел! В зале ночует столько народу, что половиц под ними не видно. Гинти их точно давненько не видала. Парни в багровых камзолах так вскружили этой девчонке голову, что она и думать забыла про полы.
Джек улыбнулся женщине:
- Виноват. Может, вам чем помочь?
- Убери своих людей отсюда - и я твой друг на всю жизнь. Может, даже налью тебе моего особого пивка.
- Идет. - Джек встал и принялся расталкивать Таула, Хвата и Андриса. Остальные рыцари спали на конюшне.
Женщина в белом выполнила свое обещание, и даже с лихвой. Когда все продрали глаза, застегнули пояса и свернули одеяла, владычица кухни поставила перед ними роскошный завтрак: теплый хлеб, холодных цыплят, сыр со слезой и эль особой марки. Единственным ее требованием было, чтобы они съели все это в зале. Джек взял свой поднос и собрался последовать за остальными, но она удержала его.
- Вот кабы ты и тех красногрудых убрал отсюда.
Джек засмеялся. Доброта стряпухи порадовала его. В мире столько хороших людей - сражаться стоит не только ради мщения. Женщина крепко поцеловала его в щеку.
- Постой-ка - я положу тебе еще цыпленка. - Она порылась в кладовой и вернулась с двумя куриными ножками. - Ну вот - авось до вечера продержишься.
Джек поставил поднос и обнял ее.
- Солдат я тоже скоро уведу.
- Ладно, парень. Но пару-другую можешь оставить. Надо же мне на кого-то стряпать.
В зале было холодно. Высокоградцы в своей скорби позволили углям угаснуть, и никто не хотел разводить огонь заново.
Джек и Таул ели в молчании. В комнате веяло печалью, и вокруг виднелись бледные изнуренные лица. Рыцари пришли с конюшни, и Крейн сел рядом с Джеком.
- Что стряслось? - шепнул он.
- Мейбор умер. Он просил нас взять его людей под свое начало.
Крейн оглядел комнату.
- Этим людям еще рано в дорогу. Они нуждаются в отдыхе.
- Выступим завтра, - кивнул Джек. - Им все равно понадобится еще день, чтобы собрать лошадей. Столько-то мы можем подождать.
Таул поднял голову от тарелки:
- Они могут выехать в Брен следом за нами и затаиться на восточной равнине, пока мы их не позовем.
- Там расположился лагерем Тирен, - сказал Крейн.
- На востоке или на юге?
- На юге, в лиге от ворот. - Крейн, не мигая, смотрел в глаза Таулу.
Это продолжалось долго, потом Таул опустил руку ему на плечо. В голосе Таула звучало странное напряжение.
- Сколько с ним людей?
- Не знаю точно. Сотни три, а может, и больше.
И Джек вдруг понял, что происходит: Крейн, сказав Таулу о местонахождении лагеря, отрекся от Тирена как от своего главы и безоговорочно признал Таула.
Оба продолжали разговор как ни в чем не бывало. Таул стал посматривать на высокоградцев с возросшим интересом, и Джек мог бы поклясться, что рыцарь считает их по головам.
Крейн и Таул как заправские вояки обсуждали стратегию, виды вооружения и численность, прикидывая, как бы лучше взять лагерь Тирена.
- Наша первая задача - проникнуть во дворец, - напомнил Джек.
Таул давно уже лелеял собственные замыслы относительно ордена, а после его прыжка в водопад эти замыслы не давали ему покоя. Джек, однако, не мог допустить, чтобы они помешали спасти Мелли и уничтожить Кайлока.
Таул пристально посмотрел на Джека.
- Не беспокойся. Я знаю, в чем мой первый долг.
Крейн переглянулся с Андрисом.
Хват, незаметно покинувший их, вернулся бегом.
- Грифт хочет поговорить с тобой, Таул, и с Джеком. Он там, наверху.
Джек встал, и Таул последовал за ним. На верхней ступеньке Таул придержал Джека.
- Слушай, я знаю, что мы должны делать. Знаю, что должен делать ты. Знаю, что сам должен делать. Пророчество Марода и моя клятва герцогу прежде всего, не сомневайся в этом, но знай также, что я непременно попытаюсь избавить орден от Тирена. У меня просто нет выбора, и я сделаю это, если буду жив.
- Что случилось с тобой на озере Ормон, Таул? - тихо спросил Джек.
Он уважал решимость Таула, но должен был знать, на чем она зиждется.
Таул потупился, глубоко дыша, и наконец сказал:
- Я понял, что искал последние шесть лет: я искал случая исправить прошлое. Из-за меня погибла моя семья, Джек. Две сестры, две чудесные златокудрые девчушки, и пухленький малыш, который всякий раз вскидывал глазки, слыша мое имя. - Его голос сорвался. - Я бросил их на произвол судьбы - просто взял и ушел. - Таул провел рукой по лицу и попытался совладать с собой. Когда он заговорил снова, голос у него стал звучать совсем по-другому. - Без меня они не могли прожить, Джек. Не могли. Мне следовало бы знать это. Я был достаточно взрослым, чтобы знать. Я понимал, что оставляю их на ненадежного человека.
Джек слушал, как его друг бичует себя, и знал, что бессилен ему помочь. Он не мог ни понять, ни измерить ту боль, с которой жил Таул. Тронув рыцаря за плечо, он сказал:
- Я не стану удерживать тебя. Делай что считаешь нужным.
Глаза Таула горели, и на щеке дергалась мышца.
- Большего я и не прошу, Джек.
Джек улыбнулся - хотел бы он предложить другу нечто большее.
- Пошли, Таул, - сказал он, положив ладонь ему на спину. - Повидаемся с Мейбором напоследок.
Грифт ждал их за дверью. Увидев его в резком лунном свете, Джек заново поразился произошедшей в нем перемене. Дородный некогда стражник стал тощ как щепка. Нынче был день объятий - Джек подошел и обхватил Грифта за плечи.
- Он ушел без страданий. Во сне. - Огромная слеза скатилась по щеке Грифта. - Он был храбрый человек. Кто-то, может быть, скажет вам, что он был тщеславен, другие назовут его сущим дьяволом, но вы не слушайте. Ступайте к госпоже Меллиандре и скажите ей, что отец ее был героем. Это правда, и каждый человек под этой крышей скажет вам то же самое.
- Я знаю, Грифт. Я знаю.
Грифт открыл дверь и впустил их в комнату. Мейбор покоился на свежих простынях, со сложенными на груди руками, завернутый в красный шелк. Лицо его утратило все краски, но волосы по-прежнему блестели, и щеки казались свежевыбритыми.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});