Читать интересную книгу Собор без крестов - Владимир Шитов

Глава 12

После неожиданного, неуместного, несвоевременного телефонного разговора с Душманом Семен Филиппович Церлюкевич как ни пытался, но так и не смог уснуть до утра. Зачем Душман приглашает его к себе в ресторан, о чем он желает с ним говорить, какую подлость от него можно ожидать… и какие защитные меры ему надо будет предпринять, чтобы быть готовым к таким неожиданностям? О том, чтобы ослушаться и не идти в десять часов к Душману на встречу и игнорировать его просьбу, не могло быть и речи.

Поэтому, промучавшись и насомневавшись вдоволь, Церлюкевич в назначенное время уже входил в кабинет хозяина ресторана Тараса Харитоновича Малащенко. Там, кроме Душмана, он увидел примерно его же возраста и комплекции незнакомого, изысканно и богато одетого, притом во все импортное, незнакомого мужчину.

Он подумал, что у Душмана в кабинете находится иностранный бизнесмен, но наколки на его руках поколебали первоначальное мнение, а последующая беседа с ним полностью утвердила Церлюкевича в том, что незнакомец того же поля ягода, что и Душман, а возможно, даже и покруче его. Такой вывод дали сделать ему одежда и независимый вид незнакомца.

Душман, поздоровавшись с Церлюкевичем, кивнул головой в сторону незнакомца и, не называя его ни по фамилии, ни по имени, пояснил: — Мой товарищ.

Церлюкевич, здороваясь за руку с незнакомцем, почувствовал не только крепкое его рукопожатие, но и увидел у него на безымянном пальце перстень с огромным бриллиантом посередине.

«Вот это туз», — завистливо подумал Церлюкевич. Он вообще всегда завидовал богатым, а поэтому, позавидовав сейчас, он не изменил своей привычке.

— Как дела, Семен Филиппович? — улыбаясь начал свою беседу с ним Душман.

— Вы знаете, Тарас Харитонович, что я человек деловой и мне не нравится ваше хождение вокруг да около.

Вы же меня ночным телефонным звонком взбудоражили не из-за беспокойства за мое здоровье.

— А почему бы и нет? — продолжая улыбаться, возразил Душман.

— Давайте, Тарас Харитонович, говорить о деле, — нетерпеливо попросил его Церлюкевич.

— Что же, если вы так настаиваете, Семен Филиппович, то перейдем к делу, но прежде всего хочу предупредить, чтобы вы не нервничали, разговор между нами будет для вас приятный, а поэтому можете не волноваться.

— Так я и не волнуюсь, — возразил Церлюкевич, однако предупреждение Душмана внесло в его душу некоторое облегчение.

— Как вы смотрите на то, чтобы наш деловой разговор продолжить в отдельном кабинете за сервированным столом?

Против такого поворота Церлюкевич не возражал. Пройдя в кабинет, они «пропустили» по нескольку рюмок коньяка, закусили, после чего Душман продолжил беседу с Церлюкевичем, тогда как Лесник, а это был он, даже не пытался вступать с ними в беседу.

— Как у тебя складывается личная жизнь? — поинтересовался Душман у Церлюкевича.

— В каком смысле? — удивленно спросил тот.

— Больше никто не пытался тебя обокрасть?

— Да пока Бог миловал, — испуганно, с суеверным страхом перекрестившись, сообщил Церлюкевич.

— А те полотна, что мы тебе вернули, целы?

— Так вот, оказывается, что вас интересует, — вместо ответа догадливо произнес Церлюкевич. — Да, целые, ну и что из этого?

— Вы, Семен Филиппович, здесь не пылите. Мы же сейчас не грубим, не хамим и не хотим, чтобы в отношении нас вы поступали противоположно, — наконец вступил в разговор Лесник, отчитав Церлюкевича. — Я, являясь другом Тараса Харитоновича, узнал по своим каналам, что одна солидная, я бы сказал, очень крутая банда рэкетиров положила глаз на вашу коллекцию. Вчера Тарас Харитонович со своими людьми пытался с ними поговорить и заступиться за вас. Покажи ему, чем для тебя закончился этот разговор.

Душман, размотав бинт на левой руке, показал рану. Между тем Лесник продолжал развивать свою мысль:

— Если бандиты посмели поднять руку на Тараса Харитоновича, то уж о вашей безопасности и сохранности полотен и говорить не приходится.

Все готов был услышать Церлюкевич на встрече с Душманом, но чтобы тот из-за него решился бы и пошел на риск, удивило и насторожило Церлюкевича. Однако резаная рана на руке не была мелочью, и данный факт сбрасывать со счета тоже не мог. «На Душмана в присутствии его кодлы кто-то поднял руку! Вот чего я не ожидал, того не ожидал», — удивился про себя Церлюкевич.

— Я вижу, что вы не москвич, как же тогда получается, что наши новости до вас доходят раньше, чем до нас? — с сомнением в голосе спросил Лесника Церлюкевич.

— Все зависит от источников информации, которые есть у меня и той кадры, которая на меня постоянно работает. Вы случайно не знакомы со Станиславом Генриховичем? — улыбнувшись, спросил он Церлюкевича.

— Повезло познакомиться с этим Шерлоком Холмсом; если бы не он, то, наверное, мои похищенные полотна так до сего дня и не были бы найдены.

— Вот видите, вы сами ответили на свой вопрос. Как же так получилось, что вы, москвичи, у себя в Москве не могли найти своих же воров, а мой человек, профессионал своего дела, которого я направил сюда по просьбе вашего знакомого, — он показал рукой на Душмана, — приехал и нашел? Вот так и получается, что для того, чтобы увидеть писанину у себя на лбу, надо или посмотреть на себя в зеркало, или попросить другого человека прочитать этот текст.

Ответ Лесника удовлетворил Церлюкевича. Теперь он на Душмана почти не обращал внимания, а говорил с Лесником.

— Какой выход вы мне предложите в данной ситуации?

— Если власть не может каждому благонадежному господину, имеющему определенный капитал, обеспечить безопасность, целостность его имущества, то последнему ничего не остается, как свои ценности продать государству. Я бы вам рекомендовал обратиться в министерство культуры или в государственный музей с предложением, чтобы они купили ваши шедевры.

— Вы думаете, я такой дурак, что не обращался туда?

— Ну и каков результат ваших похождений?

— Кругом ответ один и тот же. На покупку полотен у государства нет денег, другое дело, если бы я их подарил, но я еще не дурак, чтобы делать такой широкий жест.

— Но многие так и поступают: как в России, так и наши соотечественники, проживающие за рубежом, — напомнил ему Лесник.

— Да, действительно, таких бескорыстных людей много, но мое сознание еще не доросло до их уровня.

— Мое сознание соответствует вашему уровню, и я вас очень понимаю, придерживаюсь ваших взглядов, однако все равно предлагаю вам еще раз письменно постучаться во все те двери, в которые вы ранее стучались.

— Ну и что это мне даст? — разочарованно поинтересовался Церлюкевич.

— Очень многое, — отвлеченно произнес Лесник.

— А все же, мне хотелось бы услышать конкретнее.

— Вы узнаете, какую цену государство вам за них предложит, конечно, если пожелает их приобрести, а если откажется покупать, то ваша совесть будет чиста, и тогда, Семен Филиппович, свои полотна вы продадите нам.

— А найдется ли у вас та сумма денег, которую они стоят?

— Найдется, — заверил его Лесник.

— Мне бы хотелось услышать: на какую сумму я могу рассчитывать за продажу семи предметов и платежеспособны ли мои покупатели.

— Пятьдесят — семьдесят миллионов рублей мы сможем заплатить за ваши семь предметов.

— И что я буду делать с такой кучей денег?

— Это ваше дело! Можете вложить в банк на свой счет и жить на проценты, можете купить акции какогонибудь предприятия. Представьте, какой капитал у вас будет через десяток лет, а что самое главное: его у вас никто не отнимет и не украдет.

— Конечно, вы мне сумму предложили за картины приличную, но это «деревянные» деньги (как это выражение советского рубля в народе стало популярно и нарицательно). На Западе я за эти картины выручу не менее полутора миллионов долларов.

— Я согласен с вами, но их надо суметь туда вывезти, а то на таможне могут бесплатно конфисковать в доход государства, а если сможете вывезти, то надо постараться не попасться мошеннику в лапы, а продав картины, надо стараться не попасть в руки гангстеров, перед которыми вы будете беззащитной овцой в чужой стране.

— Вы в таком пагубном свете обрисовали мне картину будущего, что можно подумать, как будто нравы капиталистического мира вам знакомы, — скептически заметил Церлюкевич, обращаясь к Леснику.

— Я имею американское гражданство. У меня в США собственная вилла и имеется солидный вклад в одном западном банке. Менее десяти дней тому назад мы с женой вернулись на Родину отдохнуть, — умышленно разоткровенничался перед Церлюкевичем Лесник.

Церлюкевич задумался. Пока он размышлял, Лесник напомнил ему:

— Ваш старый знакомый, Петер Стивенсон, наверное, в вопросах бизнеса заткнет вас за пояс, а помните, как боком ему обошлась контрабанда. Так и вы можете в одно прекрасное время своих полотен лишиться бесплатно.