Да-да, Строгая! Совсем свихнулась? Он бы как раз сидел и молчал!
С сожалением мысленно отмахнулась от столь соблазнительной картины, и глубоко вздохнула, в надежде прояснить голову.
— Не помешала? — холодно поинтересовалась я. Сделала шаг вперед, показывая, что не намерена покидать кабинет.
— Нет, что ты. Привет, Алин. — Ольга улыбнулась и спрыгнула со стола. Затем обратилась к Жене: — Я так понимаю, тебя не ждать?
Он кивнул.
— Тогда я на обед. — Она прошла мимо меня. Дверь за спиной аккуратно закрылась.
— В очередной раз поражаюсь, из какого глухого леса выскочила твоя Оленька? Этика делового общения для нее вообще пустой звук. — Ехидство сквозило в каждом моем слове, но сдерживать себя я уже не могла.
— И тебе добрый день, — лениво протянул Женя, не меняя своей расслабленной позы. Лишь бровь изогнул. — Присаживайся.
Кивком головы указал на кресло.
— А если я тоже хочу на стол сесть? Или это только привилегия Оленьки?
— Можешь даже лечь на него.
Его губы дрогнули в подобии улыбки. Непринужденной и такой искренней улыбки. Мне стало не по себе. Вечно моя импульсивность толкает меня на необдуманные поступки и грубые слова. Завидую умению Колосова в любой ситуации «сохранять лицо».
Усевшись в кресло, хотела уже открыть рот, но Женя так пристально смотрел на меня, что я забыла, зачем пришла. Вот черт!
— У меня к тебе просьба, — сказала я, сглотнув ком в горле.
— Внимательно слушаю.
Сама невозмутимость. А взгляд… Боже! Хочется провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть этих прищуренных зеленых глаз. Я отвернулась и стала тщательно изучать какие-то фотографии, висевшие на стене.
— Подключи все свои связи и, пожалуйста, найди мои документы, — тихо, но твердо произнесла я. На глаза навернулись слезы. Настолько слабой я себя сейчас ощущала.
— Найти документы… — также тихо повторил он. — Сумочку?
Я кивнула. В комнате повисла тишина. Чувствовала, как кожа начинает гореть и покрываться румянцем от его пристального взгляда.
— Зачем тебе документы?
— Мне нужна сумочка и ключи от дома.
— Зачем?
— Я хочу переехать в дом родителей.
— Переехать в дом родителей… — повторил за мной Женя со странной интонацией и снова замолчал.
— Я не могу так, Жень. Я задыхаюсь в твоей квартире.
— Задыхаешься, значит… — Он встал с кресла, обогнул стол и замер напротив меня, упираясь руками в столешницу. А я продолжала пялиться на стену. На фотографии.
— Мне нужно спокойно подумать.
— О чем?
— О многом. Так ты поможешь мне? — Я не выдержала и посмотрела на Женю, который свел брови у переносицы, продолжая сверлить меня странным взглядом.
— Так тошно жить со мной? — В его голосе уже сквозила злоба.
— Я устала. Мне нужно побыть одной. — Я отчаянно сдерживала в себе слезы, рвущиеся наружу.
— Устала, значит. — Его злость стала еще более ощутимой. — А как ты замуж пять лет назад собиралась, если пожив с мужчиной в разных комнатах чуть больше недели уже устала? И от мужа уходила бы к родителям?
Женя оттолкнулся от стола и, подойдя к окну, мрачно в него уставился. Руки спрятал в карманы брюк. Я смотрела в его спину и проклинала себя за безумную любовь, которая в данный момент подталкивала меня к нему, заставляла подойти и обхватить его талию руками, прижаться щекой к широкой спине, вдохнуть до боли знакомый и любимый запах, положить руку на грудь и почувствовать стук его сердца.
Зависимость! Да, я стала зависимой от него! Я ведь приехала сюда вовсе не потому, что мне нужны документы. Это лишь предлог. Я могла дождаться вечера, спросить после работы. Мне просто до боли в суставах хотелось его увидеть. Даже после его вчерашних слов, которые я отчаянно пытаюсь вытолкнуть из головы. Стереть из памяти.
— Не могу так больше, — прохрипела я, чувствуя, что моему спокойствию пришел конец. По щеке все-таки скатилась слеза. — Так ты мне поможешь?
Колосов развернулся и одарил меня яростным взглядом. Я вжалась в спинку кресла, руками вцепилась в подлокотники. Несколько минут он молча смотрел на меня, а затем опустил голову и тяжело вздохнул.
От этого вздоха мое сердце готово было разорваться. Но я отлично понимала, что мне необходимо съехать от него. Потому что когда он узнает о сыне…
— Помогу. Как же не помочь-то, — холодно бросил Женя, приближаясь к столу. Открыл выдвижной ящик, что-то достал и швырнул поверх бумаг. А сам сел в кресло и откинулся на спинку. Грудь его тяжело вздымалась.
А это что?! При виде предмета, который он кинул на стол, приступ ярости окатил меня с ног до головы.
Моя сумочка! Та самая, что лежала на сиденье моей машины! Которую украли вместе со всем содержимым в первый день моего пребывания в этом городе!
Глава 24
— Это что такое?! — возмущенным кивком указываю на сумочку, тут же понимая, что вопрос довольно глупый.
— Твоя сумка. Разве нет? Мне сказали, в ней документы на Алину Строгую.
— Эм…
Я схватила сумку, повертела в руках и снова уставилась на Колосова. Проверила ее содержимое: паспорт, билет, ключи от дома. В моих руках — моя свобода. Но рада ли я этому? В голове творилось непонятно что…
— Что это все значит? И давно она у тебя? — Я стала закипать, начиная догадываться, что Женя специально умолчал о находке.
— Больше недели. — Полная невозмутимость. Даже бровью не повел.
Спокойствие, Строгая, только спокойствие!
— И все это время ты мне врал?
— О чем? О том, что сумка у меня? А ты спрашивала? — Он иронично изогнул бровь, в его глазах читался откровенный вызов.
— И ты все это время молчал, что мои документы и ключи от дома у тебя?
— Повторяю еще раз: ты спрашивала?
— А если бы спросила? Отдал бы? — Весь мой вид выражал сомнение.
— Конечно. — Женя нахмурился.
— Ха-ха! Я тебя умоляю! Все это время ты мне просто лгал, — зло произнесла я, растягивая слова и не отрывая взгляд от Жени.
— Я не лгал! — Он вскочил с кресла, уперся кулаками в стол и резко нагнулся ко мне. — Ты сама не интересовалась судьбой своих документов.
— Тебя ведь Мила спрашивала про них, но ты промолчал! — Я тоже поднялась, не желая, чтобы Колосов нависал надо мной и чувствовал хоть какое-то преимущество.
— Я четко сказал ей, что ответ на этот вопрос получишь только ты!
— Для чего, Жень? Решил поглумиться надо мной? — почти шепотом спросила я, с трудом сдерживая подступившие слезы.